Спасибо, добрый человек))))

2024 год. Тамбов.
Теперь считаю года… Сколько уже прошло? Тринадцать лет? Да, тринадцать… Тринадцать лет внутреннего мазохизма, боли, непонимания и чувства незаконченности наших с зеленоглазой отношений. Давно должен был бы уже сойти с ума, но мозг упорно сохраняет светлый ум и трезвую память. Самое большое наказание… Никакие тюремные будни невозможно даже сравнить с моим личным внутренним адом. Когда он закончиться? Когда? Разве что с моей смертью…
Резкий голос вернул меня к мрачной действительности:
– Степнов! На выход!
Медленно поднялся и направился к двери. Что там еще? Давно бы оставили уже меня в покое…
– Куда еще?
– Пришли к тебе на свидание.
– Ко мне никто за все тринадцать лет не приходил. Кто там может придти?
– Это не мое дело. Пойдешь – увидишь.

Прохожу по гулким коридорам… Дверь тесной комнатки открывается… Я был здесь всего несколько раз, давно, очень давно. Взгляд перед собой, смотрю на человека, пожелавшего меня увидеть. Гром. Молния. Смерть и воскрешение. Зеленые демонские глаза горят всё тем же адским пламенем, что и много лет назад. Только челки уже нет. Лоб открытый, немного морщинок, но красота всё та же. Она. Зеленоглазая.
Дверь за спиной закрылась. Молча сажусь напротив нее, смотрю… Долго, всматриваюсь в каждую черточку. Зачем пришла? Столько всего произошло, столько времени прошло. Зачем теперь? Ад решил усугубить мои терзания? Но как же я скучал по этому блеску ее глаз, по изгибу губ, по светлым волосам. Всё, как тогда…
Она тоже молча смотрит мне в глаза. Облизывает пересохшие губы – так и не стала пользоваться помадой, хотя косметику использует. Как долго может продолжаться этот немой диалог?
– Здравствуй… – тихие слова слетели с ее губ.
– Здравствуй.
В воздухе натянулась струна напряженного молчания, непонимания, недосказанности… Прошлое, кругом слышались отзвуки прошлого.

Наконец, Лена тяжело вздохнула, словно собиралась с силами, и начала говорить, как тогда, у меня на кухне, – так же закусывая губу и опуская глаза. Так же долго, а я не хотел и не мог перебивать. Зачем? Пусть рассказывает, ей это нужно. А мне? Нужно ли это мне? Не знаю… Возможно, да.
– Я знаю, что ты, возможно, не хочешь меня видеть. Я во многом перед тобой виновата, я превратила твою жизнь в ад, в катастрофу. Но у меня нет времени, я хочу сказать, попробовать объяснить, чтобы ты узнал и постарался понять. Я не жду от тебя прощения, просто должна выговориться, чтобы стало легче. Я очень долго отваживалась придти к тебе, пока решилась на это. Дальше уже нельзя тянуть. Мне так сложно, я каждый день вспоминала события тех лет, пыталась найти себе оправдание, но его нет. Нет мне никакого оправдания. Я тогда сама не понимала и не знала, чего хочу от жизни, я, кажется, до сих пор не могу этого понять. Мне было так сложно выбирать между чувствами и амбициями. Если бы теперь, то я бы ни на минуту не задумывалась. Жаль… А тогда… во мне словно жило два человека, две женщины, и одна другую не понимала. Я была молодой и глупой, хотела чего-то особенного, боялась простоты и нищеты, хотела славы и признания. Глупо… Я разрывалась надвое, мучилась и умирала от этого. Нет, не хочу вызвать сейчас в тебе жалость, не думай так. Моя душа словно раскололась на две части – одну я оставила тебе, а вторую постоянно уносила в свою старую жизнь, и эти две части никак не могли соединиться в едином решении и выборе. Я столько думала тогда обо всём происходящем… Чего мне не хватало? Себя не хватало, я не могла в этой жизни найти себя. Потом нашла, но было уже слишком поздно. Когда в ту проклятую ночь я выбралась из твоей квартиры, мной так трясло, что сама не понимала, что делаю. Потом я себя ненавидела за то, что сбежала, что не осталась, мне казалось, что я могла что-то  изменить. Хотя, что бы я изменила? Ничего… Я кое-как добралась до его квартиры, быстро собрала вещи и ушла, ничего после себя не оставив. Деньги у меня были, я старалась копить, припрятывать, когда была возможность. Я всё равно ушла бы от него рано или поздно, жаль только, что не смогла раньше. Не захотела… На вокзале купила билет в первом попавшемся направлении, куда угодно, только подальше. Я так боялась, что его братья найдут меня и обвинят в его смерти, я всего боялась. Я тогда не думала о тебе… Потом не могла себе простить своей слабости, не могла… Но что жалеть уже потом? Бессмысленно. Долго жила в Краснодаре, несколько лет, той жизнью, которой так страшилась с тобой. Правда, что всё возвращается к нам, что Бог всё видит и наказывает. Могла понять только одно, что я заслужила всё это. Выступала в дешевых клубах, чтобы прокормиться как-то, а потом меня заметил какой-то продюсер, что искал по стране новые дарования, свежие, настоящие. Переехала в Питер.  Стала петь, нет, известной не сделалась, но денег заработала. Потом медленно закинула это дело, открыла музыкальный магазин, год назад вернулась домой. Зачем я тебе всё это рассказываю? Может, тебе и не интересно, возможно, неприятно слушать о моей жизни, но я тебя очень прошу, это последнее, что я прошу у тебя. – Она пристально посмотрела мне в глаза, прочитала там молчаливое согласие и продолжила. – Я хотела узнать о тебе, хотела увидеть тебя, но страх, что ты меня прогонишь, не захочешь видеть, не простишь, постоянно останавливал. Я искала тебя, нашла быстро, но много лет не решалась устроить встречу. Да, я слабодухая, я трусиха, предательница. Я заслуживаю твоего презрения и ненависти. Я… Прошу просто… Я умираю. Мне осталось четыре месяца – самое большее. Опухоль мозга.
Я вынырнул из воспоминаний, навеянных ее рассказом, и печально посмотрел на нее:
– Лена, я…
– Нет, дай мне закончить. Я пришла не для того, чтобы ты жалел меня, и не для того, чтобы вымолить у тебя прощение – я понимаю, что мне нет прощения за все мои ошибки. Я пришла для того, чтобы сказать тебе, что у тебя есть дочь.
Я удивленно приподнял брови.
– Да, дочь, Алина. Ей скоро тринадцать лет, она родилась в ноябре 2011 года. Для уверенности могу сделать анализ, но я и так уверенна в том, что она твоя. Я хотела бы, чтобы, когда ты выйдешь отсюда, ты нашел ее и был с ней. Ей нужен будет близкий человек. Кроме меня у нее никого нет, я не вышла замуж, а когда я… Найди ее… Я устрою ее в хороший интернат и улажу все формальности, чтобы ты потом легко смог ее забрать, только найдешь работу, и хорошие рекомендации нужны будут, всё остальное я сделаю, успею еще. Ты слышишь меня?
– Слышу… Ты думаешь, это хорошая идея? А что ты ей скажешь? Что ее отец – убийца и сидит в тюрьме?
– Не беспокойся. Она о тебе знает, она всё поймет, ты не виноват и я ей объяснила. Алина очень умная у нас, вся в тебя. Только не отвергай свою дочь, она не виновата в моих ошибках. Я очень любила тебя и это правда, просто не понимала тогда, что нет ничего важнее той любви. Прости…
Дверь открылась, вошел охранник, давая понять, что время свидания кончилось. Я встаю, направляясь к двери, чувствую ее взгляд на своей спине. Оборачиваюсь, и мы снова долгую секунду ведем диалог глазами. Она действительно пришла только ради дочери. Не ждет моего прощения, не понимает, что я не питаю к ней ненависти, только безграничную любовь и страсть.
– Лена, – слова сами вымолвились. – Я давно простил тебя, я никогда не ненавидел. Ты принесла мне много боли, но и много счастья, я благодарен тебе за это. Люблю тебя… и всегда буду любить. Всегда…
– Я люблю тебя… – Слышу еле уловимые звуки.
Дверь закрывается у меня за спиной, скрывая мою зеленоглазую колдунью навсегда. Навсегда…

2036 год. Москва.
Сижу в парке. Сентябрь… Снова сентябрь. Двое мальчуганов четырех и пяти лет играют неподалеку. Я смотрю и снова прокручиваю в голове всю свою жизнь, всё, что случилось с того времени, как я работал в музыкальном училище. Чего в ней было больше: счастья или боли? Не знаю, и то, и другое слилось в сладко-горький коктейль, который я пил с удовольствием. Страдал, любил, сходил с ума, чтобы потом примириться с жизнью, простить, принять всё таким, каким оно есть. Судьба наносила мне сильные удары – я их вынес. Зеленоглазая наполнила мою жизнь болью и радостью – я ей благодарен за всё. Я любил ее и люблю до сих пор, люблю ее дух, ее невидимое присутствие во мне, в нашей дочери, во внуках.
Ее не стало меньше, чем через три месяца после нашего свидания в тюрьме. Меня выпустили в том же году, сократив строк за примерное поведение. Дочь… Да, я ее забрал, она отнеслась ко мне так, словно знала всю жизнь. Да она и знала, знала много обо мне, о нас с зеленоглазой, обо всём, знала только хорошее, только правильное. Не осуждала ни тогда, ни когда повзрослела и стала больше понимать. Любила меня искренне, нежно. А я просто души в ней не чаял.
Прошло теперь много лет. У меня есть дочь, зять, двое прекрасных внуков. У меня есть покой и счастье, только иногда просыпается внутри тоска и боль. Воспоминания не дают иногда спать ночами. Прошлая жизнь никогда не отпустит меня. Любовь никогда не отпустит. Проклятие, мое зеленоглазое проклятие – навсегда. И разве я жалею обо всём, что произошло? Нет, я много потерял, но много и получил. Я любил свою боль, и она вознаградила меня. Дала мне семью и оставила глубокие воспоминания о колдунье с лучистыми глазами. Счастливые и страстные воспоминания. Навсегда…

КОНЕЦ.

А ты думала, он бесконечный?))

Фик изначально не был рассчитан на хэппиэнд

Спасибо, золотко, мне ооочень приятно, очень            

Спасибо)))))))             За все спасибо))