Всем приветик =) Я вот тут продку написала. Спасибо вам большое за комменты! 
P.S. Сразу говорю: рифмоплет из меня...    Так что этими, прости Господи, стихотворными строчками я пытаюсь лучше раскрыть характер нашей Кулеминой. Вот 

- Дедушка!
Нет, это был не крик. Разнесшийся по квартире звук был больше похож на рев рожающей медведицы. Да, Лена полезла в сумку и обнаружила… хотя нет, наоборот, не обнаружила своего дневника.
- Де-е-ед!!!
- Ленка, ты чего так кричишь? – вышел из своей комнаты Петр Никанорович. Мужчина выглядел слегка взволнованным, так как его внучка всегда вела себя спокойно.
- Ты не видел тетрадь такую…с шотландским узором… в клеточку такая…
- Нет, Леночка, вроде бы не видел, - пожал плечами фантаст. Девушка побледнела еще больше, осела на небольшой диванчик в коридоре и закрыла лицо руками, ругая себя за безалаберность. – А что случилось-то?
- Ничего… Господи, где же она может быть?
Лена усиленно пыталась вспомнить, когда она в последний раз видела свой дневник. Получалось, что после урока физкультуры, когда переодевалась. Естественно, в подсобке все ее внимание было устремлено на самого лучшего, по ее мнению, мужчину. Девушка уже пять раз проверила свою сумку на предмет дырок и поняла, что выпасть оттуда тетрадка не могла. А это значило, что Кулемина ее где-то забыла.
Неожиданно девушка вспомнила, как искала в подсобке справку. Схватив пакет с формой, Лена вылетела из квартиры под ошарашенным взглядом деда. Дорога до школы, обычно занимающая десять минут, сейчас завершилась в три минуты…

Физрук недовольно морщился, слушая щебетание библиотекарши. Светочка, видимо, считала своим долгом рассказать ему о своих противных соседях, выгуливающих собак прямо под окнами ее квартиры, о маленькой племяннице, которая недавно в присутствии родителей сказала матное слово… Библиотекарша хотела рассказать что-то еще, но мимо них как раз проходила уборщица, перехватившая внимание физрука.
- Теть Лид! – отвлекся от рассказов Уткиной Виктор.
- Ась?
- Слушай, ты бы помыла сейчас полы в подсобке. А то у меня потом секция баскетбольная, - пояснил Виктор. – И тебе не ждать…
- А и в правду, - улыбнулась та. – Пойду-ка я пока уберусь у тебя там.
- Держи, - сказал Степнов, передавая техничке ключ.
Закончив «перестановку» в библиотеке, Виктор шел в спортзал с твердым намерением наорать на всю баскетбольную команду, которая вскоре должна была прийти на тренировку. Надо же на ком-то разгрузиться… Подходя к подсобке, физрук услышал какие-то подозрительные, непонятные звуки. «Неужели тетя Лида забыла закрыть, и туда кто-то забрался?» - рассуждал мужчина, осторожно приоткрывая дверь и заглядывая в свое помещение. На его кресле удобно расположилась уборщица  и, чуть ли не закинув ноги на его письменный стол, довольно громко хохотала. Степнов, на несколько секунд потеряв дар речи от такой картины, придя в себя, резко открыл дверь.
- Тетя Лида, что здесь происходит? – рявкнул мужчина.
- А-ха-ха… Ой, не могу! – как ни в чем не бывало продолжала ржать техничка, снова вводя физрука в ступор. – Степнов, кто ж тебе такое пишет?
- Вы о чем? – удивленно спросил Виктор.
- А вот! – потрясла тетрадкой женщина. – Ты это видел? «Во сне прекрасном тебя видя, Блаженно прошепчу я: "Витя"…»
- Дайте сюда! – воскликнул физрук, вырывая из рук уборщицы ее находку. – Так… вот «Витя», дальше: «Тела сольются воедино, Люблю тебя я, мой…» Господи, откуда Вы это взяли? – так и не дочитав, ошарашенным взглядом посмотрел на уборщицу Степнов.
- Так тут это… под твоим столом валялось, - ответила та. – Слушай, я тут зачиталась маленько… Я завтра у тебя помою, ладно? – смущенно пробормотала техничка. – А ты пока посиди, почитай…
- Угу, - буркнул уже углубившийся в продолжение стихов Виктор. – Идите-идите…
Дальше в стихотворной форме следовало такое подробное описание «слияния тел воедино», что Степнов, сам того не осознавая, покраснел… То ли от легкого возбуждения, то ли от понимания того, что кто-то представляет с ним такие картины.
Прочитав очередной стих (естественно, посвященный ему), Виктор откинулся на стул и стал с интересом смотреть на тетрадь. Физрук решил во что бы то ни стало найти хозяйку этого дневника.
- Виктор Михайлович, - в двери подсобки появилась белобрысая голова Кулеминой. – Можно?
- О! Ленка! Ты-то мне и нужна! – обрадовался мужчина. Проходи, конечно! Слушай, Кулемина, посмотри-ка… Может знаешь, чей это почерк?
Степнов сунул в руки похолодевшей ученицы тетрадь. Девушка вздрогнула, но виду не подала. Мозги спортсменки стали судорожно соображать, что же делать. Вот он, ее дневник, у нее в руках… и на него смотрит Виктор!
- Н-нет, Виктор Михайлович, не знаю, - проблеяла Кулемина. – А откуда это у Вас?
- Да теть Лида под столом нашла. Наверное, обронил кто-то, - почесал затылок физрук. – Слушай, а ты чего так рано пришла-то? До тренировки еще целых полчаса!
- Да я… решила пораньше… мячик побросать хочу… - также неуверенно бормотала Лена.
- А-а-а, ну иди-иди… Интересно, чей же это дневник? – уже себе под нос пробормотал Степнов и, не успела девушка ничего сделать, как ее тетрадка перекочевала к учителю.
- А может быть это Светланы Михайловны? – натянув на лицо улыбку, спросила Кулемина. – Она же в Вас… - встретилась со Степновым взглядом, - ну, в смысле, Вы же ей нравитесь.
- Нет. Это не ее почерк, - тяжело вздохнул физрук. – У нее знаешь такой красивый… каллиграфический… А тут каракули какие-то!
- И ничего и не каракули! Почерк как почерк! – тут же возмутилась Лена.
- Ладно. Иди, Кулемина! Не мешай мне! – махнул на нее рукой Степнов. Спортсменка стала судорожно думать, как же отобрать у физрука тетрадь, как вдруг распахнулась дверь подсобки.
- Виктор Михайлович, я пришла пересдавать нормативы! – отрапортовала одетая в спортивную форму и лениво жующая жвачку Лера.
- О! Новикова! Иди-ка сюда! – снова заулыбался Виктор, видя возможность раскрыть его тайную обожательницу. – Лерка, я прощу тебе все нормативы, только скажи мне: тебе знаком этот почерк?
Лена чувствовала, как ноги подкашиваются, а руки сами собой тянутся придушить Степнова. Естественно, Лера знает ее почерк как свой! Еще бы, столько раз друг у друга списывали! Закрыв глаза, Кулемина молча ожидала развития событий…

Хехех... пора возвращаться в свой любимый экшен. А то у меня что-то один юмор прет...
Спасибо всем за комменты! Люблю вас, девочки! Очень-очень сильно! 
Большая продка!

- Лерка! – перехватила блондинку Кулемина. Взгляд ее был взволнованным, кожа бледной, а движения резкими, спонтанными.
- Ты чего? – удивилась Новикова. – Лен, я ж специально вызвалась помочь Степнову, чтобы запутать его. Я тебя не выдам! – уверила подругу блондинка, подбадривающе хлопая ее по плечу. В уме же Лера добавила: «Я лишь открою ему глаза».
- Лер, там на последней странице есть мое имя! – воскликнула Кулемина, видя, как мрачнеет лицо собеседницы. – Я же не знала, что эта тетрадка попадет к нему в руки!
- М-да… Это значительно осложняет дело, - задумалась блондинка.
- Лерочка, милая, он не должен увидеть последнюю страницу! Иначе мне конец!
Тренировка уже закончилась, а это означало, что рабочий день у физрука вскоре тоже закончится. В том, что дома он продолжит изучать дневник, не было никаких сомнений. Скорее всего, он внимательно просмотрит все записи, которые в присутствии Леры, ему стыдно было читать. Одно дело стихи, и совсем другое – именно «дневниковые» заметки. А, значит, он вполне может просмотреть последнюю страницу.
- Виктор Михайлович! – вбежала в подсобку шебутная ученица. Степнов поднял на нее взгляд. – А можно я тетрадку себе возьму? А завтра Вам принесу…
- А зачем она тебе? – удивился физрук и практически сразу же разозлился. – Слушай, Новикова, я, конечно, понимаю, что тебе интересно почитать откровения другого человека, но, извини меня, это не этично! – воскликнул Степнов.
- Кто бы говорил, Виктор Михайлович! – язвительно улыбнулась Лера.
- Меня эти записи касаются напрямую, а тебя вообще не должно волновать, что там написано! – начал выходить из себя мужчина.
Услышав их с Лерой диалог, Кулемина поняла, что забрать у физрука тетрадку хотя бы на ночь (а в идеале - насовсем) не получится никак. Закусив кулак от отчаяния, девушка стала усиленно думать, что же можно сделать, чтобы избежать позора. Идею подал проходящий мимо Семенов, которому сегодня пришлось задержаться, чтобы убирать мячи.
- О! Миша! – ловко поймала его одноклассница. – Хочешь сто рублей заработать?
- Неа, - лениво отозвался тот.
- Почему? – удивилась спортсменка.
- Да что я на них куплю? – усмехнулся парень, вытирая пот со лба. – Ты бы мне, Кулемина, еще бы пять рублей предложила бы.
- Ну хорошо… Триста!
- Уже лучше, - улыбнулся Семенов. – Что надо сделать?
- У Степнова в руках сейчас такая клетчатая тетрадка, - заговорщицким шепотом начала объяснять Лена. – Надо вырвать ее у него из рук, а потом передать мне, только так, чтобы он, естественно, этого не видел.
- Нет, - улыбаясь, помахал руками перед собой Миша. – Ты, Лен, извини, но Степнов…
- Триста пятьдесят!
- Нет!
- Четыреста! – пыталась спортсменка уговорить одноклассника.
- Нет! – отступил он на шаг назад, а Кулемина сделала уверенный шаг вперед.
- Пятьсот!
- Кулемина, да ни за какие богатства мира я не стану злить Степнова! – воскликнул Семенов, теперь уже сам наступая на девушку. – Чтобы он мне потом яйца оторвал? Нет, спасибо! С физруком разбирайся как-нибудь сама, окей?
Одноклассник ушел, а девушка так и осталась стоять посреди спортзала. Вот из подсобки вышла и Новикова. Снова утешительно потрепав подругу по плечу, блондинка напомнила о том, что надо идти домой. Кулемина отправила Леру одну, сославшись на дела, и, тяжело вздохнув, пошла в подсобку.
- Виктор Михайлович, - позвала она склонившегося над ее дневником Степнова. Мужчина посмотрел на нее растерянным взглядом  и жестом разрешил зайти. – Все еще возитесь с этой тетрадкой?
- Ага, - устало потер глаза Степнов. – Блин, так хочется узнать, кто же это все написал. Знаешь, мне каждое слово кажется таким знакомым, таким… ну, родным что ли. Я прочел всего пару записей не стихотворного повествования, и у меня сложилось впечатление, что я очень хорошо знаю эту девушку. Нет, понятно, конечно, что раз она моя ученица, то я по-любому ее знаю. Но эта… Она рассказывает обо мне так, будто знает меня всю жизнь!
- Наверное, так и есть, - пробубнила Лена, слегка отворачиваясь в сторону, чтобы он не смог заметить ее румянца от смущения. – А что бы Вы сделали, если бы узнали, чей это дневник?
- Отдал бы его и посоветовал больше не терять, - спокойно ответил Степнов, переворачивая страничку.
- И все? – удивилась ученица. – Но она ведь будет знать, что Вы все прочли, что знаете о ее чувствах к Вам, знаете о том, что Вы ей небезразличны…
- Лен, а что об этом говорить? Во-первых, как ты представляешь себе отношения учителя со своей ученицей? – отвлекаясь от чтения, поднял на нее свои голубые глаза Виктор. – Это же скандал! Меня за это не просто уволят, а лишат профессии! А, во-вторых, мне уже нравится одна девушка, - уже тише сказал Степнов, а сердце Лены от таких слов пропустило несколько ударов. – Поэтому я никак не смогу ответить взаимностью хозяйке этого дневника.
Не замечая растерянности девушки, Виктор снова стал вчитываться в написанное. Лена стояла в ступоре, поэтому не делала попыток ни уйти, ни присесть. Она лишь внимательно смотрела на темные кучеряшки любимого мужчины и понимала, что никогда ее первая и такая сумасшедшая любовь не станет взаимной.
- Офигеть! Ленк, иди прочти! – подозвал ее к себе Виктор.
На негнущихся ногах спортсменка подошла к преподавателю. Тот уступил ей место и чуть отошел, чтобы не стоять над душой. Только глянув на первую строчку своих записей, Ленка сразу же вспомнила ситуацию.
«В моей жизни явно настала черная полоса… Тебя положили в больницу. Диагноз – острый аппендицит. Сделали операцию. Помню, как звонила в больницу и, изменив голос, представившись твоей матушкой, узнавала о твоем состоянии. Хотела даже побежать в госпиталь, но потом решила подбить на это весь класс, чтобы у тебя ни в чем не возникло подозрений. Запускали по несколько человек. Когда я увидела тебя, увидела твою вымученную улыбку и бледное лицо, которое в контрасте с темными волосами казалось совсем-совсем белым, мне захотелось плакать. Причем от счастья и от горечи одновременно. Я была рада, что все обошлось, и в то же время я видела, как тебе плохо. А потом я, с выпрыгивающим от волнения сердцем, разговаривала с врачом. Спросив, что можно и нужно тебе в данный момент, я передавала через него и другой медперсонал минералку, картофельное пюре, тертую свеклу и яблоки, паровые котлетки… Правда все это делалось с условием, что врач не скажет тебе о том, кто я и как выгляжу. Должно быть, он сдержал свое слово, потому что после твоего выхода на работу ты ни разу и взглядом не дал мне понять, что обо всем знаешь. Да и вообще, наверняка, если бы ты узнал, кто «подкармливал» тебя в больнице, то обязательно поблагодарил бы меня. Знаешь, в школе тебя не было чуть больше недели, а я жутко скучала по тебе. Я так хотела, чтобы тебя поскорее выписали, и ты вернулся… и снова стал обзывать нас беременными бегемотами, кричать, ругаться, вредничать… Ведь в такие моменты ты такой милый!»
- С ума сойти, - Степнов, заметив, что девушка дочитала, отвернулся и запустил руки в волосы. – Врач действительно не сказал мне, кто передает мне всю эту вкуснятину. Я и не думал, что это моя ученица… Честно говоря, сначала, грешным делом, подумал на Светочку, но потом понял, что это глупость… Эта бы точно не только назвала бы свои инициалы, но и сама прискакала бы в палату, - усмехнулся Виктор. Девушка же перевела взгляд на тетрадь, потом вновь подняла его на стоящего к ней спиной физрука и поняла, что это ее шанс. Осторожно, стараясь не шуршать, Кулемина открыла последнюю страницу. – Блин, Лен, ну вот объясни мне, как это так! – воскликнул Степнов. Спортсменка подскочила от испуга, но мужчина не повернулся. Девушка взялась за листок на уровне своего двухстрочного стихотворения «Зовут меня Лена, Люблю я спортсмена!» - Это как-то странно. Девушка, а для меня она даже девочка, ухаживала за мной так, как ухаживают жены… в крайнем случае, любимые девушки. Будто для нее это не влюбленность, а самая настоящая, самая искренняя, самая… - В этот момент Лена резко рванула листок и, поняв, что клочок надо куда-то деть, не нашла ничего лучше, чем засунуть его в рот. Все это конечно длилось долю секунды. – Ты чего?
- Да вот… страничку переворачивала и случайно порвала, - пробубнила девушка, успев открыть дневник ровно посередине.
- Ты смотри там аккуратнее! – нахмурился физрук. – Не порви чего–нибудь важное!
С этими словами Виктор пошел закрывать дверь подсобки. Лена быстро открыла последнюю страницу и чуть не разревелась от обиды: из-за резкого движения кусок оторвался не так, как она планировала – «Зовут меня Лена» все еще виднелось в тетрадке, а вот «Люблю я спортсмена» было пережевано и теперь переваривалось в ее желудке. Миссия по засекречиванию своего имени была с треском провалена.

ну по идее, она бы не успела... типа пока Степнов дверь закрывал, она успела лишь проверить плоды своего труда
Рита, спасибо за коммент!

Всю ночь Ленка не спала. Было ясно, что сегодня объект ее любви, вызвавший в девушке неведомые доселе чувства, мужчина, который в ее мечтах принадлежал ей и телом, и душой, человек, который одним своим видом или словом мог поднять в душе целую бурю эмоций, узнает о том, что она, Кулемина, в него влюблена. Причем влюблена как кошка… Также независимо и тонко… И с полным равнодушием ко всем окружающим и их мнению… Старше? Ну и что, зато опытный и умудренный жизнью. Учитель? Так что ж… не мужчина он что ли, если учитель? Совращение? Да какое совращение? Я сама кого хочешь совращу!
Также не спала этой ночью и Лера. Ей, вроде бы, волноваться было не о чем, однако переживания за подругу никак не хотели покидать блондинистую голову Новиковой. Девушка долго ворочалась, считала овец, повторяла стих, который она выучила для урока литературы три года назад, и который прочно решил засесть у нее в голове, но ничто не помогло ей уснуть. В итоге, отбросив жалкие попытки погрузиться в сон, блондинка села и стала обдумывать ситуацию. С одной стороны, она, конечно, хотела, чтобы Степнов узнал, кто автор дневника. С другой, она уже представляла себе лицо Лены. Она ведь не такая смелая и кокетливая, как сама Лера. Для нее это будет удар. Шутка ли, все ее откровения прочитаны мужиком, пусть и тем, в которого она влюблена! Он же, считай, у нее в душе покопался! К тому же, физрук, наверняка, скажет что-то наподобие «Это пройдет!», тем самым сделав Кулеминой еще больнее. Мысль о том, как помочь подруге, пришла совершенно неожиданно при взгляде на настенный календарь…
И, конечно же, не спал в эту ночь сам Степнов. Он взахлеб читал записи школьницы, в которых та рассказывала о своих чувствах к учителю физкультуры. Стыдливость от вмешательства в личную жизнь уже давно отошла на второй план: мужчина просто не мог оторваться от написанного.  Даже вопрос об авторстве этих заметок был слегка подзабыт из-за содержания тетрадки. К сожалению Виктора, в тексте не было описано ни одной частной ситуации. Ни одного их разговора наедине. По фразам он точно мог бы вспомнить, с кем разговаривал на эту тему, но девушка, будто предвидя будущее, давала лишь общие сцены.
Когда Степнов неловко потянулся, разминая косточки, тетрадка упала с его коленей на пол и раскрылась, естественно, на последней странице. Увидев одну-единственную строчку на пустом, слегка порванном листе, мужчина нахмурился и поднял дневник. «Зовут меня Лена,» - было выведено тем же самым кривоватым почерком, что и все остальные записи. «Хм… Лена… нет, чтобы там какая-нибудь Мирослава или Гюльчатай! Таких найти просто! А Ленок сколько развелось! Стоп!»
Да. Его, наконец, осенило. Физрук посмотрел на порванный листочек и сразу же вспомнил звук рвущейся бумаги в подсобке и невинные глаза Кулеминой. Посмотрел на надпись… «И ничего и не каракули! Почерк как почерк!» - тут же зазвенел в голове ее хрипловатый голос. Сразу же в памяти всплыло, как весь день она ошивалась рядом с подсобкой и снарядной, пока Новикова играла в детектива, пытаясь «узнать автора», как тихо спрашивала, что будет, если он узнает, кто же все-таки его любит… Сомнений не оставалось… Это она – Кулемина Лена.
Теперь ему стало еще сложнее. Будь это любая другая ученица, он сделал бы в точности так, как сказал Лене: отдал бы дневник и притворился бы, что ничего не случилось. Но по отношению к Лене ему казалось, что это неправильно. Он понимал, что сегодня она пережила слишком много: потеряла дневник, а потом весь день смотрела, как он, Степнов, его читал, и ничего не могла поделать, как ни старалась.
Мужчина так и смотрел на тетрадь, пытаясь разобраться в своих чувствах… да и в чувствах Лены тоже. Все ее записи были пронизаны такой нежностью, такой заботой, таким восхищением, что сомнений не оставалось – это не увлечение, это самая настоящая любовь. Решив действовать по ситуации, Степнов стал собираться в школу.
Он пришел пораньше, чтобы поговорить с девушкой до начала уроков. Выловить ее оказалось просто: Кулемина не пыталась скрыться, не бежала в школу, боясь быть замеченной. Она медленно шла, низко опустив голову. На крыльце стоял физрук. Они обменялись взглядами. Не надо было слов, чтобы понять, что все тайны раскрыты. Его кивок головой, и вот они уже вместе идут по пока еще полупустой школе в его подсобку…
Лера, чертыхаясь на будильник, на себя и даже на папу, быстро бежала к школе. «Ну вот, хотела помочь подруге, а в итоге проспала!» Девушка чуть ли не молилась, чтобы Кулемина либо опоздала, либо не пришла совсем. Уже издалека заметив заходящую в школу парочку, блондинка еще быстрее стала перебирать ногами. «Только успеть! Только бы успеть!»
Виктор и Лена зашли в подсобку. Мужчина повернулся к ученице и внимательно вгляделся в ее глаза. В них была грусть и усталость, смущение и неловкость, но в тоже время Лена не пыталась отвести взгляд. Она также пристально смотрела на него, понимая, что больше такого момента не будет. Никогда больше они не будут стоять так близко друг к другу.
- Это твое, - тихо сказал Степнов, стянув со стола тетрадку и протягивая ее спортсменке.
- Да, - чуть помедлив, ответила та и вытянула руку, чтобы забрать вещь.
В этот момент в подсобку ворвалась запыхавшаяся, но усиленно улыбающаяся Лера. Мигом оценив ситуацию, девушка вырвала из рук подруги дневник и захохотала. Виктор и Лена с опаской посмотрели на нее, потом переглянулись и снова уставились на хохочущую блондинку. Та, мысленно проиграв то, что задумала, распрямилась и торжественно сказала:
- С первым апреля, Виктор Михайлович! Круто мы Вас разыграли? – снова хихикнула Новикова, подпихивая подругу локтем в бок. Физрук и спортсменка одновременно перевели взгляд на стену с календарем. – Ленка, выходи из роли!
- Значит, это был всего лишь розыгрыш? – поначалу как-то расстроено спросил физрук.
- Конечно! – снова улыбнулась Лера. – У Ленки чуть рука не отсохла писать все это…
- Ну, слава Богу! – тоже улыбнулся Виктор. И лишь один он знал, как сложно далась ему эта улыбка. – А то я уж подумал, что…
Кулемина неожиданно сорвалась с места. С одной стороны, она понимала, что Лера пыталась выручить ее, с другой, ей было очень больно, что мужчина принял ее откровения за простую шутку. Девушка выбежала из школы, собираясь пойти куда угодно, лишь бы не видеть этих холодных, как ей теперь казалось, голубых глаз. Степнов и Новикова около минуты провели в молчании, глядя на дверь, за которой скрылась Лена.
- Это ведь был не розыгрыш? – нарушил тишину Виктор.
- Нет, конечно, - вздохнула Лера. – Блин, хотела как лучше, а получилась фигня какая-то, - расстроено пробормотала блондинка. – Что будем делать?
- Ты – ничего. А я после уроков поговорю с Леной, - решительно сказал физрук, понимая, что ситуация требует решения и сама собой не рассосется. – Иди на урок.

Хахах... Кристин, выражение "Степновчиков" порадовало!  Спасибо за коммент!

Лена долго бродила по лесопарку, расположенному недалеко от школы. Домой идти не хотелось, дабы не объяснять деду, почему она так рано вернулась, и что у нее с настроением.  О возвращении в школу она не думала и подавно.
Девушка уходила все глубже в лес, отстраняясь от городской суеты. Дошла до пруда, в котором плавали утки. Тут же пришла мысль, покормить их. В ближайшей палатке купила две лепешки (так как хлеба там просто-напросто не было) и стала кидать небольшие кусочки, нарушая гладь воды. Наблюдение за птицами немного успокоило ее. Потом она гуляла, сидела на скамейке, наблюдала за прохожими… и все время обдумывала положение вещей.
Несколько раз девушка поглядывала на время, и в пять часов вечера не спеша пошла домой. Для себя она решила, что дневник надо будет уничтожить, чтобы не мозолил глаза, а со Степновым она теперь просто постарается поменьше сталкиваться, чтобы не сыпать себе соль на рану. «А еще лучше будет отвлечься и попробовать замутить с каким-нибудь одноклассником. Может быть, хоть это выбьет дурь из моей головы…» Шла спортсменка так долго, что когда она подходила к дому, на город уже опускались сумерки.
Еще с улицы Лена удивилась отсутствию света в квартире. В голове сразу же возник один вопрос: «Куда делся дед?» Кулемина поднялась на свой этаж, открыла дверь и вошла в квартиру.
- Дед? – крикнула она, снимая куртку. – Ты дома?
Ответа не последовало. Лена пожала плечами, повесила куртку… и тут же почувствовала большие ладони на своих боках.
- Малыш, ну что же ты так долго? – дотронулся до ее уха горячий шепот. – Я волновался, - продолжил мужчина и тут же его губы быстро коснулись мочки ее уха и мгновенно исчезли. Кулемина вздрогнула… Перед глазами тотчас всплыла тетрадь со словами, выведенными ее рукой: «… хочу, чтобы, если бы я где-нибудь задерживалась, ты обнимал бы меня со словами: «Малыш, ну что же ты так долго? Я волновался!», а потом дарил бы мне невесомый поцелуй…» Спортсменка попыталась повернуться, но все те же руки не дали ей этого сделать. Степнов, а в том, что это был именно он, она и не сомневалась, зарылся носом в ее волосах и жадно втянул запах. – Ты божественно пахнешь… Если бы я мог, то не выпускал бы тебя из своих объятий, целыми сутками наслаждаясь твоим запахом, - прошептал мужчина, прижавшись губами к светлой макушке. Руки Виктора съехали чуть вперед и сцепились в замок на животике спортсменки, вызвав у той нервный вздох. Покрепче прижав ее спину к своей груди, Степнов снова наклонился к ее уху. – Лен, ты очень дорога мне! Моя жизнь теряет все свои краски, когда тебя нет рядом. Может, ты согласишься помочь мне сохранить цветовосприятие? – проговорил мужчина с улыбкой. «… хочу, чтобы ты восхищался запахом моих волос… хочу, чтобы я стала тебе настолько важна, что в мое отсутствие твоя жизнь казалась тебе серой и скучной…»
- Виктор Михайлович, - чуть заикаясь и трепеща от волнения и приятных будоражащих ощущений, выдавила из себя Лена, - Вы что, с ума сошли?
- Да… Я схожу с ума, когда ты рядом! – «… хочу, чтобы моя близость сводила тебя с ума так, как сводит меня твоя…»
С этими словами мужчина, наконец, развернул Лену лицом к себе. Его руки переместились на поясницу, а губы нашли слегка прохладные с улицы губы девушки. Сначала нежно и осторожно он пробовал ее на вкус. Затем, когда спортсменка сама стала отвечать на поцелуй, высвободила свои руки и обняла физрука за шею, тот стал более уверенными движениями ласкать ее. Ладони мужчины легли на грубую ткань джинсов, обтягивающих ягодицы Кулеминой…
- Где дед? – еле-еле прервав поцелуй, прошептала Лена.
- У соседа… на всю ночь, - ответил тот, прихватывая губами нежную кожу шеи девушки и заставляя ее вздрогнуть от новых ощущений. Предугадывая следующий вопрос Лены, Виктор продолжил: - я сказал, что сегодня день российского фантаста. Он ушел отмечать. Сказал, чтобы ты его не ждала…
- Прямо по коридору… уткнешься в мою комнату…
- Ты уверена?
- Прочитав все мои записи, ты все еще сомневаешься в этом?
- Одно дело – писать об этом, и совсем другое – реализовывать. Может нам не стоит так…
- Меньше слов – больше дела, Виктор Михайлович!
«… хочу плавиться в твоих руках…»
«… хочу касаться твоего тела, чувствовать под своими руками твою кожу…»
«… хочу увидеть тебя таким, каким раньше не видела…»
«… хочу чувствовать твои губы везде…»
«… хочу ласкать тебя и терять рассудок от ответной нежности…»
«… хочу, чтобы ты стал моим первым и единственным мужчиной…»
И все эти и многие другие «хочу» из дневника молодой девушки исполнились за одну ночь. Конечно, после такой бурной во всех смыслах ночи, которая включила в себя не только интимную связь двух влюбленных людей, но и выяснение отношений прямо в кровати, Лена и Виктор со спокойной душой и чистой совестью проспали приход деда. Бедного старика, накануне вечером хорошенько отметившего «свой профессиональный праздник», чуть не хватил удар от увиденной картины, но парочке все же удалось успокоить его и убедить в искренности и взаимности своих чувств…

- Мам, ты чего задумалась? – возмущенно воскликнула маленькая девчушка лет семи, когда Лена на полминуты замолчала, вспоминая ту ночь и то утро. – Что дальше-то было?
- Дальше? Э-э-э… дальше, Ника, пришел твой папа, извинился и мы, так сказать, окончательно разобрались и стали любить друг друга, - с улыбкой ответила теперь уже Степнова Елена, умалчивая о том, как папа «извинялся», и как они «любили» друг друга.
- А дневник? – с интересом спросила кучерявенькая брюнетка – копия отца. – Где он?
- Мы с папой однажды сильно поссорились, и я в порыве гнева порвала его, сказав, что из-за этой противной тетрадки я себе всю жизнь испоганила, - усмехнулась Лена. – Ладно, спи… А то завтра поедем в аквапарк, и папа не будет учить тебя плавать, если ты будешь засыпать на ходу, - сказала девушка и чмокнула дочку в лобик. – Спокойной ночи, солнышко!
- Спокойной ночи, мам!
Уложив Доминику спать, Лена пошла в гостиную. Взглянув на часы, поняла, что до прихода мужа еще уйма времени. Встав на стул, Степнова провела рукой по шкафу и достала старую, потрепанную, клетчатую тетрадку, которая покрылась большим, ровным слоем пыли. Протерев находку, девушка провела пальчиком по рваной обложке и улыбнулась. Открыла первую страницу и погрузилась в чтение…
- Все-таки хорошо, что я тогда не дал тебе его порвать, - прозвучало прямо рядом с ухом. Лена вздрогнула. Зачитавшись, она даже не заметила, как Виктор пришел с работы.
- Да… Это же целая история! – улыбнулась Степнова, снова взглянув на свой кривой, несколько детский почерк. – Я такая дурочка была! – засмеялась она.
- Дурочка – не дурочка, а волосы у меня стибрить сумела! – надул губы мужчина. Наверное единственное, что он ей так и не простил, это клочок своих несчастных волос. – Кстати, ты так и не ответила мне, как ты умудрилась их отрезать?
- Помнишь, когда я была в десятом классе, мы ездили на соревнования в Питер? – спросила девушка. Степнов кивнул. – У меня вечером очень сильно башка разболелась, и я пошла к тебе в номер, чтобы спросить таблетку или узнать, где ее можно взять… А ты уже спал… а рядом лежали ножницы… а твои волосы казались такими соблазнительными в свете луны… Прости, я не удержалась, - состроила виноватые глаза Лена, а потом комнату огласил смех двух людей.
- Представляю себе, что бы я подумал, если бы проснулся в тот момент! – засмеялся Виктор, обнимая жену и целуя ее в висок. – Ладно, стилист-самоучка, пойдем кушать!

Конец

Вот и закончился очередной мой миник! Спасибо всем, кто читал и в особенности, кто комментировал! Кристинки, Рита и Вера, вам отдельное спасибо! Если бы не ваши комменты, я бы бросила бы этот миник в самом начале, т.к. такого настроя на творчество, как в "Братьях..." у меня не было. Спасибо вам!

Всем огромное спасибо за комментарии! Я рада, что вам понравилось сие произведение.
Как всегда почему-то не могу оставить без своего комментария слова Марины:

Ну я и хотела здесь сделать неожиданный конец... Вроде бы так и получилось...

Какая статья? Если разобраться, то этот дневник Ленка писала в 10 или 11 классе... Из этого можно сделать вывод, что ей явно не меньше шестнадцати лет. А насколько я знаю, возраст сексуального согласия в России как раз начинается в 16 лет. Так что никакой статьи =)

А мне почему-то понравилось писать именно такие, не особо длинные, но и не слишком короткие фанфики. Вообще, Марин, на многих форумах они считаются далеко не миниками. Это я называю их миниками, т.к. сравнивая со своими большими фанфиками, как-то не получается поставить их в один ряд. А по-длиннее я сейчас писать ничего не хочу... Настроения нет.