Все куда-то торопились: люди, машины, поезда, птицы, опять люди, даже листовки, сорванные ветром, и те куда-то спешили… Только я почему-то не любовалась каждым знанием, хотя знала их все наизусть, поднимала лицо к солнцу, ловила свое отражение во всех витринах, разглядывала прохожих. Весна… Нет, не люблю я ее . И все тут! Мне одиноко весной. Надо бы уже ехать домой, да в библиотеку, к Лерке… Настроила наполеоновских планов и пошла на остановку. Надо все таки выполнить хотя бы половину из всех дел. Вечно у меня в сумке черт знает что, где же проездной? Точно, в кошельке. Прочитала на электронном табло, что сегодня 14 апреля. Как быстро прошли полгода…

14 октября, запись на лекции.
“…Безмолвие, бездействие…
До сих пор не могу поверить, тебя больше не будет рядом. Вот ты сидишь рядом со мной и как-то все философски принимаешь, а я-то через край эмоциональная и еле себя сдерживаю. Прекрати улыбаться! Я сейчас разревусь. Не увижу тебя больше. Прекращай шептать мне на ухо, у меня от этого мурашки по коже… Напрашивается вопрос: ну почему все так? Какая-то чертова латынь, которую ты не сдал четыре раза весной, и вот последний раз сейчас осенью. Да кому она нужна, ты бы и без нее стал бы прекрасным хирургом. Не надо держать меня за руку, у меня дыхание перехватывает. И вот как я без тебя? Еще три часа, и нас будут разделять 300 км, редкие телефонные звонки и еще более редкие встречи в аське. А потом все. Да что ж ты улыбаешься-то, я не хочу при тебе плакать… Но первая слеза все же предательски скользит по щеке и падает в кофе. Первый курс, еще совсем дети. Ты мне сразу не понравился, какой-то не такой, как все остальные… Потом потянуло к тебе, меня же вечно тянет на все странное. Мы и сами не заметили, как стали друзьями. Правда, у меня никогда такого друга не было. Мы понимали друг друга с полуслова, не было и дня, чтобы не смеялись. Я больше скажу- не было часа, чтобы мы не смеялись, слушали гигабайты музыки на лекциях, под каждую подбирали свою историю. Почти каждое утро ты поил меня кофе, а я давала тебе переписать лабораторные. Два непризнанных гения, два законченных циника, два неисправимых романтика, два непроходимых балбеса… И все это мы с тобой. На самом деле мы раздражали друг друга. Вот я не переносила твою жуткую лень и при этом правильность во всем. Тебя раздражала моя категоричность, вспыльчивость и обидчивость. Я любила пересчитывать тебе ребра, ты же в ответ хотел придушить меня моим же шарфом. Помнишь, как мы сдавали химию? Точнее, я сдавала, а ты меня спасал с помощью учебника и банальной аськи. Если бы не ты, не видать мне пятерки! А как в начале лета мы сидели в холле после экзаменов и пугали абитуриентов правдивыми историями о медицинской академии? Столько всего было! Мы были идеальными друзьями, но я не верю в дружбу между парнем и девушкой. Точнее, не верю вне отношений. Ты мне доказывал обратное, но бесполезно, ведь я люблю тебя, вот такого, какой ты есть. Со всеми твоими тараканами в голове. Лучше меня их никто не знает. Но что я могу поделать? У тебя же есть она, и она наверное самая лучшая, если ты с ней. Я рада за вас…
Кому я вру? Ничего подобного. Я рада, конечно, что ты счастлив, но она эгоистка! И поверь, ничем хорошим это не закончится. Нет-нет, не переубеждай меня. Ладно, это твой выбор, и, похоже ты действительно без нее не можешь. Я сразу решила для себя, что отбивать тебя у нее-подло и низко. Тем более я же твой друг. «
Позже запись на лекции по философии.
“Решила поспорить с преподавателем. Что любви не существует, это просто цепочка химических реакций. Не то, чтобы я всерьез в это верю, просто скучно было. Перечитала все, что написала, подумываю о том, чтобы отдать мое «сочинение» тебе… или не отдать… Ой, ну трусиха же я. Так, философ, держись, я иду к тебе».

Я помнила почти каждую строчку из этой записи в дневнике. Да и вообще помнила, наверное, почти каждый день с ним. Внутри стала разливаться какая-то приятная боль, появилось знакомое чувство. Даже не знаю, как его описать. Это похоже на жажду: ты грызешь горлышко бутылки, а выпить оттуда никак не можешь. Что еще более странно, после того дня дневник куда-то пропал. Новый заводить не стала. Писать о том, как я скучаю -глупо. Вышла из трамвая, включила плеер. В последнее время часто хожу с ним, наверное потому, что боюсь остаться наедине со своими мыслями. На плечо опустилась чья-то рука. Я обернулась и обомлела. Передо мной стоял он. Очнувшись, смотрела на тебя как на привидение, параллельно обдумывая, какова вероятность того, что в утреннем кофе был на самом деле не сахар…
-Леночка, привет. Как же я давно тебя не видел.
-Ты где был? Почему за полгода от тебя ни слуху, ни духу?
Интересно, а он слышит, что частота сердечных сокращений у меня уж точно превысила норму? Кажется, что еще чуть-чуть, и я расплачусь от волнения, охватившего меня. Такое бывает, когда адреналин резко подскакивает, и слезы наворачиваются сами собой. Проконтролировать этот процесс невозможно, так что притворись, что ты не заметил сейчас моей реакции. Ну пожалуйста, притворись, что не заметил!
-Я тебе сейчас все расскажу, ты не против, если я тебя провожу.
И ты рассказал мне про то, какой ты растяпа, что потерял телефон, и вообще посеял все контакты, и ждал, что я позвоню (моя чертова гордость).
-Знаешь, у меня , кажется, осталась одна твоя вещь, я, наверное, по ошибке схватил. -произнес ты и протянул мне мою тетрадку с кучей шариков на обложке.
Да, это был он, мой дневник… Судорожно обдумываю, краснеть мне или бледнеть, наорать на него или наконец-то зареветь.
-Ты в курсе, что чужие дневники читать нехорошо?- все, что могла сказать.
-Ну мы же не чужие… Помнишь, ты спорила с преподом, что любви, по сути, нет? Вот я тебе могу доказать обратное,- сказал он и крепко обнял меня.
Нет, все-таки я люблю весну.
Теперь мы с тобой , поделив наушники на двоих, будем ходить по нашим любимым аллеям. Теперь мы не будем верить в законы физики, химии, научные теории. Мы начисто забудем латынь и будем помнить о том, что с философами лучше не спорит,- они всегда правы.