Спасибо))))
Я выкопала из черных углов жесткого диска сие "произведение фантазии". Наверное потому, что летнее у него настроение

Спаааасибо)))))) Может, ты его уже до этого читала?

А гости это хорошо))) хотя и утомительно порой

Далее.

То, что Лена увидела в лесу на полянке, заставило ее просто застыть и несколько минут стоять с открытым ртом. Среди густой невысокой травы, словно маленькие огоньки, выглядывали ягодки, так что издали казалось, будто полянка не зеленая, а красная.
– Какая красота, – прошептала. – Я такого никогда не видела.
– Ты много простых и прекрасных вещей не видела, дитя мегаполиса, – ответил Виктор, подхода к ней. – На вот, подставляй руки.
Он протянул ей полные ладони изумительных маленьких ягодок, от которых исходил такой запах, что Лена невольно облизнулась, почувствовав обильное слюновыделение. Подставила руки, ощутила легкое тепло от солнечных ягод на ладонях. Как приятно. Словно капельки солнца у нее в ладонях. Наклонилась и взяла губами несколько земляничек прямо из рук. Как же вкусно! Такой вкуснятины она никогда не пробовала. Даже глаза закрыла от удовольствия.
– Ты такая забавная, – засмеялся Виктор.
Девушка покрылась румянцем и снова уткнулась носом в землянику.
– Просто так вкусно. И такой запах. Я раньше не замечала такого сильного невероятного запаха.
– Конечно, пока их привезут на рынок или в магазин, много чего теряется.
Лена уже успела доесть всё, что держала в руках и повернулась к мужчине.
– Еще хочу, – сказала. – И домой хочу набрать.
Он улыбнулся, глядя на горящие зеленые глаза, на красные от ягод губы и слегка зарумянившиеся щеки. Красивая такая… Естественная. Почему она себя недооценивает? Ведь весь гламур – это только мишура, а в ней есть природное очарование.
– Тогда давай собирать, – ответил. – Здесь ее столько, что ты до отвала наешься и домой возьмешь.
– Да, но… – Лена осмотрелась по сторонам. – В что собирать? Ничего же нет…
Виктор снял с головы кепку и протянул ей.
– На вот. Сюда собирай.
– Но… Если испачкается?
– Ничего. Ну, ты идешь собирать? – спросил, направляясь к центру поляны.
Лена вподпрыжку последовала за ним, стараясь не наступить на ягоды, осторожно собирала среди листьев и клала в кепку.
– Виктор, а вы из Москвы, да? Часто сюда приезжаете?  Вы с кем здесь?
– Ох, сколько всего ты хочешь знать! – Посмотрел на нее из-подо лба и обнажил ряд ровных зубов.
– Ну… Извините. Просто вы уже много обо мне знаете, а я о вас ничего, – пробормотала девушка.
– Да я шучу, Лен. Что тебе рассказать? Да, я живу в Москве, сюда приезжаю каждый год. Мне здесь нравится, после шумного города я здесь словно душой отдыхаю. Это дача моей матери, но она умерла три года назад, так что теперь я сюда наведываюсь один.
– А… у вас есть дети, жена?
– Ты очень много хочешь знать, – засмеялся. – Нет, детей нет. Жена… Нет, была женщина, с которой мы прожили вместе несколько лет, но не сошлись характерами. Теперь…
Он не успел закончить, как услышал невероятный вопль Лены, а в следующий момент она повисла у него на шее, чуть ли не с ногами забравшись на него.
– Что случилось? – спросил Виктор встревожено, невольно обняв ее и прижав к себе.
– Там… там… змея… – прохрипела девушка, гладя на него испуганными глазами в пол-лица.
Громкий смех Виктора разошелся по всей окрестности. Лена непонимающе вытаращила на него глаза. Чего он смеется? Ее чуть змея не укусила, а он смеется.
– Ну ты меня и напугала, – сказала мужчина сквозь смех. – Лена, в этом леске нет змей. Это я точно знаю.
– А что это тогда поползло там? – недоверчиво покосилась на то место, где стояла еще минуту назад.
– Не знаю, возможно, ящерица или просто насекомое какое-то…
– Насекомое? Черное и скользкое? Вы меня за дуру держите?
– Ну, тогда точно ящерица. Может, ты слезешь с меня, наконец, – он шутливо похлопал ее по попе, от чего она уже в десятый раз за сегодняшний день покраснела и прикусила губу.
Через силу разомкнула руки и на всё еще непослушных ногах отошла на несколько метров от Виктора. Вот дура! Снова выставила себя перед ним полной идиоткой. А всё же так приятно было чувствовать, как он обнимает ее, тогда точно не было страшно ничего. Только что он теперь о ней подумает? Разве, что она совсем ненормальная.
– Извините, – прошептала, поднимая на него смущенный взгляд. – Я совсем глупая? Да?
Виктор притянул ее к себе и обнял за плечи. Какая же она милая, эта девушка, и так заманчиво пахнет земляникой…
– Нет, что ты, – сказал ласково. – Откуда тебе знать, что тут водится? А мне даже понравилась твоя реакция. Давно мне девушки на шею с таким рвением не прыгали.
Лена отвернулась, чувствуя, что цвет помидора ее преследует, и теперь красное не только лицо, но и уши. Уф! Ей-то ведь тоже понравилось, можно сказать…
Она осторожно подняла с земли кепку полную ягод.
– Идем домой, наверное… – прошептала.
– Да, пошли.
Домой возвращались молча. Каждый думал о чем-то своем, хотя, наверное, об одном и том же. Она – о том, что никогда еще ее не обнимали такие крепкие и сильные руки. Он – о том, что красные от земляники губы этой блондинки в коротких шортах и этот запах ягод как-то сильно будоражит, будто поднимая забытые ощущения.
– До свидания, – тихо попрощалась Лена неподалеку от своего домика. Несмело подняла глаза и тут же опустила.
– Пока, – улыбнулся Виктор.
Лена прошла в комнату, забралась с ногами на кровать и вдохнула запах земляники, которая горсткой лежала в кепке. Улыбнулась себе. Всё-таки дача – это хорошая идея.

Ну да)))
У Витеньки же на морде лица написано НЕ НАСИЛЬНИК)))))

– Ленка, откуда ты взялась, чтобы стать для меня такой нужной и дорогой? – Виктор ласково потерся носом о ее шею.
Они лежали на безлюдном берегу и рассматривали облачка на ясном небе, пытаясь увидеть в них какие-то фигурки. Вскоре мужчине это надоело и она начал целовать Лену, начиная от пальчиков на руке, постепенно продвигаясь к шее. Девушка хрипловато рассмеялась. Щекотно… Приятно… Она резко развернулась и опрокинула Виктора на спину, оказавшись на нем. Провела губами по щеке, едва касаясь кожи, оставляя только ощущение своих касаний. Вдруг стала совсем серьезной, почувствовав, как он напрягся и сильнее обхватил ее руками. Впилась в мягкие мужские губы, даря неистовый поцелуй, покусывая и дразня, ведя безумную игру.
– Ты же меня сам выловил в речке… – прошептала, тяжело дыша между поцелуями.
Почувствовала, как горячая мужская рука скользнула по спине вверх, и вцепилась пальчиками в его плечи, снова окунаясь в поцелуй. Оторвавшись, заговорчески сощурилась и крепко сжала его бедра ногами.
– На что ты меня провоцируешь? – хрипло сказал Виктор, поглаживая эти невероятные ноги, которые сводили его с ума.
– Ни на что. Я просто так, – невинно похлопала ресницами и улыбнулась ангельской улыбкой.
– А я что-то сомневаюсь, – недвузначно блеснул глазами мужчина.
Он быстро вскочил на ноги и так же поднял Лену за руку. Она даже не спрашивала, куда и зачем они идут. В этот момент было только одно желание: быть как можно ближе к этому мужчине, к ее мужчине, к самому дорогому, к любимому. Любить его, дарить ему себя, наслаждаться близостью, умирать от ласк, возрождаться снова.
Они встречались уже месяц, а всё никак не могли насытиться друг другом. Сходили с ума теми моментами, когда удавалось скрыться от всего мира и принадлежать только друг другу. Лена старалась не слишком часто исчезать из дому, чтобы мама снова не начала устраивать допросы, чтобы ничего не заподозрила. Но когда в силу необходимости ей приходилось оставаться дома, то начиналась самая настоящая ломка. Каждая ее клеточка жаждала ощущать прикосновения Виктора, каждая венка – чувствовать бурлящее желание…
Вот они и пришли. Здесь Лена была впервые. Его домик. Осмотрелась – маленький дом, всего две комнатки, но такие уютные, и запах здесь какой-то особый. Пахнет чем-то… Да, корицей и черносливом… В этом месте размышления Лены прервались, потому что самый лучший мужчина в мире сгреб ее в объятия и завладел жаждущими губами. Жадно… Ненасытно… Практически на ощупь добрались до кровати. Ничего больше не существовало в этом мире, кроме его горячих губ и нежных рук. Ничто не имело значения, кроме ее тихих стонов и нежного тела. Касание обнаженным телом к пылающей коже другого. Она в беспамятстве запрокинула голову, раскрываясь, жаждая чувствовать своего мужчину, ощущать, отдаваться ему полностью. Сдавленный вскрик… Единое целое… Круговорот надрывистых вздохов, ритмичных движений. Воздуха не хватает… Впилась ногтями в гладкую спину, ощутив граничащее с болезненным наслаждение. Легонько коснулся губами шеи и провел по ней, зарываясь лицом. Самая дорогая…
– Я тебя люблю, – проговорила негромко, устраиваясь у него на груди.
Виктор провел ладонью по светлым волосам и поднял ее голову за подбородок, внимательно посмотрел в глаза, будто пытался увидеть там саму душу. Легонько поцеловал, постепенно превращая поцелуй в крепкий и жадный.
– Милая моя… – прошептал. – Я, наверное, сошел с ума, но не хочу тебя отпускать от себя никогда, ни на минутку.
– Мы оба сумасшедшие. Я даже больше…
Он теснее прижал ее к себе и втянул ноздрями запах белокурых прядей. Лена…

Лена открыла глаза и сначала не поняла, где находится. Темно, только молния за окном сверкает. Тяжелые капли стучат по листьям. Снова дождь… Этим летом столько дождя… Рядом спокойно дышал Виктор, обнимая ее. Она что, уснула? Да… Уснула… Как же так? Сколько сейчас времени? Нашла на полу мобильник и включила его. Черт! Полпервого. Десть пропущенных звонков от матери. Черт!!! Осторожно выбралась из кровати, чтобы не разбудить мужчину, на цыпочках собрала по полу свою одежду. Быстро оделась. На минуту задержалась, едва ощутимо провела рукой по темным коротким волосам и улыбнулась. Он такой смешной сейчас, как ребенок. Спит, ровно сопит. Еще раз оглянулась и вышла, стараясь не шуметь.
Где-то неподалеку вспыхивала молния, холодные капли падали на незащищенную одеждой кожу. Лена поежилась и обхватила себя руками. Холодно… Зашлепала ногами в кедах по лужам. Бежать недалеко, ее дача всего через пятнадцать… нет, восемнадцать домов. На пороге отдышалась, в окнах вовсю горел свет. Что же сейчас будет! Она никогда так не делала, никогда не уходила, не предупредив, никогда не опаздывала, а уж тем более всегда ночевала дома. Пошарила в карманах, чтобы снова посмотреть, который час, но телефона так и не нашла. Нет… Потеряла? Да… Потеряла. Ну что же за невезение такое сегодня! Глубоко вдохнув, нажала на ручку двери.

не, шас раскажу)))

Первое сентября… Одиннадцатый класс… Лена неспешно вышла из своего подъезда, подставляя лицо под легкий ветерок. Негромко вздохнула. Лето прошло, а из памяти ничего не стерлось. Она всё помнила, будто это было вчера, почти физически ощущала ЕГО прикосновения, поцелуи, иногда просыпалась от того, что всё тело пронзало сладостным изнеможением. А проснувшись, сжимала до скрипа зубы и вытирала слезы. Ничего нет… больше не будет, наверное…
Родители тогда, после той ночи,  сразу же утром уехали и ее забрали с собой вместе с дедом. Им позвонили и сказали, что наконец-то получили деньги на открытие лаборатории для исследований, которую они ждали уже несколько лет. Вот они и сорвались, так как дело не терпело промедлений. Оставлять Лену одну не хотели, хоть и не сказали ничего о ее ночном похождении, мать только пристально посмотрела на дочь и покачала головой. Не хотела думать о том, где она была, надеялась ошибиться. Лена тогда молча отвела взгляд и нервно теребила край мокрой футболки. Разговора об этом так и не было, никогда…
Они все вместе уехали в Москву ранним утром. Ни увидеть, ни попрощаться с Виктором она не смогла бы никак. Только оказавшись в городе, поняла, что теперь не сможет его найти. В поселок ее никто больше не отпустит, а родители туда соберутся ох как не скоро. А найти кого-то в таком большом городе просто нереально. Единственную возможность связаться с Виктором она потеряла в ту ночь вместе с телефоном, где был записан его номер. Вот и всё. Получилось очень банально – быстротечный летний роман. Вот только он оставил слишком большой след в ее душе. Правда, иногда задумывалась, а с чего она взяла, что Виктор хотел бы с ней продолжать отношения в Москве? Возможно, для него это было именно небольшое приключение. Он ведь никогда не говорил о любви, не обещал ничего. Она, правда, и не спрашивала, но ведь… Становилось невыносимо тоскливо от таких мыслей. Сжимала ночами простыню в руках и закусывала губы до крови. Первое… Самое прекрасное… Самое больное… Самое острое. Было такое чувство, что след от него останется навсегда.
– Привет, Ленка!
Лена повернула голову и улыбнулась при виде задорной девчонки в невозможно короткой юбке и с забавными светлыми хвостиками. Похожа больше на пятиклассницу, чем на ученицу выпускного класса. Хотя, ей это очень идет.
– Привет, Лера. Как дела? Как лето провела?
– А, хорошо, – затараторила блондинка. – От тетки вернулась, отдохнула, с красивыми деревенскими парнями познакомилась. Приехала, всех сразу же обзвонила, столько новостей знаю.
– Каких новостей? Лерка, ты просто ходящее радио. Я вот уже почти месяц в Москве, но никаких новостей не слышала.
– Что же ты делала тут, что ничего не видела и не слышала?
– Ничего…
Лена посмотрела вдаль. Действительно, она ничего не делала. Думала много и вспоминала. Ей просто больше ничего не хотелось.
– Что ж, тогда слушай, – продолжала Валерия. – В-первых, Женька наконец-то решилась нарушить мамины запреты и подпустила Колю немного ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Ну, ты понимаешь о чем я… Во-вторых, Гуцул и Зеленова так и не поженились, она закатила родителям скандал, заявила, что у нее рушится карьера модели, на следующий день пошла к врачу, и теперь нет никакой проблемы. Гуцул свободен, как ветер и несказанно этому рад. В-третьих, наша физручка ушла в декрет и теперь нам дадут кого-то другого. Но это не столь важно, я как не ходила на физру, так ходить и не буду…
Лена слушала эту тираду вполуха, услышала только последние слова и вернулась к действительности. Чтобы поддержать разговор, спросила:
– А где мы теперь будем репетировать?
– В смысле? А, ты про спортзал. Не знаю, возможно, новый учитель нам позволит там остаться.
– Угу…
– Лена, у меня такое чувство, что ты где-то далеко находишься. У тебя что-то случилось? – заинтересовано сказала Лера.
Лена вздрогнула и едва слышно вздохнула.
– Нет, всё нормально.
– Как лето прошло?
– Хорошо. Мы с дачи немного рано вернулись, потому что у родителей с работой не получалось больше тянуть, а тут я скучала дома.
– И как там на даче? Познакомилась с кем-то?
Снова едва уловимый вздох и частое моргание, чтобы не выдать грусти.
– Ага, познакомилась, – попыталась сказать бодро. – С рыбами, ящерицами и комарами. Такие милые были, каждый день меня проведывали.
Лера рассмеялась и шутливо толкнула Лену в бок. Юмористка!
Возле школы уже собралось множество учеников и учителей, директор вот-вот должен был начать свою торжественную речь. Лена и Лера увидели остальных девчонок и весело направились к ним.
Вот и начался последний год в этом здании, последний год детства, а потом только взрослая жизнь. Взрослые проблемы, взрослые чувства… А то, что она, Лена, чувствует сейчас, разве не взрослое? Взрослое, даже слишком…

Не поняла ничего...    Да ладно. уже...

Второго сентября начался полноценный учебный процесс. Лена наблюдала за одноклассниками и понимала, что  все как-то изменились за это лето, очень изменились. Даже чувствовала, как она сама изменилась, и дело было не в том, что она познала тайны взрослой любви, дело было в каком-то внутреннем переломе. Будто перешагнула грань между детством и взрослостью, глаза открылись широко и многие вещи теперь воспринимались иначе. Вот, например, глядя на Гуцула, Лена теперь не могла понять того, почему так страдала по нему. Что она там видела? Что ее привлекало? Он просто глупый мальчишка с самомнением больше, чем его интеллект. О чем бы она с ним разговаривала? Совсем другое дело Виктор… Они могли говорить часами о музыке, спорте, фильмах, книгах, просто о жизни, чувствах, обо всём. Казалось, что он с полуслова ее понимает, даже не приходилось прикладывать усилий, чтобы что-то объяснить. Занятая своими мыслями, Лена не услышала звонка и только спустя пять минут очнулась, вспомнив, что она в раздевалке и нужно бежать на физкультуру.
Когда легко вбежала в спортзал, учителя еще не было, все толпились, с интересом ожидая нового физрука, было же интересно, кто будет их мучить последний год в школе.
Дверь негромко хлопнула, и он вошел. Лена едва повернула голову и широко раскрыла глаза, еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Эту прекрасную мужественную фигуру, эти темные волосы и римский нос она узнала бы среди тысячи. Эти движения она не забыла бы, даже если б потеряла память вообще. Ладони вспотели, инстинктивно сделала шаг назад, прячась за спинами одноклассников. Желание броситься на шею и стыд перед ним боролись, переворачивая ее душу, разрывая мозг. Картинки лета молниеносно пробегали перед глазами. Виктор…
Виктор вошел в спортзал, на ходу изучая классный журнал, окинул взглядом учеников и снова уставился в журнал.
– Здравствуйте, – сказал, не отрывая взгляда от фамилий на странице. – Меня зовут Степнов Виктор Михайлович. Отныне я – ваш учитель физкультуры. Прошу отзываться по списку…
Перекличка продвигалась слишком быстро, даже невероятно быстро, как казалось Лене. Еще несколько фамилий. Зеленова… Еще… Вот… сейчас наступит момент истины. Уже.
– Кулёмина! – громко проговорил Степнов.
Лена вздрогнула и сделала шаг вперед.
– Я…
Виктора будто проняло током. Он медленно поднял глаза и чуть не выронил журнал из рук. Как… Мерещится уже что ли? Нет, это правда она. Светловолосая русалка, любительница земляники, исчезающая среди дождя.
Он тогда утром не нашел ее возле себя. Исчезла. Он больше вообще ее не нашел, ни на следующий день, ни до конца лета. Она словно испарилась. Не приходила, не звонила, не появлялась. В трубке постоянно было только одно: «Вне зоны доступа… Вне зоны… Вне…». А он с ума сходил, не мог понять, не мог объяснить, не хотел верить, что ее просто нет. Что-то случилось, чего он сам не понимал. Сотни, тысячи, миллионы женщин были всего лишь тенями рядом с этой девочкой. Все они были временными приключениями, а эта стала нужной. Это не было лишь летним романчиком, лишь сексом, лишь забавой… Это было чем-то таким, от чего было одновременно сладко и больно, чего нельзя было забыть. Вернувшись в Москву, он искал ее в толпе – невероятно длинные ноги, светлую челку, немного резкие движения. Но не находил. И вот теперь она стоит перед ним и смотрит неотрывно, будто ждет его приговора. Она – школьница. Совсем еще девчонка. Как он этого не понял, не заметил? А не заметил же… Вот она, перед ним. Больше всего хочется схватить ее в охапку, обнимать и спрашивать, где была, почему бросила, исчезла, сбежала… Но нельзя, нельзя даже двинуться с места. Какой абсурд! Он – ее учитель… Разве так бывает? Зачем солгала тогда о возрасте? Абсурд…
Урок шел своим чередом. Разленившиеся с лета ученики, больше халявили, чем занимались, но их новому учителю в этот момент было не до этого. Двое людей в этом помещении в мыслях находились сейчас далеко – в той летней ночи, когда последний раз сходили с ума, задыхались и ничего лучшего не хотели, кроме того, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Но она закончилась… Лена постоянно натыкалась на его горящий взгляд, тогда ноги подгибались, руки мелко дрожали, воздуха не хватало. Не могла выдерживать схватки взглядами, сдавалась, отступала. Было жарко и холодно, больно и радостно, непонятно и ясно. Только кровь стучала в висках. Для них этот урок прошел, как в тумане.
Звонок словно вывел их из ступора. Толпа одиндцатиклассников ринулась к выходу. Лена побежала за ними, но возле самой двери резко остановилась и развернулась. Нет, она так не может. Она снова исчезнет, ничего не скажет. Так нельзя. Виктор неотрывно смотрел на нее, теряясь в мыслях, вопросах, догадках. Скажет что-то? Нет?
Девушка сделала несколько неуверенных шагов к мужчине. Еще один… еще… Что ему сказать? Как сказать, что она… Да что тут говорить! Он и так уже понял, что она совсем не восемнадцатилетняя студентка, а всего лишь девчонка, школьница. Казалось, что молчание длится слишком долго.
– Так, сколько тебе лет, говоришь? – вдруг хрипло спросил Виктор.
Лена поджала губы и отвернулась.
– Семнадцать… будет… в декабре… – ответила тихо.
Брови мужчины резко взлетели вверх. Сколько??? Это же противозаконно, то, что он с ней… Это вообще уму непостижимо.
– Шестнадцать значит… – как-то грустно улыбнулся. – Да, ты очень мило пошутила о своем возрасте. Шутка удалась. И зачем?
– Я не… Какое это имеет значение?
– То есть?
– Ну… летом тебе не было дела до моего возраста…
– Я не знал, что ты… что ты несовершеннолетняя, что ты школьница, что…
Лену будто ударили по лицу. Не знал он! А если б знал?
– А если бы знал? – совсем тихо.
– Если бы я знал, то ничего бы не было. Это ненормально.
– Ненормально??? – Лена почувствовала, как где-то в груди сдавило. – То есть как это? После восемнадцати лет это нормально и ты можешь любить, а до восемнадцати – ненормально и ты уже не любишь? Хотя, о чем я говорю! Ты же ни о какой любви даже не заикался ни разу! Ты… ты просто… Это я дура, я же маленькая, я себе придумала что-то. Я так переживала, что не успела с тобой попрощаться, что потеряла телефон, что не знала, как тебя найти. Что не могла найти… Я просто не подумала, что тебе и не нужно, чтобы я находила, что тебе вообще это всё не нужно…
Слова эхом разошлись по спортзалу. Девушка мотнула головой, стряхивая набежавшую слезу. Лучше бы не встречались больше… Как теперь быть? Это же будет сущая пытка, а не учеба…
Виктор протянул к ней руку и коснулся щеки.
– Лена…
– Мне нужно идти, Виктор Михайлович.
Круто развернулась и выскочила за дверь. Виктор двинулся за ней, но остановился и от бессилия ударил ладонью о стену, стиснув зубы. И что теперь? Летняя сказка закончилась. Всё оказалось как-то не так, очарование исчезло. Только сладкая боль осталась при виде светловолосой русалки. Нет, дело не в возрасте, но всё же… Но всё же ей шестнадцать, только шестнадцать…

И началось. Он смотрел на нее и не мог себя понять, не знал, как поступить, разрывался. Она пыталась не встречаться с ним взглядом, отворачивалась и прятала глаза. До седьмого пота гоняла себя по спортзалу, а после уроков тут же покидала его первой. Он злился от этого и тогда остервенело лупил мячи, до крови стирал ладони о турник… Она не здоровалась с ним в коридорах школы, он ругал себя за то, что обидел ее, но иначе не мог, не знал, как иначе. Как примирить желания и принципы? Как понять самого себя? Ведь ему было всё равно, сколько ей лет, она нужна была ему такая, какая есть, но общественные нормы, но коллектив, но… ее родители. Об этом он как-то не думал раньше, когда не знал ее маленькую тайну, а теперь… Теперь всё слишком запуталось. Ему до скрипа зубов хотелось на каждом уроке остановить Ленину беготню, схватить за руку, сжать до боли, найти губы, которые еще помнили вкус земляники, и пусть идут все к черту. Но нельзя… Это ненавистное слово – нельзя! Нельзя подставлять ее, нельзя портить ей жизнь и репутацию, нельзя себе загонять в детские отношения. Но Боже мой! Они не детские, они слишком взрослые, он помнит, что всё было по-настоящему, так, что отзывалось в груди сладким щемлением. Он помнит ее глаза, затянутые дымкой страсти, ее тело, отзывающееся на каждое его прикосновение, ее хрипловатый смех и тепло, когда она спала, как маленький котенок, возле него. Он это помнит и сам на себя злиться, что не может, не знает, как вернуть это.
Лена приходила домой из школы и лупила телефонный справочник, висящий на стене в ее комнате. Лупила так, что дед с родителями иногда с ужасом влетали в комнату, не понимая, что происходит. Она поняла теперь, что всё было глупо, глупо лгать о возрасте, глупо надеяться на что-то, если слишком велика разница, глупо  ждать любовь, если ее нет… Она хотела бы убить этого мужчину, который не сводил с нее взгляда долгие уроки физкультуры, она не могла под этим взглядом чувствовать себя спокойно, она закипала, жаждала прикасаться к нему, чувствовать. Ударить или целовать, но чувствовать. А не будет этого больше, он ясно дал понять, ведь она его обманула, она всего лишь малолетка. Единственный предмет, который остался от того, летнего Виктора, была его кепка, в которую она в самый первый раз собирала землянику. Только эта кепка, а больше ничего. Потому что тот мужчина в спортзале был не ее Виктор, он куда-то спрятал того мужчину с летней сказки, а оставил наверху только учителя, строгого физрука, для которого важнее всего возраст.

Девчонки из группы подошли к Лене, которая сидела в самом дальнем углу коридора на подоконнике и смотрела в пустынный двор школы. Похолодало немного…
– Лена, – начала Женя. – Мы решили сходить к Степнову и спросить, можно ли нам и дальше репетировать в спортзале. Скоро ведь День учителя, вернее послезавтра, нужно будет выступать.
Лена неохотно повернула к ним голову.
– И что?
– Ну, ты с нами идешь или как? Группа ведь у нас общая…
Она негромко вздохнула и слезла с подоконника.
– Пойду, конечно, – буркнула.
В спортзал вошла самой последней и старалась держаться поодаль, пока четыре девушка наперебой пытались объяснить сидящему на козле физкультурнику, зачем они пришли и чего хотят. Лена же с большим интересом рассматривала углы спортзала, баскетбольные кольца, пол у себя под ногами, шнурки собственных кроссовок. Всё, что угодно, лишь бы не встретиться с ним взглядом, потому что знала, что сразу же начнет краснеть, бледнеть, покрываться мурашками, да еще и заплачет чего доброго. Из разговора подруг и учителя Лена успела уловить, что Виктор репетировать им позволил. Даже не знала, хорошо это для нее или плохо. Да, они снова будут играть и петь, но теперь во время этого постоянно будет рядом Виктор. Постоянно…
– Что будем играть? – спросила Лера, постукивая барабанными палочками. – Лен, давай спой «Листья…»
Лена пожала плечами. Петь не очень хотелось… Не хотелось при нем… Но провела по струнам пальцами. Первые аккорды. Чувствовала на себе пристальный взгляд горящих глаз. Чувствовала и не понимала, почему вдруг стало так легко и хорошо. Первые слова… Подняла взгляд и встретилась с глубокими глазами своего единственного мужчины, без которого так плохо и неизвестно, что делать.
– И то, что завтра может присниться, уже не повторится, как прежде… – хрипловатый голос.
Виктор застыл, не в силах оторваться от нее, не в силах не смотреть. Он никогда не слышал, как она поет. Это было так глубоко и… с чувствами, будто саму душу сжимала своими словами.
– Как жаль, что мы от чего-то зависим, но звезды так любить не умеют…
Как магнитом, притягивали друг друга, глаза в глаза, душа в душу. Нет, ничего не забыли. Зачем себя обманывать, зачем стараться идти против желаний и чувств? Виктор сглотнул и крепко стиснул руку в кулак. Нет сил быть так близко и не чувствовать, не ощущать…
– Тебя рисуют капли на стёклах, и реки с неба льют бесконечно,
но я, поверь, совсем не промокла…
Он больше не слышал, что они еще играли и пели, он весь растворился в этой песни и ее хрипловатом грудном голосе. Девочки быстро закончили репетировать, собрали инструменты и, попрощавшись, пошли домой. Только тогда он словно очнулся. Увидел, что Лена последней выходит. Всего лишь два шага – и легко задержал за теплую руку. Она вздрогнула и повернулась, подняв блестящие глаза. Не нужно слов… Едва ощутимо провел ладонью по зардевшейся щеке, коснулся земляничных губ. Это всё условности и предрассудки… А тут есть только они вдвоем – он и она. Лена стремительно подалась вперед, обжигаясь его губами. Крепко… Всепоглощающе… Он прижал ее к своему телу, будто боялся, что это не по-настоящему. Терзал ее губы, вспоминал вкус. Чувствовал себя наркоманом, получившим дозу после длительной ломки. Жажда… Трепет… Наконец, оторвался от девушки, тяжело дыша. Она постоянно облизывала горящие губы. Виктор прикрыл глаза и громко вздохнул. Им надо поговорить, надо быть рядом, надо, но не здесь, не так, это же школа.
– Лена… – сказал негромко. – Это безумие…
Она насторожено заглянула ему в лицо и почему-то поняла его слова совсем по-другому. Резко отстранилась и непроизвольно вытерла губы. Он сейчас снова заведет ей про возраст и ее обман. Нет, хватит!
– Я поняла, – сказала сухо. – До свидания.
Он даже не успел ничего сказать, задержать, объяснить. Она исчезла, будто испарилась. За окнами спортзала послышался шум грустного осеннего дождя…

Это еще не проблемы...

Концерт ко Дню учителя проходил весело и интересно. Сначала выступали младшие классы, потом девятиклассники и старшеклассники. Вместо десерта были «Ранетки». Степнов сидел почти рядом со сценой и неотрывно сверлил взглядом одну из участниц группы. Какая же она упертая! Не дала ему договорить, не поняла и сделала абсолютно неправильные выводы. Прошел всего день, а он никак не мог ее поймать, чтобы объяснить всё, что хотел сказать тогда. Она просто игнорировала его, снова не здоровалась, обходила боком и только губы сжимала так, что они бледнели.
После концерта была дискотека. Лена не очень любила такие мероприятия, но, поддавшись уговорам девочек, осталась. Отошла к стене и устало прислонилась к ней. Краешком глаза уловила того, о ком не могла не думать, на кого злилась и к кому хотела прижаться и не отпускать никогда. Отвернулась. Нет, не будет больше страдать из-за него. Она слишком мала для него? Не больно и надо! Он, возможно, сам слишком стар!
– Ленка! – громко сказала Аня, перекрикивая музыку. – Ты чего такая? Идем танцевать!
– Я позже приду, сейчас вернусь, – ответила и покинула актовый зал.
Вышла на улицу. Было как-то слишком тепло как для октября… Рядом со входом в школу заметила какое-то движение. Разобрала голоса Семенова и Белуты. И что они там шушукаются? Неслышно подошла сзади.
– А ну руки вверх! – крикнула и чуть не умерла со смеху, когда те двое вытянулись по стойке смирно и спрятали руки за спину.
– Кулемина, – выдохнул Семенов. – Ты что, офонарела? Так и умереть можно от страха.
– А чего вы тут кучкуетесь? – спросила, подозрительно щурясь.
– Да мы это… Так просто разговариваем.
– Ага, я так и поверила. Что это у тебя за спиной.
Лена заглянула за спину Семенова.
– О! Коньяк? Вы хотите получить по голове за распивание на школьной дискотеке?
– Никто ничего не получит, если ты никому не скажешь, – прошипел Белута.
Лена посмотрела на них и вдруг ей в голову пришла сумасшедшая идея. Те, кто пьет, оправдываются, что от спиртного им легче, что мысли проясняются, что жить проще, что все проблемы отступают… А она забудет всё, если?.. Вдруг получится… Никогда не пробовала, но нужно же когда-то начинать.
– Я никому не скажу, – подмигнула заговорчески. – Не скажу, если поделитесь.
Семенов ошарашено уставился на Кулёмину и молча протянул бутылку. Она что, действительно станет пить? Это будет очень интересно… Лена взяла коньяк, понюхала и скривилась. И что тут приятного может быть? Потом набрала побольше воздуха в легкие, прижала горлышко к губам и сделала большой глоток. Горло мгновенно обожгло, как огнем, дыхание сперло. Девушка закашлялась и хватанула ртом кислорода, но бутылку не отдала. Для уверенности через силу еще раз отпила и только тогда возвратила алкоголь парням, которые смотрели на ее немного неадекватные действия пооткрывав рты.
Когда Лена  вернулась на дискотеку, ей стало так легко и тепло, что хотелось порхать. Да, алкоголь великая вещь! Только вот желание находиться рядом со своим учителем физкультуры никуда не исчезло, даже наоборот, усилилось. А, кроме того, горящее щекочущее ощущение внизу живота, которое появилось вместе с чувством легкости, склоняло ее к совсем уж неспокойным мыслям и желаниям.
Среди грохота музыки и скачущих тел слегка затуманенным взглядом увидела, как к ней подходит Гуцулов. Включили какую-то медленную музыку.
– Лена, давай потанцуем. – Протянул руку.
Она молча пошла за ним. Положила руки на плечи, ощущая его ладони на своей талии. Как долго она об этом мечтала… А потом… потом ей это стало ненужно, да и сейчас не нужно. А зачем тогда позволяет еще теснее прижимать себя и опускать руки с талии ниже? Зачем? Она знала ответ. Ответ на этот вопрос стоял возле входа в зал и боролся с желанием подойти и врезать парню, а потом забрать Ленку и спрятать так, чтобы больше никто не мог к ней прикасаться.
– Лена, – проговорил Гуцул на ухо девушке. – Ты так изменилась за лето. Стала такой…
– Какой? – она слабо соображала, что он говорит и что она отвечает, просто думала совсем о другом, да и алкоголь всё же подействовал немного.
– Такой… другой. Красивой. Лен… здесь слишком шумно. Может, выйдем, поговорим немного.
Она искоса посмотрела на него и иронично улыбнулась. Да! Как всё меняется! Еще полгода назад она и представить такого не могла. Что в ней так сильно изменилось, что Гуцул сам тащит ее «погулять»? Повела плечами и кивнула. Он крепко взял ее за руку и повел к выходу. Но не успели они выйти, как Лена почувствовала стальную хватку у себя на запястье и резко остановилась. Гуцулов выпустил ее руку и непонимающе оглянулся.
– Стоять, Кулёмина! – услышали они громкий голос физрука. – Нам с тобой нужно кое-что обсудить.

Всякое разное))))

  Прости, думала, никто не читает)) Да и времени не было даже скопировать... [взломанный сайт]

Вот))

Не дав возможности ничего ответить, Виктор еще сильнее сжал ее запястье и потащил за собой, оставив удивленного Гуцулова возле зала.
Лена не сопротивлялась, не кричала, вообще молчала, не знала, куда он ее тащит, но ей было всё равно. Казалось, что она очнулась только тогда, когда мужчина вволок ее в темное помещение, первое попавшееся, которое оказалось открытым, и захлопнул ногой дверь, резко развернув девушку к себе лицом. Через минуту глаза привыкли к темноте и Лена различала черты его лица, сумасшедший блеск в глазах и напрягшиеся скулы.
– И какого черта ты вытворяешь? – прохрипел.
Она немного рассеяно подняла на него глаза, но тут же ощутила злость и пришла в себя. Треснуть бы его сейчас! Какого черта? А что ему до этого?
– А вам не кажется, Виктор Михайлович, что это не ваше дело. И вообще, я ничего не вытворяю, – съязвила.
– Не вытворяешь??? Да ты себя видела? Что ты с этим парнем обжималась? А куда ты с ним собралась? Неужели звезды считать?
– Да какое твое дело?! – крикнула. – Ты позавчера отлично дал мне понять, что я не твоей весовой категории. А этот парень именно моего возраста. Тебе не всё равно, куда я собралась??? Я всё поняла, я тебя не трогаю. Я слишком маленькая для тебя? Ищи себе взрослую…
– Да ни черта ты не поняла! –  ей в тон ответил мужчина, перебивая. – Ты разве дала мне договорить позавчера? Ты что-то придумала себе и сбежала, ты даже не захотела услышать моих слов. И это ты всегда исчезаешь! Тогда летом ты исчезла, здесь тоже постоянно уходишь, будто растворяешься в дожде.
– Чего я не поняла? – спросила уже тише.
– Ничего не поняла. И не смей так себя вести. Не смей никому позволять прикасаться к тебе…
– Не сметь? Ты мне приказываешь? Почему это?
– Потому что…
Не найдя лучшего аргумента, Виктор резко схватил ее за плечи и прижал к стене. Она даже вдохнуть не успела, как почувствовала невероятно жесткий и горячий поцелуй. Твердо развел губы языком, проникая внутрь. Терзал до боли, до омертвения, пока она не стала задыхаться. Лена безвольно обвила его шею руками, получая удовольствие от этой приятной боли.
– Не смей… Ты, как наркотик. Если попробовал раз, уже не сможешь отказаться… ты – мой наркотик… – шептал между поцелуями, прижимая девушку к себе так тесно, что сложно было различить, где она, а где он.
– Да…
– Ты пила? – Виктор улыбнулся ей в губы, почувствовав вкус спиртного.
– Да…
– Зачем?
– Хотела забыть…
– Что?
– Не имеет значения… Уже не хочу… – прошептала надрывисто.
Издала умоляющий стон и провела язычком по пульсирующей венке на мужской шее. Виктор негромко зарычал и резко развернул ее, усаживая на попавшийся под руку стол, неаккуратно сбросив оттуда все предметы. Одним рывком избавился от кофты, припадая к налившейся груди своей женщины. Целовал каждый миллиметр, оставляя красные следы своей страсти и желания на нежной коже. Спускался поцелуями к животу, снова поднимался к груди и шее, доводя девушку до кипения, до изнеможения… Так же резко сорвал ее джинсы, ощущая горячее вздрагивающее от нетерпения тело. Лена впилась ногтями в его плечи под футболкой. Провела твердо ладонями, непослушными руками сдирая одежду с желанного мужчины. Еще одно движение, и ее рукам поддался ремень на нем. Еще секунда… Она чувствует его близко, очень близко… Он притягивает ее еще ближе. Резкое глубокое движение. Она громко вскрикнула, не отдавая себе отчета, где они находятся, что делают. Виктор тут же заглушил ее вскрики и стоны крепким неистовым поцелуем, продолжая двигаться быстро, заставляя тело девушки выгибаться и хвататься руками то за край стола, то за его плечи. Хотелось быть еще ближе к нему, ощущать его еще теснее, хотя казалось, что это невозможно. В какой-то момент ей показалось, что она теряет сознание… Такого чувства невероятной болезненной легкости она еще не переживала. В беспамятстве обхватила мужчину ногами, чтобы не отпускать как можно дольше… Откинулась на стол и прогнула спину, издавая громкий мучительно-сладкий стон. Виктор опустил голову и провел губами от груди к животу, прижавшись, обхватив бедра руками. Наркотик… Он получил свою дозу, свою любимую, жизненно необходимую дозу…
– Больше никогда так не делай… – проговорил, тяжело дыша.
– Как? – едва смогла ответить.
– Не заставляй меня ревновать. Ты только моя… Только моя…
Лена провела ладонью по его волосам и улыбнулась.
– Я люблю тебя…
– И я тебя люблю, моя русалка, – сказал Виктор, склоняясь над ее лицом и целуя протяжно и нежно. – Я это хотел тебе тогда сказать, и что нам нужно быть осторожными. А ты сбежала…
– Прости, – прошептала. – И мы, по-твоему, осторожны? Дверь не заперта, мы немного… м-м-м-м-м… неодеты, а ты же мой учитель.
Виктор улыбнулся и поднял ее со стола, помогая встать на ноги. Да, они безумные. Два безумца.
Через пять минут они полностью одетые вышли в коридор. Лена повернула голову и посмотрела на табличку на двери, поскольку среди этого безумия так и не смогла понять, где они находились. «Завхоз», – гласила табличка. Девушка засмеялась. Да, завтра будет шум, они же чуть стол не сломали… Дай, Бог, чтобы никто этого не слышал. Хотя, какое это всё имеет значение, если он с ней? А он с ней и любит ее.

Едва дождавшись конца уроков на следующий день, Лена рванула к спортзалу. Нетерпеливо переступала с ноги на ногу, пока оттуда выходили шестиклассники, как ей казалось, слишком медленно выходили. Едва последний переступил порог, девушка тут же влетела в спортзал, с силой захлопнув за собой дверь, и с разбега запрыгнула на любимого учителя. От неожиданности тот чуть не рухнул на пол, но в следующую секунду пришел в себя, когда почувствовал мягкие теплые губы на своих губах. Терпкий, жадный поцелуй…
– Ленка ты чего добиваешься? – проговорил негромко ей в шею, проводя губами по нежной коже. – Сейчас же девочки должны придти репетировать. Если они увидят твои маневры? Что они подумают?
– Не знаю… Прости, – ответила. – У меня просто нет терпения. Я едва дождалась последнего урока… Так скучала. Так…
Слова утопали в поцелуе. Прижималась всё крепче. Провела ладонью по крепкой мужской шее…
– Ленка… – совсем охрипший голос.
– М-м-м-м-м-м…
– Не издевайся…
– Кто? – подняла на него самый невинный взгляд. – Я ничего такого не делаю.
– Тогда слезь с меня, пока я еще держу себя в руках. Я, конечно, понимаю, что это у тебя привычка чуть ли не с первой нашей встречи – запрыгивать на меня, но так нельзя.
Лена послушно опустилась ногами на пол и отступила на полметра. Постояла, рассматривая углы помещения. Не выдержала. Повернула голову и встретилась с горящими голубыми глазами. Нет сил… Один прыжок – и снова повисла на шее у любимого физрука. Сумасшедшие поцелуи, перекрывающие дыхание, причиняющие болезненное удовольствие, ненасытные, крепкие…
– Ленка, ты всё-таки поступаешь очень… необдуманно… – Виктору, наконец, удалось усилием воли заставить себя оторваться от Лены.
– Это ты меня с ума сводишь… – потерлась носом о его шею. – Я, наверное, выгляжу маленькой и глупой, но не могу быть рядом и не смотреть на тебя, а, посмотрев, уже не могу себя остановить и получается то, что получается…
– Тогда я выгляжу не менее маленьким и глупым, потому что вообще с трудом себя контролирую при виде тебя. Иди сюда, – обнял крепко и провел ладонью по спине, вызывая мелкую дрожь. – Русалка моя…
Дверь спортзала скрипнула и двое отскочили друг от друга. Лена снова зачарованно уставилась в угол спортзала, а Виктор, пытаясь придать себе спокойный вид, отошел к мячам, собирая их. Четыре девчонки шумно вошли, что-то рассказывая и перебивая друг друга.
– О, Ленка, ты уже тут? А мы тебя искали, – громко сказала Женя.
Лена кивнула, пытаясь понять, насколько цвет ее лица напоминает свеклу и сильно ли выдает блеск в глазах.
– Я тут была… неподалеку, – пробубнила. – Еще мячик хотела покидать… Давайте инструменты расставлять.
Быстро развернулась, чтобы отвлечься, но тут же наткнулась на всепоглощающий глубокий взгляд и почувствовала, как дрожат коленки. Она больна им… Это болезнь, но ей совсем не хочется лечиться.
Не помнила, что они с девчонками играли и пели, не осознавала своих движений и слов. Никак не могла оторваться от гипнотических глубоких глаз. А он словно существовал в каждом аккорде ее гитары, словно ловил каждое слово ее песни. Физически ощущал их. От ее голоса пробегал морозок по коже. Никак не мог понять себя. Прочему именно эта девочка пробуждает в нем всё то, чего не могла пробудить ни одна опытная женщина? Почему она стала нужна ему чуть ли не с первого взгляда? Почему он никогда не получал такого удовольствия, такого умопомрачительного взрыва, как тогда, в лесу среди земляники? Наверное, и нечего здесь понимать… Просто любовь. Он любит ее и этим всё сказано. А любовь не объяснить.
– Лена, ты идешь? – обернулась Наташка возле двери, когда они уже закончили играть и собрались домой.
Лена вздрогнула и рассеяно посмотрела на девчонок.
– А? Что? Нет, я еще тут позанимаюсь, пока Виктор Михайлович не уходит…
Наташка пожала плечами и ушла, помахав рукой на прощание. Как только дверь закрылась, девушка крутанулась на месте и в тот же момент очутилась в сильных и крепких руках. Глубоко вдохнула, прежде чем окунуться с головой в ласку и нежность своего любимого и единственного мужчины.
– Ты обманщица, – прошептал ей в губы. – Зачем подруг обманываешь?
– Чтобы не потерять наше маленькое счастье… – улыбнулась.
– Моя обманщица…
– Твоя…
– Моя русалка…
– Твоя…
– Моя…
– Твоя…
Спортзал погрузился во тьму. Только тихие вздохи и шумное дыхание. Моя… Твоя…

Если хошь, я могу прям до конца и выложить))) Сегодня у меня есть время)))