До рассвета осталось часов пять. Я откинула от себя надоевшую книгу и бездумно уставилась куда-то в даль; произведение с заумным названием, заданное к прочтению, совсем не помогало скрасить досуг, а только вызвало безумное раздражение.
До рассвета пять часов. Я уже давно оставила попытки прикорнуть на мягкой постели, сон не идет ко мне, хоть и выпила, кажется, все успокоительные, имеющиеся в нашей домашней аптечке. Они только малость притупили саднящую головную боль, но ни коим образом не прибавили мне желания отправится на боковую. И вот, когда уже все средства убивания времени, такие как интернет, телевизор и даже заумные книжки по высшей математике, были использованы, я уже прямо не знала куда себя деть и чем же таким заняться, чтобы перестать наворачивать круги по квартире.
Почему я не сплю? Завтра мне в институт, к первой же паре, причем эта пара не какая-нибудь там физкультура, а самая что ни на есть мозголомная философия. Причем не просто обычная лекция , а семинар. Но, так как приходить занятия не продремав ни часочка, мне уже приходилось не раз, я даже не беспокоилась. Подмажу лицо косметикой чуть побольше , глотну кофе и вперед. Я же не виновата, что мой дурацкий организм упорно откатывается спать...
Хорошо, что деда дома нет; он бы явно не одобрил мое ночное бдение. Честно говоря, почти всегда когда он уезжает на дачу, я не сплю. Просто болтаюсь по пустым комнатам, смотрю на улицу, или сижу в интернете, болтая с такими же бодрствующими людьми. Красота...
Минут пять сижу неподвижно, сверля взглядом дырку в полу. В голову снова лезут дурацкие мысли, и даже старательное самовнушение не позволяет прогнать их. Мне нужно сбежать от них, пока меня снова не захлестнуло то, что я так ненавижу. Воспоминания... воспоминания...
Бегу на кухню, открываю кран, минуту остервенело умываюсь, смывая к чертовой матери тушь и тональник, так старательно нанесенный утром. Не помогает. Стены будто сжимаются; они поглощают, я чувствую усталость... кружится голова. Она часто кружится, но обычно гораздо меньше. Я медленно оседаю на пол......
Воспоминания... они есть у каждого. У каких-то счастливчиков только хорошие, приятные, у каких-то несчастных страшные, от них хочется убежать, спрятаться, не помнить ничего и забыться. А есть такие , от которых не можешь дышать...
Закрываю глаза, облокачиваюсь на белую стену. Чувствую холод, идущий от пола. Отопление еще не включили, не включили...
Картинка за картинкой. Иногда четкая , иногда расплывчатая. Крик... давящий, разрывающий перепонки. Именно он не дает мне спать по ночам.
Я как в омуте. Из него не выбраться, я не могу даже повернуться, качнуть головой, сбросить это оцепенение. Могу только слышать, слышать шум в ушах. Я чувствую холод...
Резко открываю глаза, вскакиваю. Влетаю в комнату, тускло освещенную старой лампой, пинаю подвернувшуеся под ноги книжку. Учебник отлетает под диван. Не останавливаюсь, хватаю с дивана подранные джинсы, не трачу время на поиск целых. Я не хочу снова очутиться там. В том омуте....
Натягиваю джинсы, плевать, что сломала два ногтя, плевать, что рваные, мне все равно. Поверх майки толстовка с капюшоном, холодно не будет. А теперь бегом в прихожую, не медля, не задумываясь ни о чем. Если остановлюсь - мне не выбраться, я просто не смогу...
Кроссовки, кто бы мог подумать, что найти их в темной прихожей так сложно? Три драгоценных минуты, и я, плюнув, натягиваю новые черные лаковые ботинки. А затем на балкон.
Дверь с шумом распахивается, и я вваливаюсь на балкон. Холодный осенний воздух опьяняет, сбивает с ног, но я не останавливаюсь. То, что мне нужно, стоит, поблескивая в тусклом свете лампочки, по правую руку...
Мой старый спортивный велик.
Тащу его с балкона; представляю, что думают сейчас обо мне соседи. По пути сбиваю хрупкую вазочку с тумбочки; не останавливаюсь, чтобы посмотреть что от нее осталось. Отпиваю туфлю - результат бардака, вызванного моими поспешными поисками кроссовок. И лишь на секунду задерживаюсь в прихожей, чтобы отыскать ключи. Больше ничего не беру. Мне не надо ничего. Только велик...
Он тяжелый. Ступенька, еще одна, последний пролет. Где-то глубоко в памяти отложился писк домофона. В лицо ударяет холодный сентябрьский воздух. Ветер треплет неубранные волосы, я небрежно убираю их свободной рукой, другая держит велик. Мне хорошо...
Я не каталась уже давно, просто не могла себя заставить. Просто ходила на учебу, а потом, приползая домой, валилась в полной апатии на диван, безнадежно уставившись в потолок и малодушно себя жалея. Но теперь все, я больше не позволю себе вернуться. Вернуться туда... в тот омут, почти поглотивший меня.
Ярко горят фонари. А на небе звезды.
Нет сил больше стоять. Сажусь на велик. Ледяные руки крепко сжимают руль. Лишь на секунду кидаю взгляд на свои окна; я забыла погасить свет. Отталкиваюсь от земли.
Никогда мне не было так хорошо.
Северный ветре обжигает щеки, треплет волосы и одежду. Чувствую, как еще больше заледеневают пальцы. Слегка ноет спина. Мне все равно... Мне все равно.
Ночной город, такой красивый сейчас для меня, проносится мимо. Знакомые с детства улицы, по которым я ходила уже, кажется, тысячу раз, но сегодня такие незнакомые, таинственные, освещенные ярким светом высоченных фонарей... Безлюдные, пустынные. И от этого еще более манящие.
Далекие огни высоток. Светящиеся окна. И ночь, только ночь вокруг.
Велик послушно отзывается на каждое движение. Я давно забыла это ощущение. Но теперь я наслаждаюсь им вновь.
Свобода. Свобода...
Дома, дома, деревья, деревья... Я проезжаю мимо парка, вдали мелькают сверкающие фарами машины, совсем не разрушая ночной сказки. Липкий пот стекает по лбу, я чувствуя его соленый вкус. Его, а не липкого забытья. Постепенно перехватывает дыхание; я нет останавливаюсь, еду дальше. Вперед
Это место мне нравится больше всего. По правую сторону от него парк, по левую - полукружие желтых домов, там, кажется, расположен музей. Опоясывает его широкая лента дороги, по которой еду я. Здесь тихо, здесь спокойно. Стоят скамейки; белеют, краснеют лепестки увядающих цветов. А в центре фонтан. Он уже не работает.
Я останавливаюсь, слезаю с верного коняшки. Оглядываюсь. Не одной мне не спится в эту ночь.
Его велосипед явно дороже и поновее чем мой, да и ездит он явно чаще.Я вижу его улыбку. Сидит на лавочке. Опускаюсь рядом.
Я не смотрю на него, мой взгляд устремлен вдаль, на не работающих фонтан. Слышу его тихий отчетливый голос:
- Не думал, что кто-то теще по ночам в сентябре катается. Спать не хочется?
Соно облокачиваюсь на скамейку, подавшись порыву закрываю глаза. Омута нет. Открываю глаза, не поговаривая головы, отвечаю:
- Не хочется. Вернее хочется, но я не могу.
Холода уже не чувствую.
- Почему?
Никогда еще никому об этом не говорила. Да и не за чем было...
- Плохие воспоминания?
- Ага. Настолько плохие , что мне даже наплевать на двойку которую я завтра получу на философии.
Тишину порка разрушает смех незнакомца, боковым зрением вижу, как он откидывается на спинку скамейки.
- Сам то почему не спишь?
Чувствую, как гудят уставшие ноги. А ветер, кажется, уже стих.
- Не хочу. Что-то вроде твоих плохих воспоминаний... Расскажешь?
Минуту смотрю в его синие, с яркими черными зрачками глаза. Отрицательно качаю головой.
Незнакомец лишь беззлобно ухмыляется в ответ.
Я слышу ветер, шелестящий в пышных кронах. Слышу шум проезжающих машин. Чувствую запах увядающей зелени. Ярко горят фонари.
Мы говорим еще часа полтора. Просто сидим и горим. Обо всем. Не называем друг другу имен. Просто говорим.
О прошлом , о будущем, о книгах, о музыке. О дальних странах, где он побывал, я ведь никуда кроме дачи никогда не ездила. Даже о любви. Откровенно, взахлеб...
Все это время я рассматриваю его худое лицо, мелкие морщинки, сеточкой вьющиеся вокруг глаз, длинноватые смоляные волосы. Ему около тридцати, не больше. Мне девятнадцать. Исполнится через месяц девятнадцать.
Мы расстаемся лишь под утро, а на прощанье я прошу его назвать имя. Его зовут Виктор. Меня - Лена. Он уходит, грустно мне улыбнувшись, садится на велосипед.
И уезжает.
Может мы встретимся когда-нибудь. Одной ночью, когда я устану бороться с засасывающим меня омутом. Может быть.
Сейчас я еду по пустынным улицам. Омута нет. Я знаю, что он вернется. Когда-нибудь. Но пока я его не чувствую. Снова заледеневают едва согревшиеся пальцы. А до рассвета осталось всего пол часа...
КОНЕЦ.