Всем привет! лина, LI, спасибо большое за комментарии, а также спасибо всем, кто поставил плюсики Вот новая продочка...

-32-

В день, на который было назначено судебное заседание, Виктор с самого утра не расставался со своей нерадивой белокурой бандиткой. Знал, что она будет сильно волноваться, и понимал, что его поддержка именно сейчас сыграет важную роль. Это тяжелое испытание и пройти его они должны вместе, сделать этот шаг с четким пониманием того, что они рядом, что они есть друг у друга. Кроме этого, необходимо было подготовиться к выписке, а именно решить последние вопросы с Акинчевым и помочь Кулеминой привести себя в более или менее нормальный вид, ведь блондинка в результате перенесенных травм,  столь долгого нахождения в казенном лечебном учреждении и моральной изнеможенности выглядела, мягко говоря, не лучшим образом, да и позаботиться о себе как следует не могла. Ни переодеться, ни расчесаться, ни элементарно намазать шелушащиеся губы гигиенической помадой девушка была не в состоянии.
Тоненькая, словно спичка, девчонка с взъерошенными золотистыми волосами и выделявшимися на осунувшемся бледном личике глубокими глазами сейчас казалась Степнову еще беззащитнее, чем даже в те дни, когда неподвижно лежала на койке и едва могла шевелить губами, чтобы прошептать ему несколько слов в ответ. Сейчас она выглядела особенно хрупкой и нежной, и дело было вовсе не в ее болезненной худобе, а в том испуганном ожидании, которое сквозило буквально в каждом ее жесте и взгляде, дыхании и слове.
Естественно, миссия по замене больничной одежды на ту, которую юной бандитке купил сам Виктор, целиком и полностью легла на плечи медсестры. Брюнет прекрасно понимал, что сейчас даже предлагать себя в помощники для такого деликатного дела просто верх безрассудства. Он ясно видел, как реагирует эта девочка на любые прикосновения, как она стесняется и зажимается, стоит только ему сделать лишнее движение, как испытывает неловкость за свою неопытность и положение, в котором находится. Правда, стоит признать, что работница лечебного учреждения справилась с задачей на ура. Когда бизнесмен, после выхода женщины из палаты, заглянул в помещение, то увидел сидящую на кровати уже одетую во все новое Лену. На губах ее с трудом, но все же угадывалась робкая улыбка, которая неописуемо обрадовала Степнова. Больше всего на свете он боялся, что, когда зайдет, вновь увидит слезы этой девочки, но то ли медсестра настолько аккуратно и тактично выполнила свою работу, то ли раны затянулись уже достаточно хорошо, блондинка все же не плакала.
- Все нормально? – на всякий случай все же поинтересовался мужчина.
- Да, - ответила Кулемина, с грустью взглянув на обмотанные бинтами руки. – Правда… чувство такое… Знаете, я когда в школе училась, - неожиданно стала вспоминать бандитка, не поднимая взгляда, - нам учитель по ОБЖ как-то сказал, что очень многие люди, оставшиеся без кистей рук, заканчивают жизнь самоубийством…
- Лен, ты опять? – с плохо скрываемыми нотками страха в голосе возмутился Виктор, снова слыша эти ужасные слова из уст своей возлюбленной.
- Да я нет… - мгновенно растерялась под его взволнованно-грозным взглядом Лена. – Я просто хотела сказать… Их можно понять, - наконец, посмотрела в глаза бизнесмену блондинка. – Это ужасно, зависеть от всех и каждого, быть неспособным на выполнение самых простых и жизненно необходимых действий…
- Ленок, - осторожно взяв свою собеседницу за запястья, Степнов пристально вгляделся в ее красивые глаза, - я обещаю тебе, что мы вернем твоим рукам работоспособность. И сделаем это сразу же, как только это станет возможным, - сказал брюнет, понимая, что ради восстановления даже частичного функционирования кистей этой девочки он готов выложить любую сумму и потратить сколько угодно сил. -  То есть, когда врачи дадут добро на операцию. Я уже договорился со специалистами  из той клиники, где тебе оперировали правую руку. Там и хирурги отличные и другие доктора. Возможно, даже специалистов по пластической хирургии подключат…
- Да я все понимаю, просто… просто не знаю, как себя вести со всем этим, - приподняла Кулемина руки, а потом положила их обратно на свои колени, потупив взор.
- Непринужденно, - почти по слогам произнес мужчина и, взяв с тумбочки расческу и забавную яркую резинку, взглянул на девушку, - ты позволишь?
- А у меня есть выбор? – с горькой полуусмешкой задала она встречный вопрос.
- Я буду стараться, - заверил ее брюнет, оставив легкий поцелуй на нежном виске девушки, а затем начал с максимальной осторожностью водить гребешком по спутанным волосам бандитки. – А вот если бы вместо Линки у меня был бы сын, то я бы тебе сейчас был не помощник, - усмехнулся Виктор, пытаясь отвлечь блондинку от грустных мыслей.
- Как она, кстати? – спросила Лена, ощущая одновременно стыд за свою беспомощность и приятную теплоту внутри от заботы близкого и невероятно нужного ей человека.
- Нормально, - наслаждаясь шелком белокурых волос, чуть улыбнулся Виктор. -  Я ее сегодня отвез к своим родителям, - не отрывая взгляда от расчесываемых локонов, проговорил он. – Пускай переночует там, а то, я боюсь, после суда нам с тобой уже ни до чего будет. Приедем, в душ, поужинаем и спать, - подробно расписал он план на этот вечер. - А тебе вообще перенапрягаться нельзя…
- А она не обидится? – с опаской поинтересовалась блондинка, ощущая, с одной стороны, облегчение от того, что сегодня ей не придется отвечать на множество вопросов малышки, к которым она просто-напросто пока может оказаться не готова,  а с другой – некоторое смущение от понимания, что в квартире она останется наедине пусть и с таким родным и заботливым, но все же взрослым, испытывающим к ней чувства мужчиной. – Не решит, что я ворую Ваше внимание, которое уже не один год принадлежало только ей?
- Не «Ваше», а «твое», это во-первых, - сделал замечание своей собеседнице мужчина. – А во-вторых, Лина все прекрасно понимает. К тому же, мы разговаривали с ней на эту тему, так что не переживай.
Сделав Кулеминой более или менее симпатичный хвостик, Виктор отложил расческу и взял с тумбочки гигиеническую помаду. Подойдя вплотную к сидящей на кровати девушке, он улыбнулся, вызвав такую же ответную реакцию, а потом медленно провел бальзамом сначала по нижней губе затаившей дыхание бандитки, а потом и по верхней. Не удержался и осторожно прижался к ротику Лены, не настаивая на чем-то большем. Теперь ее губы пахли вишней, и этот аромат просто сводил бизнесмена с ума… Впрочем, как и сама эта зеленоглазая блондинка. Такая робкая и маленькая, она вызывала желание защищать и оберегать, любить и дарить нежность каждым прикосновением и взглядом.
Они провели довольно много времени вместе до того момента, когда в палату вошли конвоиры. Для Степнова не осталось не замеченным то, как мгновенно зажалась и испугалась бандитка. Вместо разговорчивой, а изредка даже улыбающейся девушки она снова стала похожа на загнанного в угол стаей хищников маленького зверька. Степнов буквально физически ощущал ее тревогу и тот панический ужас, который с головой накрыл все существо этого светлого создания. Ему казалось, что он чувствует, как сердце этой девочки гулко и невыносимо часто стучит в грудной клетке, как ее колотит от неизвестности и понимания того, что сейчас ей, пусть и ненадолго, но предстоит остаться одной рядом с чужими людьми, которым она не просто безразлична, а даже, наверное, в какой-то мере отвратительна. Мужчина, зная, что в автозаке ему никто ехать не разрешит, и тут уже, скорее всего, не помогут даже деньги, успокаивающе погладил возлюбленную по плечу и под предлогом короткого разговора вывел пришедших в коридор, где и озвучил двум парням в форме свою просьбу, а именно – поделикатнее обращаться с Леной. В карманы конвоиров, не успели те и оглянуться, перекочевали не слишком большие, по меркам Виктора, банкноты, которых, впрочем, хватило для того, чтобы  бравым ребятам не пришло в голову ничего, кроме как лишь кивнуть, что они и сделали почти синхронно.
Бизнесмен проводил свою возлюбленную до самой машины, в которой ее должны были доставить в зал суда. К этому моменту блондинка уже была подавлена и напугана до такой степени, что не могла говорить без запинок и постоянно поправляла сама себя. Благо хоть с трудом, но все же удалось избежать заковывания рук девушки в металлические браслеты. От одного их вида у Лены едва не началась истерика, а память наполнилась болезненными воспоминаниями, от которых блондинку заколотило еще сильнее, и она едва не упала на пол, потеряв всякую возможность стоять на ногах. Для разъяснения ситуации пришлось привлечь даже «недодоктора», который, впрочем, на этот раз удивил Степнова тем фактом, что очень даже быстро, а главное весьма доступно и популярно разъяснил представителям органов правопорядка, почему Кулемина ведет себя подобным образом, и подтвердил слова бизнесмена про невозможность сковать руки юной преступницы грубыми браслетами, если, конечно, парни не хотят довести свою «клиентку» до зала суда в состоянии нервного срыва и всеми из этого вытекающими. Остановившись у автозака, брюнет аккуратно обнял Кулемину и быстро зашептал ей на ушко:
- Ничего не бойся, поняла? Я поеду за вами и не отстану ни на метр, - пытался успокоить Степнов свою юную бандитку, ласково поглаживая ее ладонью где-то между выпирающих лопаток, чувствуя, как напряжено ее тело в его руках. – Помни, что я всегда рядом…
- Кхм-кхм, - прервал его речь один из конвоиров. – Мы опоздать можем, между прочим, - сухо напомнил он, не особо учитывая тот факт, что девушка, которую им предстояло сопровождать, от страха едва способна вообще воспринимать какую-либо информацию.
- Не волнуйся, хорошо? – отстранившись от возлюбленной, произнес мужчина.
- Х-хорошо, - кое-как выдавила из себя Лена, после чего порывисто обняла Степнова, прижимаясь к его груди всем тельцем.
Под внимательным взглядом добрых молодцев Виктор помог девушке забраться в машину и осторожно усадил ее на сидение. Оставив еще один невесомый поцелуй на ее носике, бизнесмен ободряюще улыбнулся и, выйдя из автомобиля, направился к своему транспорту, прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся из-за спины.
Только устроившись в своей машине и заведя мотор, брюнет смог выпустить наружу все эмоции, которые при Кулеминой держал в себе. Лицо его мгновенно стало хмурым, руки крепко сжали руль… Как тяжело ему было смотреть на нее! На то, как она, преодолевая если не болевые, то наверняка неприятные ощущения, медленно шла по больничному коридору, как сжимала челюсти, спускаясь по лестнице, как крепко жмурилась, сдерживая слезы. Совсем ребенок… Она не заслужила подобного. Чистая, маленькая и очень любимая… С каждой секундой Виктор понимал, что эта девочка нужна ему все больше и больше, что нежное чувство, возникшее к ней, нельзя сравнить ни с каким другим и уж точно невозможно перепутать. Он бы все отдал за то, чтобы облегчить ее страдания, но, к сожалению, в данный конкретный момент это было невозможно. Как она перенесет заседание, находясь в таком как физическом, так и моральном состоянии, Степнов даже представить не мог. Оставалось лишь надеяться на опытность и мудрость судьи, который, заметив, что Лена себя плохо чувствует, быть может, не будет пытать ее необходимостью отвечать на вопросы стоя, разрешив не вставать со своего места, а также не станет растягивать заседание.

Служитель закона, рассматривающий ходатайство об изменении меры пресечении Кулеминой, действительно оказался толковым и, похоже, на редкость человечным, чему Степнов был несказанно рад. Заслушав адвоката девушки, прокурора, следователя Полякова, немного помучив бизнесмена и задав несколько вопросов самой подозреваемой, а также просмотрев все представленные документы, судья, наконец, вынес решение: просьбу удовлетворить.
Счастью Виктора не было предела. Он вроде и рассчитывал именно на такой результат, но все равно ликование от того, что все прошло как по маслу, а Лена все это время держалась умницей, рвалось наружу словно мощная струя фонтана. Как только мужчина в мантии стукнул молоточком и объявил, что заседание окончено, а девушка может далее обходиться без конвоиров, бизнесмен мгновенно сорвался со своего места и, вмиг оказавшись рядом с возлюбленной, прижал ее к себе, не забывая об осторожности.
Лена выглядела куда более бодрой, чем в тот момент, когда только заходила в зал суда или пребывала на заседании. Создавалось такое впечатление, что с ее хрупких плеч упал невыносимо тяжелый груз, мешавший ей не только делать шаги, но даже дышать. Кулеминой тоже хотелось крепко-крепко обнять этого брюнета в ответном порыве, но травмированные кисти и общая слабость не позволяли этого сделать, поэтому юная преступница просто робко прижалась к сильному телу мужчины и, прикрыв глаза от неземного удовольствия ощущать его тепло и заботу, нежность и силу, благодарно уткнулась в его плечо своим носиком, не зная таких слов, какими могла бы выразить сейчас все то, что она испытывает в данный момент.
Из здания суда Степнов выводил свою возлюбленную уже самостоятельно, без всяких посторонних надсмотрщиков, один вид которых заставлял его девочку замирать в приступе панического страха. Сначала хотел вообще подхватить ее на руки, дабы не мучить блондинку марш-броском до автомобиля, но потом включил трезвый разум: забота – это, конечно, хорошо, но когда-никогда, а расхаживаться Кулеминой придется. Пускай потихонечку-помаленечку двигается, чтобы не засиживаться и не залеживаться на месте. Правда совсем без необходимой девушке опоры Виктор ее оставить, конечно же, не посмел. Нежно обвив талию Кулеминой рукой, он подстраивался под удобный ей темп, испытывая при этом небывалый трепет от осознания того, что рядом с ним находится любимый человек, который нуждается в его защите и поддержке, ласке и тепле.
Осторожно, стараясь не совершать резких движений, усадив свою возлюбленную на пассажирское сидение, мужчина захлопнул дверь с ее стороны и, оббежав машину, занял свое место. Еще с минуту он не поворачивал ключ в замке зажигания – тупо сидел и смотрел на девушку, находящуюся рядом с ним. Еще и улыбался как сумасшедший. Ощущение счастья буквально распирало. Хотелось обънять весь мир и совершить какое-нибудь безумство. А все потому, что она рядом, что она с ним, потому что он нужен ей, потому что она нужна ему, потому что только что они совершили их первую маленькую победу. Только когда уголки девичьего ротика чуть приподнялись в подобии улыбки, брюнет опомнился и завел автомобиль.
- Ну что, домой? – подмигнул он возлюбленной, убрав выбившуюся из хвостика прядку белокурых волос за девичье ушко и понимая, что ехать сейчас придется с максимальной внимательностью и бережностью: мало того, что любая кочка могла стать причиной неприятных и даже болезненных ощущений в теле Кулеминой, так еще и ремень безопасности в данный момент не слишком подходил ей в качестве защиты.
- Угу, - кивнув, ответила юная бандитка, не зная, что ждет ее впереди, но полностью доверяясь своему мужчине.
- Поехали, - сам себе скомандовал Степнов и стал аккуратно выруливать со стоянки, мысленно матерясь на того, кто приказал установить в этом месте столько лежачих полицейских.

Всем привет! Надеюсь, еще не забыли нерадивого загулявшего автора? Девчонки, я очень извиняюсь за такие промежутки между выкладыванием продочек, просто фанфик напрочь отказывается дописываться Я его из себя буквально выдавливаю Спасибо Тане за то, что приводит выстраданные за несколько дней продочки в читабельный вид
Большое спасибо всем за комментарии и плюсики! Я вас всех очень-очень люблю! [взломанный сайт] Ловите новый кусочек! Я очень надеюсь, что следующий будет не через такой большой промежуток времени

-33-

Когда, после завершения заседания суда, Лена думала, что на сегодняшний день все самое страшное для нее закончилось, она очень сильно ошибалась. Конечно, судебный процесс изрядно потрепал ей нервы, но блондинка настолько была обеспокоена им, что совершенно не задумывалась о грядущих после заседания событиях.
Степнов не давал своей возлюбленной заскучать во время дороги: старательно объезжая даже самые незначительные неровности, встречающиеся на пути, мужчина рассказывал ей о себе, о горячо любимой дочери, с которой девушка так хорошо, на удивление Виктора, сошлась, тем более в столь странных обстоятельствах. Кулемина внимательно его слушала, изредка выражая свою заинтересованность легкой улыбкой и теплым блеском ставших наконец живыми и приобретших свой истинный малахитовый цвет глаз.
Однако на смену захлестнувшей после напряженного слушанья детской беззаботности и даже некоторой беспечности довольно быстро пришло понимание того, что испытания не закончены. Да, пусть это уже не те переживания и страх, которые сопровождали юную преступницу по пути от больницы до зала суда и во время процесса, но и это нахлынувшее ощущение паники мигом вернуло зеленоглазую девчонку в реальность. А реальность была в том, что Лене предстояло вот-вот очутиться дома у этого красивого синеглазого брюнета, один на один, на его территории, в его мире, принять его правила и полностью доверить ему свою судьбу. И пусть он самый близкий и родной, пусть безумно нужный, но волнение и осознание того, что сейчас этот заботливый и во всех смыслах единственный мужчина привезет ее в свое жилище, где она не будет знать, как себя вести и что говорить, где постоянно, по крайней мере, первое время будет вспоминать о том, кто она и почему она здесь, заставляло Кулемину снова и снова чувствовать себя загнанным в угол зверем… По телу блондинки мгновенно прошла дрожь, вызвав у нее мурашки. Благо это осталось незамеченным для бизнесмена, который как раз в этот момент устремил свой взгляд в боковое зеркало.
Конечно, обеспокоен был и сам Степнов, но он, в отличие от своей попутчицы, умело скрывал свои чувства под маской сосредоточенности на дороге. Да и ему в любом случае будет легче, ведь он едет к себе домой, в свою обитель, где для него все родное и знакомое, а Лена… Она не знает, что ее ждет, и поначалу наверняка будет очень растеряна. И без того зажатая и скованная в проявлении своих чувств девушка сейчас казалась бизнесмену еще более робкой и притихшей. Мужчина прекрасно понимал ее сомнения, страхи и тревогу и именно поэтому для себя уже решил, что сделает все возможное для того, чтобы блондинка почувствовала себя уютно и комфортно с первых минут пребывания в новом для нее жилище. В конце концов, от этого зависит не только ее, но и его собственная жизнь, которую он твердо намерился связать с судьбой этой белокурой девочки, сумевшей освободить его сердце от тяжелых оков и вновь подарить радость трепетной и нежной любви.

- Устала? – спросил мужчина после ужина, к которому блондинка почти не притронулась.
- Немного, - несмело улыбнулась та, елозя по стулу. – А Вы?
- Не «Вы», а «ты», - на автомате поправил ее Виктор, промокая салфеткой уголок девичьего ротика. – Да так себе… Бывало и хуже, - небрежно махнул рукой бизнесмен. – Спать-то хочешь?
- Угу, - утвердительно кивнула головой девушка.
- Тогда сейчас в душ сходишь, а я пока… - неожиданно запнулся хозяин квартиры, когда наткнулся взглядом на забинтованные руки своей возлюбленной.
Тотчас к нему пришло понимание, что нормально принять душ она не сможет. По крайней мере, без посторонней помощи. Подняв глаза на Лену, мужчина заметил, что она тоже поникла и немного зарделась от смущения. А ведь до сего момента он и не задумывался о таких, казалось бы, простых вещах.
- Может… - тихо бормотнула блондинка, несмело посмотрев на Степнова, – может не надо душа?
- Ленок, это ведь не на один день и не на два, - кивнул бизнесмен на кисти Кулеминой. – И что, ты все это время не будешь мыться? Ты же сама понимаешь, что это не выход, - погладил брюнет девушку по плечику.
- Понимаю, - тяжело вздохнула Лена. – Но… я раздеться при Вас… не смогу, - понуро опустила голову бандитка. – Хоть убейте…
- Во-первых, «при тебе», - снова поправил ее бизнесмен. – А во-вторых… ну, значит надо что-то придумать, - лихорадочно перебирая в мыслях возможные варианты, добавил Степнов.
- Одни проблемы от меня, - печально пробубнила девушка, но Виктор все услышал.
- Не городи ерунду! – нахмурился он, а спустя несколько секунд его лицо озарилось догадкой. – Слушай, а давай я глаза закрою! – предложил он. Кулемина только хотела что-то ответить, но не успела, так как бизнесмен озвучил еще более продуманный вариант: - или даже завяжу чем-нибудь, чтобы тебе спокойнее было.
- Вы меня все равно касаться будете, - чувствуя пробегающую по всему телу дрожь от одного лишь представления подобной ситуации, произнесла блондинка. – А я не могу так… Не могу, понимаете? – метнула она на него полный отчаянья взгляд.
- Ну извини, этого избежать никак не удастся, - выдохнул брюнет, осознавая, какую неловкость испытывает эта юная бандитка. – Лен, ты уже не маленький ребенок… Думаю, ты прекрасно понимаешь, что это необходимо и по-другому сейчас просто быть не может, - приобняв девушку за плечи, старался достучаться до ее окутанного пеленой безвыходности и паники разума бизнесмен. - Но я обещаю тебе, что буду предельно осторожен и не причиню тебе вреда. Правда тебя, наверное, это не слишком успокаивает, да?
Лена нашла в себе силы лишь кивнуть. Сейчас в ее душе царила буря из множества не самых приятных ощущений: страх, стыд, стеснение, волнение… Да, она понимала, что этот мужчина взял на себя заботу о ней, понимала, что, приехав в его дом, практически вверила ему себя, но все это никак не помогало справиться с охватившими ее чувствами. В больнице она тоже не могла обойтись без посторонней помощи, и в тот период времени ее состояние было еще хуже, чем теперь, но там все обстояло иначе. Во-первых, в подобных интимных моментах содействие ей оказывали медсестры и санитарки, а это хоть на малую долю, но уменьшало чувство стыда. Во-вторых, все эти женщины являлись для Кулеминой абстрактным медперсоналом, просто-напросто выполняющим свою работу и не заостряющим внимание на ней – такой же безликой и бесполой для них личности, как и многие другие пациенты, которых здесь за один лишь год бывало столько, что запомнить просто нереально. Ну а в-третьих… Виктор стал для нее гораздо большим, чем просто знакомый и друг, большим, чем миллионы других людей, и показывать ему свою полную беспомощность, способную вызвать отвращение и жалость, скидывать одежду, обнажая не только тело, на котором красовались многочисленные следы недавнего прошлого и последствия аварии двухгодичной давности, но и душу, всю боль, хранящуюся в каждой клеточке ее существа, было очень тяжело. И еще… До этого она не представала такой открытой ни перед одним мужчиной, никогда…
Степнов видел, как помрачнела его возлюбленная, заметил, что она снова вся как-то сжалась, будто пытаясь казаться меньше, чем есть на самом деле. Ему безумно хотелось успокоить эту златовласую девчонку: крепко прижать к себе, выразить глубоким поцелуем все свои чувства и убедить в том, что все будет хорошо. Но, с другой стороны, он понимал, что в данный момент сильные объятия доставят девушке лишь боль, поцелуи могут ее напугать, а словам она не факт, что поверит. Нужно время, постепенно приходящее понимание того, что он не обидит, не посмеется, не сделает больно и не заставит ее снова страдать. Этого нельзя добиться за один день или час, нельзя убедить в подобном несколькими красивыми фразами… Это приходит с каждым жестом, каждым взглядом, поступком, проявляется в молчании и умении просто быть рядом всегда, что бы ни случилось и как бы ни повернулась жизнь.
- Иди пусти пока горячую воду, чтобы ванна согрелась, а я сейчас приду к тебе, только схожу за полотенцем и пижамой, - сказал мужчина и, прежде чем Лена успела что-либо ответить, вышел из кухни.

Приветик, девчонки! Большое спасибо за комментарии и плюсики Очень приятно видеть вашу отзывчивость Ловите новую продку...

-35-

Развязанный шарф вернул Виктору зрение. Степнов невольно окинул взором стоящую к нему спиной девушку и поджал губы. Острые лопатки, худенькое тельце, на котором кое-где виднелись небольшие уже давно зарубцевавшиеся шрамики, узкие бедра… На упругих ягодичках были огромные гематомы – по всей видимости следы, оставленные медперсоналом больницы, который нещадно награждал юную преступницу всевозможными уколами… Стройные ножки, руки , прикрывающие маленькие холмики наверняка безупречной груди, слегка подрагивающие плечи…
Положив теплую вещицу дочери на рядом стоящую стиральную машинку, бизнесмен принялся с крайней осторожностью водить мягкой губкой по бедру блондинки. Задевал пальцами нежную кожу и, чувствуя ее тепло и бархат, не мог не наслаждаться этими мимолетными, почти украденными касаниями. Провел губкой вдоль позвоночника девушки, прошелся по ее плечам… Она стояла молча, стараясь даже не шевелиться, будто была сделана из мрамора, но Виктор прекрасно знал, что ее реакция не что иное, как смущение и некий страх, вводящий эту зеленоглазую девочку в оцепенение. Опустил кисть до поясницы Кулеминой и остановился, решив, что, прежде чем его рука с пушистой от геля губкой отправится в дальнейшее путешествие по телу Лены, девушка должна хоть немного расслабиться и понять, что он не сделает ей плохого, а иначе все это рискует завершиться элементарной истерикой.
- Встань ко мне личиком, Ленок, - попросил Степнов, одновременно со своими словами разворачивая юную бандитку на сто восемьдесят градусов. – Умничка, - похвалил он девушку, прилагая все усилия к тому, чтобы его тон звучал как можно более непринужденно. - И руки опусти, - взял он блондинку за запястье, открывая своему взору маленькие бугорочки с задорно торчащими вишенками соблазнительных сосочков. – Ты очень красивая, - не удержался Степнов от комплимента, на что Лена ответила лишь тяжелым вздохом, хотя, пожалуй, если бы сейчас мужчина промолчал, Кулемина чувствовала бы себя еще более неуютно.
Брюнет старался особо не смущать возлюбленную своим взглядом, но получалось это, судя по всему, плохо, потому что лицо Лены залилось краской, а сама девушка просто опустила веки, стесняясь встречаться со взором мужчины. Степнов не стал просить ее открыть глаза. Какой в этом смысл? Если это хоть сколько-то успокаивает ее или же помогает справиться со стеснением, то пусть стоит так.
Осторожно касаясь нежной кожи девушки, Виктор провел губкой под грудью своей возлюбленной, опустился на ее животик, нежно массируя напряженное тело, ласково обвел мочалкой вокруг выемки милого пупочка, бережно обогнул шрам от пулевого ранения… Смыл белоснежную пену и еще раз повторил свои действия, пытаясь избавить свою девочку от ощущений, оставшихся после пребывания в казенной больнице. Бока, плечи, бедра, спортивные ножки с острыми коленками… В каждом касании Виктора сквозила неприкрытая нежность и любовь. Хотелось хоть так выразить всю степень и глубину своих чувств, показать, насколько эта хрупкая зеленоглазая златовласка нужна ему. Все то время, пока бизнесмен аккуратно тер губкой мягкое податливое тело бандитки, в ванной висела гнетущая тишина. И вроде бы Виктор понимал, что ее необходимо нарушить, но чем и как просто не знал. Голова отказывалась работать, а все мысли были сосредоточены сейчас на том, как бы не сделать больно девушке, доверчиво стоящей перед ним.
Внезапно до слуха мужчины донесся тихий всхлип и Степнов, невольно застыв на месте, поднял голову, чтобы всмотреться в личико Лены. Так и было… На ее щеках блестели две дорожки, оставленные слезами. А он уже стал надеяться, что все обойдется… И, хотя Виктор был готов к такому повороту, все же соленые капли грусти, вытекающие из глаз его любимого человека, заставили сердце бизнесмена сжаться.
- Маленькая, - негромко позвал Виктор возлюбленную, бросив мочалку на дно ванной. – Ленок, я сделал тебе больно? – заранее зная, что дело вовсе не в этом, спросил брюнет.
- Нет, - одними губами ответила девушка, чуть приподнимая веки.
- Тогда почему ты плачешь? – гладя ее по руке в области локтя, поинтересовался Виктор, впрочем, не особо нуждаясь в ответе, но понимая, что Лене просто необходимо хоть немного открыться ему и выплеснуть эмоции.
- Вы и сами знаете, - вопреки ожиданиям мужчины, произнесла блондинка.
- Допустим, знаю, - не став заострять внимание на обращении на «Вы», согласился Степнов. – Но все же? – поднимая губку со дна ванной и вновь начиная водить ею по бедру Лены, настоял Виктор, на что Кулемина ответила молчанием. – Не хочешь говорить, не надо, - вздохнул брюнет, наконец решившись перейти к интимным зонам и коснулся губкой груди преступницы. – Так не больно? – поинтересовался он, с едва уловимым нажимом проводя мочалкой по чувствительному бугорку.
- Нет, - выдохнула Кулемина, ощущая себя героиней плохого романа.
- Не бойся, Лен, - переходя на вторую вершинку, сказал бизнесмен. – Я тебя просто мою. Ничего больше.
- Я знаю, - выдавила из себя блондинка, разумом понимая, что слова ее мужчины чистая правда. – Просто я… Мне…
- С тобой никогда такого не было, - подсказал брюнет, поражаясь ее непорочности и чистоте.
- Да, - прошептала девушка, опуская голову.
- Просто доверься мне сейчас, - мягко попросил Виктор. – Постарайся расслабиться и представить себе, что мы стоим в парке и разговариваем, а твоего тела касаются солнечные лучи и легкий ветерок.
- У меня так не получится, - снова закрыла глаза блондинка.
- Тогда просто не думай ни о чем, - посоветовал Степнов. – Я постараюсь делать тебе приятно, а ты отпусти все мысли и не напрягайся.
- Я попробую, - пообещала Лена, еще раз шмыгнув носиком. – Спасибо Вам.
- Не «Вам», а «тебе», - на этот раз не удержался Степнов и поправил девушку. – Или ты мне вечно «выкать» будешь? – разлохматил он ее волосы.
- Не буду, - едва заметно приподняла Кулемина уголки губ в улыбке. – Спасибо тебе, - перефразировала она и от этого неофициального обращения опять смутилась.
Через какое-то время блондинка снова открыла глаза, понимая, что от того, что она ничего не видит, ситуация не изменится. К тому же, ей вдруг страшно захотелось узнать, каким взглядом на нее смотрит Степнов. Как ни странно, но слова Виктора возымели на нее должное действие. Хоть страх, смущение и стыд не отступили, юная зеленоглазая преступница все же смогла немного отвлечься, прислушиваясь к ощущениям своего тела. А ощущения эти были приятными… Она чувствовала, как вместе с пеной, уносимой водой, с ее тела сходит усталость, запах лекарств и гнетущее бремя полной безысходности. Пальцы Степнова, касаясь ее кожи, оставляли невидимые, на удивление приятные ожоги, и ей, вопреки голосу разума и эмоциям, диктуемым им же, до безумия хотелось снова и снова ощущать эти легкие, едва ощутимые прикосновения. Но девушке нужно и важно было знать, что испытывает сам мужчина, а для этого ей необходимо было видеть его лицо, взор, жесты и мимику. Больше всего она боялась поднять веки и узреть голодные до обнаженного женского тела голубые глаза, но ее опасения не оправдались.
Бизнесмен смотрел на нее напряженно, но даже сквозь эту пристальность прослеживались нежность и забота, с которыми он намыливал ее тело. Особенно серьезным выражение его глаз становилось в те моменты, когда по необходимости губка скользила по внутренней части девичьих бедер, касалась самых интимных мест… В эти мгновения Лена невольно зажималась, ощущая и стыд и какой-то неизведанный до сих пор трепет от понимания того, что доверяет себя этому человеку, позволяет ему то, что не позволяла ни одному мужчине даже в самых смелых своих мыслях. И почему-то от осознания того, что она пустила в свой мир Виктора, Лене становилось тепло и невероятно приятно, будто до этого она жила одна в холодном темном замке, а теперь вырвалась из заточения и может беспрепятственно, звонко смеясь, носиться по залитой солнцем зеленой лужайке, наполненной нежными звуками щебетания птиц, журчания ручья и шелеста высокой травы.
Заметив, что за ним наблюдают, Виктор почему-то тоже смутился и рассеянно улыбнулся.
- Ты сегодня будешь пахнуть мной, - наконец, произнес он, нарушая безмолвие. – Прости, забыл купить тебе гель для душа, а Линка свой, ночуя у бабушки с дедушкой, забирает туда, к ним.
- Ничего страшного, - пряча глаза, выдохнула Кулемина и, усердно пытаясь избежать зрительного контакта с мужчиной, огляделась по сторонам. – Большая у вас ванная…
- «У тебя», - снова поправил ее Степнов.
- Я имела в виду у вас с Линкой, - смущенно улыбнулась девушка. – У нас с дедом ванная комната малюсенькая была. Ни развернуться, ни повернуться. Даже стиральная машинка с трудом влезла… и то крохотная, - вспомнила девушка их с дедушкой жилье, и в ее взгляде проскользнула грусть по тому, чего уже никогда не вернуть.
- А я, когда квартиру покупал, специально смотрел, чтобы нигде не было слишком маленького пространства, - пояснил бизнесмен, осторожно проводя губкой по попе Лены и тут же смывая образовавшуюся пену водой. – Чтобы везде комфортно и удобно было…
За разговором стыдливость Кулеминой все же немного отступила, и она, хоть все еще смущаясь своего откровенного вида, все же смогла почувствовать некое удовольствие от безусловно приятных водных процедур в домашних условиях. Хотя большую благодарность за это следовало выразить Виктору, который ни словом, ни делом, ни взглядом не показывал своей реакции на нагое тело девушки. И хорошо, что она так и не узнала, какая буря на самом деле творилась в его организме при малейшем касании к бархату ее кожи, нежным полушариям груди, подтянутому животику, прелестным округлостям ягодиц, стройным ногам, волнующим плечам…

Приветик всем!
Большое спасибо вам всем, девчонки, за комментарии и плюсики! Ваша поддержка для меня очень важна!
Простите, но я пока не с продкой - нерадивый автор никак не может ее из себя выродить Зато мне сделали очень приятный подарочек. Зацените обложечку:

Этим чудом меня порадовала Женя (милый кактус))) Еще раз большое-пребольшое, просто огромное ей за это СПАСИБИЩЕ     !

Привет, девчонки! В который раз прошу прощения за то, что туплю с продками Очень стыдно, но пока ничего с собой поделать не могу Не получается писать чаще, хоть убейте...
Большое спасибо вам за поддержку! [взломанный сайт] Очень рада, что вам до сих пор интересно! Ловите довольно объемную продку!

-36-

Когда водные процедуры были закончены, мужчина накинул на плечи Лене большое пушистое полотенце и не удержался от соблазна, завернув ее в махровую ткань, донести на руках прямо до постели. Было видно, что подобная забота смущает юную блондинку, но ни слова против она не произнесла. И было похоже, что ей, хоть и боязно принимать такое внимание от мужчины, хотелось этого. Может быть, так действовало долгое отсутствие домашнего комфорта и уюта, может быть – тот факт, что в казенном лечебном заведении по большому-то счету на нее всем было глубоко плевать, а может сказывалось ее теплое отношение к хозяину дома, принявшего ее в свои гостеприимные стены… Точно ни Степнов, ни даже сама Лена ответить бы не смогли, но то, что блондинке было по-настоящему хорошо в руках этого сильного мужчины, поняли оба. Она – потому, что хотелось продлить мгновение, хотелось, чтобы так было всегда, чтобы он не отпускал и берег, чтобы дарил ей свою нежность и говорил ласковые слова, а он – потому, что ощутил, как она прижимается к его груди, позволяя себе хоть немного расслабиться, украдкой вдыхает его аромат и опускает тяжелые веки, доверяясь его действиям целиком и полностью.
Можно сказать, что ситуация в душе стала  переломным моментом сегодняшнего дня. Хотя, наверное, не только сегодняшнего… И Лене, и Виктору стало и легче, и тяжелее одновременно. Легче от того, что поняли друг друга, смогли почувствовать то, что непередаваемо словами, поймать невидимые нити собственных сомнений и страхов, а тяжелее от осознания необходимости делать дальнейшие шаги, открываться друг другу, не оставляя преград и барьеров, ломать стереотипы, делиться радостью и болью, отвоевывать свое право на счастье у судьбы, так беспощадно лишившей их близких и дорогих сердцу людей.
Кулемина, сидя на кровати, наблюдала за перемещениями бизнесмена по комнате. Все его довольно резкие действия ясно говорили о том, что Виктор взволнован, но показывать это, как и любой мужчина, не намерен… По крайней мере умышленно. Хотя это было заметно даже неопытной в плане отношений с противоположным полом юной белокурой бандитке.
- Я тут тебе пижамку купил, - произнес брюнет, подходя к своей возлюбленной и одновременно с этим раскрывая пакет с одеждой для сна. – Надеюсь, угадал с размером…
- Даже если не угадал… - немного запнулась преступница, едва было не добавив к глаголу окончание «и», - ничего страшного не случится, - чуть приподняла Кулемина уголки губ, робко посматривая на хозяина квартиры. – Я могла бы в простой футболке поспать… Мне нормально, - смущенная заботой Виктора, добавила она.
- Ты позволишь? – спросил Степнов, указывая взглядом на одежду, мирно покоящуюся поверх пододеяльника.
Получив утвердительный кивок в ответ, мужчина осторожно снял уже немного осушившее тело девушки полотенце и стал бережно стирать влагу там, где она еще блестела на коже, мерцая в свете люстры. Мягкая ткань скользила по нежной коже шейки бандитки, по бокам, по бедрам и ногам… Сейчас брюнет готов был чем угодно поклясться, что Лена была все-таки более спокойна, чем там, в ванной. Правда и сам он тоже уже понял какие именно действия пугают его возлюбленную, какие доставляют удовольствие и приятные ощущения, неумело скрываемое этой маленькой девочкой, какие вызывают в ее сознании панику и желание спрятаться от всего мира в свою раковину… Видел, как заливаются алым румянцем ее бледные щечки, как она, по-прежнему стесняясь своей наготы, прячет глаза за длинной челкой, как нервно перебирает пальчиками ткань простыни, на которой сидит. Невинная и непорочная… Виктор думал, что таких уже нет, что это лишь мечта, что все женщины, попадающиеся на его жизненном пути, состоят сплошь из похоти, лжи, лицемерия, притворства и напускной чувственности. Все, кроме его покойной жены… Оказалось, что нет.
Лена… Маленький ангел, посланный ему свыше за все его страдания и потери, за те дни гнетущего одиночества, в которых не было просвета и надежды на счастье, в которых его единственной отрадой была частичка покойной супруги, день за днем напоминающая о том, что жизнь продолжается и нельзя опускать руки. А вот теперь… Эта хрупкая зеленоглазая девочка, совсем не похожая на остальных и даже в своих ошибках оставшаяся чистой и светлой, искренней, доброй и справедливой. Только такую он мог полюбить… И полюбил. По-настоящему, всем сердцем и душой, каждой частицей своего существа.
- Не больно? – на всякий случай поинтересовался Виктор, внимательно вглядываясь в лицо блондинки.
- Нет, - робко улыбнулась та. – Даже приятно… Знаете, - произнесла преступница, но тут же исправилась: - знаешь, обо мне  так еще никто никогда не заботился, - с некоторой грустью в голосе проговорила Кулемина.
- Как это никто? – удивился бизнесмен, продолжая ласково обтирать тело своей возлюбленной. – А родители? – нахмурился он, прекрасно помня, что осиротела Лена в шестнадцать.
- Папа всегда много работал, - пустилась в воспоминания девушка. Ее собеседник же с удовлетворением заметил, что эта зажатая девочка начинает потихоньку открываться ему. Пусть происходит это очень небольшими шажками, но то, что Лена решила рассказать ему о своем прошлом, воспоминания о котором явно были для нее болезненными, уже многое значило для Степнова. – А мама… Конечно, где-то там, в моем далеком-далеком детстве, она ухаживала за мной, но потом тоже вышла на работу. И начали они с папой по командировкам мотаться, - рассказывала блондинка, глядя куда-то в стену. – Я их очень редко видела… Мне и за маму, и за папу дедушка приходился, а из-за того, что проблемы со здоровьем у него были столько же, сколько я себя помню, повзрослеть пришлось как-то рано, - поджала Лена губы, опуская взгляд. – Он был хороший… Самый замечательный дед на свете, но ему самому всегда нужна была забота и поддержка. Мне нельзя было с ним чувствовать себя ребенком, а уж тем более вести себя как ребенок, - совсем сникла Кулемина. – А потом, когда родители наконец-то вернулись и осели в Москве, родилась Машка. Мама уже беременна была, когда они приехали… Живот уже виден был, - вспомнила события восьмилетней давности девушка. -  Естественно, все внимание мамы и папы было направлено на младшую.
- А как же ты? – не сдержался мужчина и недоуменно посмотрел на свою возлюбленную.
- А что я? – все также разочарованно усмехнулась юная преступница. – Я была уже взрослой десятилетней девочкой. Причем, знаешь, мне было не столько жалко родительского внимания и их заботы, которой они окружили Машу, сколько просто было обидно: я так долго ждала, когда они перестанут уже наконец разъезжать по странам и вернутся к нам с дедом, а когда это произошло… ничего не изменилось…
- Ты ревновала родителей к сестре? – поинтересовался брюнет, по инерции промокая уже сухие плечики Кулеминой полотенцем.
- Да, немного, - честно призналась Лена. – Мне было десять лет, - посмотрела она на Степнова, боясь встретить в его взгляде разочарованность и осуждение, но мужчина смотрел вниз, и наладить зрительный контакт не получилось, что очень расстроило блондинку. – Ты не думай… - прошептала она, - я не ненавидела сестру. Просто мне было больно. Я ведь была не виновата в том, что у них работа. Маше досталось все: и внимание, и ласка, и тепло. Маленькая она - никто ее этим не обделил, потом подросла и все то же. А я помнила, что в этом возрасте со мной все по-другому было. Да, я знаю, что родители зарабатывали деньги на наше существование, но Вить… - Лена вздохнула, - мне же не деньги их нужны были! Я бы все игрушки свои отдала за то, чтобы они со мной так, как с Машкой обращались. А потом я вообще старше стала и еще должна была сама с ней возиться, - без каких-либо эмоций проговорила Лена. – А, ты думаешь, мне хотелось? Я не злилась, нет, но больно… Меня столького лишили, а потом все это будто ножом по сердцу. А мне четырнадцать было, пятнадцать… Я Машу никогда не винила. Любила ее, но…
- Чувствовала себя лишней в семье? – задал вопрос бизнесмен.
- В каком-то роде, - согласилась Кулемина. – Мы с дедом были одним полюсом, а родители с Машей – другим, хотя и не могли друг без друга, но находились где-то далеко, причем не физически, а эмоционально, - наконец встретилась взглядом с синими глазами мужчины, и тут же на душе стало легче. – Я очень любила родителей Вить… И маму, и папу. И Машу любила. Мы с ней играли часто, - чуть улыбнулась девушка. - Она ко мне всегда тянулась, а я, повзрослев, перестала так остро переживать по поводу всего этого. Да и Машка… Знаешь, она была таким ребенком, которого просто невозможно было не любить. Я до сих пор иногда думаю о том, что если у меня когда-нибудь будет дочка, я очень хотела бы, чтобы она была похожа на Машку, - призналась бандитка и тут же смутилась, понимая, что невольно затронула тему детей при Степнове.
- Не грусти, Ленок, - с нежностью в голосе попросил свою собеседницу брюнет и стер непослушную слезку, которая, вопреки желанию хозяйки, все же увлажнила кожу ее щеки. – Теперь все будет по-другому, я обещаю тебе. Мы с Линкой тебя такой заботой окружим, что ты еще не будешь знать, куда от нас деваться, - тепло улыбнулся Виктор, откладывая полотенце в сторону, после чего Лена сразу прикрыла обнаженную грудь руками.
- Вы… Ты завтра за Линой поедешь? - задумчиво спросила Кулемина, тайком наблюдая за действиями высокого голубоглазого брюнета.
- Угу, - бормотнул бизнесмен, осторожно приподнимая одну ножку девушки и просовывая ее в пижамную штанину. – Хочешь со мной съездить? – предложил он, конечно, не особо надеясь на положительный ответ. – Линка родителям моим уже все уши про тебя прожужжала…
- Нет, - мгновенно напрягшись, ответила бандитка, а потом подняла на собеседника робкий взгляд. – Если Вы не будете против, то я лучше не поеду…
- «Ты», - снова поправил ее Степнов, заметив резкую перемену в ее состоянии и уже сто раз пожалев о своем предложении. – Лен, я никуда тебя силком тащить не буду. Если не хочешь, то конечно не езжай. Я заберу Линку, мы с ней быстренько заедем в магазин, накупим каких-нибудь вкусностей и вернемся, - легонько щелкнул он девушку по носу. – А ты телевизор посмотришь пока. Фильм какой-нибудь интересный. Или поспишь просто. Тебе отдыхать нужно много. Сон – лучшее лекарство, а тебе тем более нужно много спать, чтобы быстрее в норму прийти.
- Спасибо, - поблагодарила юная преступница мужчину. - Я по Линке уже соскучилась, - чуть успокоившись, с несмелой улыбкой произнесла Лена.
- Она по тебе наверняка тоже, - в ответ приподнял уголки губ мужчина и, аккуратно подхватив блондинку, поставил ее на кровати, подтягивая пижамные штанишки светло- серого цвета. – Ничего, завтра увидитесь, - добавил Виктор, помогая своей возлюбленной снова принять сидячее положение. – Ты от нее еще устать успеешь.
- Это приятная усталость, - снова прикрывая холмики груди забинтованными ладонями, проговорила Лена.
- Слушай, нам надо что-то решать с твоей одеждой, - перевел тему бизнесмен, вспомнив, что он уже давно хотел поднять этот вопрос. – Что будем делать-то? – поинтересовался он, принимаясь за верхнюю часть пижамы.
- В смысле? – немного не поняла его Кулемина, которая чувствовала себя несколько некомфортно, так как для того, чтобы привыкнуть к взгляду мужчины, время от времени останавливающемуся на ее нагом стане, юной девушке нужно было явно не один и не два похода в душ, и даже, скорее всего, не месяц совместного проживания под одной крышей. А сейчас, когда ей вновь пришлось отнять руки от груди, позволяя тем самым Виктору лицезреть ее, пусть и не слишком выдающиеся, но все же прелести, которые он, впрочем, уже давно успел рассмотреть и насладиться не только их видом, но и ощущениями от прикосновений, Лене было как-то не до его слов. Брюнет осторожно надел на ее тело кофточку от пижамы и с крайней  аккуратностью помог девушке просунуть руки в рукава. Поправил ворот, забрал за ушки непослушные прядки белокурых волос и улыбнулся, любуясь милым созданием, смущенно смотрящим на него из-под длинной челки красивыми зелеными глазами.
- Ну, если мы, например, пойдем по парку прогуляться… - стараясь не делать резких движений и не показывать своих истинных эмоций, стал объяснять Степнов. – У тебя же одежда есть только та, что я привозил тебе в больницу. В ней можно ходить дома, но для улицы она никак не подойдет, - присел бизнесмен на постель возле своей возлюбленной. – Если похолодает, то тебе вообще будет нечего надеть. А простывать тебе ни в коем случае нельзя. Организм еще очень слабенький и любая зараза для тебя опасна.
- Вы будете гулять, а я дома посижу, - сразу же разрешила ситуацию Лена, не особо, правда, уверенная, что такой расклад придется по душе ее мужчине.
- Ага, сейчас вот прям! – усмехнулся Степнов, оглядывая плоды своих трудов. В целом выглядела юная преступница неплохо, серый цвет удивительным образом подчеркивал зелень ее глаз и золотистый отблеск волос, но все равно было заметно, что пижама ей чуток велика. – Тебе тоже и гулять надо, и ходить… Двигаться, в общем. Так что нечего тут филонить, - по-доброму улыбнулся Виктор и, предельно осторожно уложив Кулемину на кровать, забыв на этот раз даже поинтересоваться, нужна ли ей его помощь, ведь блондинка и сама прекрасно могла бы справиться с этой задачей, хорошенько укрыл свою любимую девочку одеялом. – Так что решаем: в магазин за одеждой съездим или… - сделал он небольшую паузу, пытаясь угадать, как следующая фраза повлияет на его возлюбленную, - или заедем к тебе домой и возьмем все необходимое оттуда?
Девушка молчала, не зная, что ответить ждущему от нее хоть каких-то слов бизнесмену. С одной стороны, она очень не хотела напрягать его и садиться на шею как в плане своего физического состояния, так и в смысле финансов, но, с другой стороны, юная преступница прекрасно понимала, что на данный момент вернуться в свою квартиру она не сможет даже на какие-то жалкие пять минут. Слишком многое там связано с дедом и родителями, слишком свежи еще были воспоминания того, что она испытала, узнав, что последний близкий ей человек, также как и все остальные, ушел из жизни. И выбрать, что на данный момент для нее невозможнее, Лена не могла. Захотелось сжаться в комок, отползти в угол постели и спрятаться, так, чтобы никто ее не видел, не слышал и вовсе не знал о ее существовании. Осознавала, что ведет себя глупо, что Виктор прав, но сделать ничего не могла. Все ее сознание сопротивлялось, и девушка, покорно подчиняясь ему, лишь отвернулась от Степнова, так и не вымолвив не слова.
- Есть еще третий вариант, - неожиданно прервал ее размышления Степнов, видя, что Лена весьма серьезно озадачилась. – Ты можешь перечислить мне вещи, которые тебе необходимы. Я составлю список, съезжу и сам все возьму.
- Тебе правда не сложно? – с надеждой посмотрела на него блондинка.
- Конечно нет, - ответил мужчина и, наклонившись, поцеловал свою зеленоглазую преступницу в носик. – Наверное, это действительно будет лучшим выходом на данный момент.
- Спасибо тебе, - приподнимая уголки губ, поблагодарила Лена хозяина квартиры. – Ты столько для меня делаешь…
- Ты мне не чужая, Ленуль, - погладил он девушку по щеке. – И не нужно меня благодарить. Для меня это все не менее важно, чем для тебя самой. – потрепал он белокурую бандитку по волосам. - Значит завтра займемся составлением списка. А сейчас спи, - посоветовал брюнет, еще раз подтыкая со всех сторон одеяло. – У тебя сегодня был очень насыщенный на эмоции день, так что отдыхай…
- А Вы… то есть ты где спать будешь? – быстро спросила Кулемина, будто боясь, что не успеет этого узнать.
- Я в соседней комнате лягу, - ответил Виктор, вставая с кровати. – Если что – зови, я сразу приду.
- Хорошо, - чуть улыбнулась девушка, чувствуя, как паника немного отходит на второй план. – Спокойной ночи.
- И тебе спокойной, Ленок, - тоже растянул губы в улыбке бизнесмен и снова склонился над своей возлюбленной. – И самых-самых добрых, самых-самых хороших, самых-самых сладких снов.
С этими словами Степнов медленно прижался к губам бандитки, но ни на что большее не намекал. Только спустя несколько секунд он распрямился и, кинув еще один нежный взгляд на Кулемину, вышел из комнаты, но дверь плотно закрывать не стал. Сама блондинка не знала, куда деть счастливую улыбку с губ. Она и не помнила, когда улыбалась так в последний раз… Вполне возможно, что и вовсе никогда такого не было.
Сердце трепетало, разгоняя по телу приятное тепло, Хотелось дышать так, чтобы каждый вдох наполнял легкие до предела, а потом выдыхать и снова делать большие глотки воздуха, в котором витало что-то невидимое и неосязаемое, но до безумия нужное и нежное. Лена прикусила губу, до сих пор ощущая прикосновения ласковых мужских пальцев к своему телу, вкус поцелуев и добрые слова, произносимые волнующим ее сознание голосом, прикрыла глаза, секунда за секундой погружаясь в то ощущение, которое разливалось по ее телу, стоило ей подумать о Викторе, а через некоторое время так и уснула все с той же легкой, но неимоверно счастливой и искренней улыбкой на губах.

Всем приветик! Я снова извиняюсь за задержку проды Поверьте, мне очень стыдно...
Большое спасибо всем читателям за плюсики, а Марусе и Лине за комментарии! Очень приятно видеть, что меня еще кто-то читает

-38-

Утром Лена проснулась по будильнику, установленному с вечера Виктором. Чувствовала себя девушка, честно говоря, разбитой и невыспавшейся. Вроде бы остаток ночи провела спокойно, безо всяких кошмарных сновидений и ненужных мыслей, но все равно, видимо, сказались переживания и стрессы, перенесенные накануне. Несмотря на все попытки бизнесмена уговорить блондинку остаться в кровати и еще немного поспать, юная преступница все равно встала, не говоря хозяину квартиры ни слова о своем не слишком хорошем самочувствии. Да, может еще немного подремать ей и хотелось, но было как-то стыдно валяться в постели, зная, что хозяин дома уже на ногах. А если учесть, что лежала она в его кровати, то становилось как-то уж совсем не по себе… Да и умыться без помощи мужчины Кулемина бы не смогла. Точнее, может и смогла бы, но так, что цирковое представление показалось бы просто детским лепетом по сравнению с тем, как бы пришлось извратиться Лене в борьбе с краном и струей воды в попытках сполоснуть лицо и почистить зубы.
И снова это неприятное чувство беспомощности и ненужности. Снова простейшие действия, которые она фактически не может совершить сама, на которые этот заботливый мужчина вынужден тратить свои силы и свое время. Наружу в очередной раз стали рваться отнюдь не положительные эмоции, но девушка сдерживала себя, понимая, что своими истериками скоро действительно надоест Степнову. У нее еще будет время, чтобы выплеснуть все свои переживания, когда брюнет поедет за своей дочкой, а она, Лена, останется одна.
С детства она привыкла скрывать свои слезы… Деду нельзя было волноваться, и маленькая девочка не позволяла себе тревожить пожилого родственника, опасаясь, что тому от ее рыданий может стать плохо. А ведь порой так хотелось прибежать к нему со своими бедами и проблемами, кинуться ему на шею и спрятать личико где-то на груди у родного человека, чтобы было не так больно переживать все одной. Но нет. Нельзя… И сейчас нельзя. У нее нет прав скидывать на Виктора то, что чувствует она, у него слишком много собственных дел, переживаний и проблем, чтобы нагружать его еще и своими никчемными страхами и сомнениями. Но как же сложно держаться, когда каждое слово и действие провоцирует новые и новые порывы выплеснуть все свое отчаянье слезами…
- Ленка, не спи, - позвал ее хозяин дома, держа вилку с наколотым на нее куском яичницы возле лица блондинки.
- Прости, - смутилась юная преступница и приоткрыла ротик, позволяя покормить ее.
- Да ничего, - улыбнулся мужчина, тем же столовом прибором «отпиливая» кусок блюда себе. – Вкусно хоть?
- Очень, - тут же заверила его Кулемина, которая, впрочем, даже не обратила внимания на вкус пищи. – Жалко, что я не могу помочь ни в готовке, ни в мытье посуды…
- Лен, не забивай себе голову, - отозвался Виктор и шутливо разлохматил волосы своей возлюбленной. – Если что, в доме посудомоечная машинка есть. Правда мы с Линкой как-то не особо часто ею пользуемся, но порой, когда сильно насвинячим и лень вручную возиться, сгружаем туда все и наслаждаемся бездельем, - подмигнул брюнет расстроенному зеленоглазому созданию. – И, кстати говоря,  по словам врачей, скоро ты уже сможешь совершать некоторые действия руками, когда с них снимут бинты. Например, ты уже в состоянии будешь сама одеваться. И кушать тоже, наверное,  сумеешь…
- Да, здорово, - еле-еле приподняла уголки губ девушка, которую слова Виктора почему-то нисколько не воодушевили. Грусти в ее глазах бизнесмен заметить не успел, так как бандитка быстро отвела взгляд в сторону, по своему обыкновению прячась за длинной челкой, а спустя секунду почувствовала на своих губах неожиданный поцелуй Степнова, и тогда уже расстройство сменилось изумлением. Правда ощущения от касания губ этого мужчины были настолько приятные, что Лена позволила себе чуточку расслабиться, наслаждаясь трепетной лаской, даримой ей близким и желанным человеком.
Только когда мужчина уехал за Линой, бандитка позволила себе расплакаться, причем уже не столько от своей бесполезности, сколько от понимания того факта, что она боится увидеть то, что находится под бинтами. Боится того уродства, которое наверняка осталось там после издевательств ее бывших дружков. Да и вообще боится… Всего боится… Чувствовать, любить и принимать любовь, доверять, смеяться, шутить, смотреть в глаза, надеяться на что-то светлое и даже жить.
Воспоминания о тех, кого она искренне считала своими друзьями, совершенно предсказуемо привели к новым вспышкам памяти, в которых то и дело мелькали до безобразия реалистичные и страшные картинки того, что делали с ней в заброшенном лагере. Боль, которая вроде бы только начинала потихоньку отпускать Лену, снова стала чувствоваться так, будто над ее руками, телом и душой  поиздевались здесь и сейчас. Липкий ужас сковывал сознание, непонимание жестоких поступков людей, которым она верила, с которыми была готова поделиться последним куском хлеба и выкурить одну на четверых сигарету, вгоняло в почти панический страх снова ошибиться и стать игрушкой, не имеющей право выбора.Невозможность защититься и полнейшее подчинение похотливым рукам, с остервенением терзающим ее юное тело… Надменный смех, ехидные улыбки и наполненные яростной ненавистью глаза подельников…
Лежа на большой кровати в комнате Виктора, блондинка прижимала к себе ладони и ревела в голос, пока что даже не пытаясь успокоиться. Хотелось выплакаться настолько, насколько это было возможно, чтобы ни при бизнесмене, ни при его дочурке ее вообще не тянуло пустить слезу. Лена чувствовала себя маленьким промокшим под холодным осенним ливнем котенком. Пожалуй, в данный момент она просто-напросто жалела саму себя… Никогда она еще не была настолько слаба и уязвима, никогда еще слезы с такой легкостью не вырывались из ее глаз и никогда еще ей не хотелось просто лечь и забыться, чтобы все и вся оставили ее в покое, не трогали, не бередили память и не заставляли бороться за свое никчемное существование. Орать, реветь до хрипоты, чтобы душа хоть немного освободилась от гнета воспоминаний… Слезы текли не переставая, но Кулеминой хотелось плакать еще и еще… А еще больше хотелось просто потерять память и не помнить ничего из произошедшего за последние месяца два.
Неожиданно в голову зеленоглазой преступницы пришла мысль, которая даже заставила ее на пару секунд замереть, разрывая тишину лишь тихими надрывными всхлипами, непроизвольно вырывающимися из груди девушки при каждом вдохе и выдохе. А ведь она так и не поговорила с Виктором по поводу визита на кладбище. Еще лежа в больнице, уже зная о скорой выписке и о том, что мужчина попытается добиться разрешения забрать ее к себе, Кулемина думала о том, что сразу же попросит свозить ее на могилу деда. Конечно, вчера это было бы за пределом их возможностей, но и сегодня утром она совсем забыла о своем намерении. Стало как-то крайне стыдно перед близким человеком, который всегда был ей опорой и поддержкой, и смерть которого она так и не смогла себе простить…
И снова плач… Дедушка, лагерь, родители, Лина, похожая на Машу, руки Белуты и Стаса грубо лапающие ее грудь, боль от предательства и ран, любовь Виктора, ее собственное непонимание того, как существовать дальше, страх ошибиться и отсутствие рядом того, кто бы мог дать хоть какой-то совет, того, кто точно не обманет и не пожелает ей зла…
Сколько длилась ее истерика, Лена точно сказать не могла. Долго… До тех пор, пока она не выбилась из сил, а от громкого плача не остались лишь едва уловимые всхлипы, которые вскоре и вовсе перешли в простое тяжелое дыхание. Взглянув на время и поняв, что скоро домой должны вернуться Виктор с Алиной, девушка вытерла мокрое от слез лицо бинтами и кое-как села на кровати, успокаивая себя покачивающими движениями корпуса вперед-назад. Ей совершенно не хотелось, чтобы ее истерика или последствия этого своеобразного крика души были замечены кем-либо, а посему бандитка четко задала себе цель – взять себя в руки. И к приезду домочадцев она ее добилась, хотя все произошедшее не могло не сказаться на состоянии Кулеминой, и чувствовать себя девушка стала еще хуже, чем с утра.

Приветики! Большое спасибо всем за плюсики и комментарии! Девчонки, вы - мои вдохновители Спасибо, что читаете и не бросаете меня!

-39-

- Лена! – радостно взвизгнула Лина и, не снимая ни верхней одежды, ни обуви забежала в комнату, где мгновенно бросилась обнимать блондинку, правда стараясь действовать довольно аккуратно. – Как же я рада, что ты теперь будешь жить с нами! Я так долго мечтала об этом!
- Алина Викторовна! – раздался требовательный и в какой-то мере сердитый голос бизнесмена из коридора. – По-моему, Вы забыли, что я просил Вас не бросаться на нашу гостью с возгласами радости. Кроме того, Вы абсолютно запамятовали, что, приходя домой, надо снимать уличную одежду и обувь, прежде чем проходить в комнату.
- Конечно, - нехотя слезая с кровати, обиженно пробурчала девочка. – Сам тут с тобой со вчерашнего дня находится, а я как будто не соскучилась! – тихо, чтобы папа не услышал, проворчала малышка.
- Я тоже по тебе соскучилась, - с искренней улыбкой произнесла зеленоглазая преступница, проведя по светлым волосам ребенка забинтованной кистью. – Но у нас с тобой будет еще целая куча времени. Ты еще устать от меня успеешь, - чувствуя, как с появлением в жилище двух этих людей пустота внутри ее души стала заполняться чем-то теплым и очень нежным, добавила девушка.
- От тебя? – усмехнулась Степнова-младшая. – Никогда!
- Алина! – снова донесся из коридора недовольный возглас мужчины, и на этот раз Лина, решив не нарываться на гнев отца, все же пошла к нему.
Поморщившись от продолжающих периодически тревожить ее неприятных ощущений, Кулемина медленно поднялась с кровати. Мышцы пресса, не так давно задетые пулей, после долгих рыданий вновь заныли, но девушка старалась не обращать на это внимания. Выйдя в коридор, она прислонилась к стене и стала с умилением наблюдать за тем, как Виктор помогает дочери снять верхнюю одежду. Столько заботы скользило в его жестах, что сама бандитка невольно вспомнила, как, приводя сестру из детского сада домой, она тоже помогала ей раздеться, как выслушивала рассказы о том, что они делали в группе, и кого воспитательница ругала за недоеденный обед…
- Ленок, - вырвал ее из своих мыслей обеспокоенный голос бизнесмена. – Все нормально? – поинтересовался он, с подозрением смотря на возлюбленную, во взгляде которой сквозила неприкрытая грусть. Конечно, от внимательного взора брюнета не укрылись чуть припухшие веки и покрасневшие глаза девушки, ее искусанные губки и немного слипшиеся пряди белокурых волос, но он решил пока не заострять внимание на том, что она плакала. Мало того, что, похоже, Лена старалась скрыть этот факт, так еще и Алинка могла начать расспрашивать юную преступницу что, как и почему, а Кулемина явно была не готова отвечать на все эти вопросы. Степнов догадывался о том, что выход эмоций дается девушке намного легче, когда она остается наедине с самой собой, но в то же время мужчина чувствовал, что это неправильно. Ведь в данной ситуации рядом должен быть тот, кто разделит с ней ее боль, выслушает, погладит по голове и плечам, а затем просто обнимет и скажет, что все хорошо. Только вот как добиться того, чтобы Лена доверила ему все свои страхи и полностью открылась перед ним, Виктор пока не знал, но пообещал сам себе, что сделает все для того, чтобы его любимая девочка не рвала себе душу в одиночестве, ведь ему не все равно. - Может, что-то болит или ты себя плохо чувствуешь? – на всякий случай спросил бизнесмен.
- Все нормально, - едва заметно улыбнулась блондинка и даже немного смутилась от такого количества внимания. – Не стоит надо мной так трястись. Я же не хрустальная, не развалюсь…
- Стоит-стоит! – встряла в диалог Лина. – Папа сказал, что тебя надо беречь! А папа никогда не врет! – деловито заявила девчушка.
- Вот! – подтвердил ее слова сам Степнов. – Устами младенца, как говорится…
- …глаголет истина, - закончила за него юная преступница, а потом, хитровато прищурившись, добавила: - навеянная одним взрослым.
- Ну, не столь суть важно, - махнул рукой мужчина, переводя все в шутку. – Давайте за стол что ли… С минуты на минуту должны пиццу привезти, - поведал брюнет, ожидая реакции своей дочурки на эту новость.
- Ура-а-а! – радостно взвизгнула Алина и побежала мыть руки. Нечасто папа разрешал ей есть подобные блюда и уж точно никогда он не заказывал их прямо на дом.
- Любишь пиццу? – дождавшись, пока дочка убежит в ванну, подошел Виктор к девушке, все также стоящей у стены.
- Люблю, - ответила та и снова отвела печальный взгляд в сторону. – Правда я опять тебе покушать спокойно не дам… Блин, от меня проблем больше, чем от ребенка малого…
- Лен, послушай, - бизнесмен бережно положил руки на поникшие плечи своей собеседницы, а затем переместил одну ладонь на щеку девушки и стал ласково поглаживать бархатистую кожу. – Забота о любимом человеке не может утомлять, - приподнял он головку своей девочки за подбородок и неспешно коснулся пальцами нижней губы маленькой бандитки. - Скажу тебе даже более: мне самому приятно ухаживать за тобой, дарить тебе свое тепло, доставлять тебе радость, - всматриваясь в черточки милого личика Кулеминой, проговорил мужчина, про себя отмечая, что, похоже, девушка плакала долго и сильно. - Знаю, - чуть растерял свой пыл брюнет, - пока тебе радоваться особо нечему, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты чувствовала себя как можно лучше! – поправил он несколько спутавшихся прядок золотистых волос, поражаясь сочетанию силы и слабости в этом невероятно-прекрасном и чистом создании. - Я люблю тебя. Люблю так сильно, что уже не представляю своей жизни без тебя.
- Я… - совсем растерялась зеленоглазая бандитка от таких слов и столь неожиданного признания. И пусть она не в первый раз слышала о чувствах этого мужчины, но это всегда вводило ее в ступор. Плюс ко всему было стыдно, что пока ответных слов она сказать не может. Очень хочет, но не может…
- Так что прекрати считать себя обузой, поняла? – видя, что девушка пока не готова произнести то, что ему больше всего на свете в данный момент хотелось бы услышать, не стал ждать от нее ответа Виктор и, улыбнувшись, порывисто чмокнул возлюбленную в щеку, а уже в следующее мгновение раздался звонок в дверь. – А вот и пицца! Иди на кухню, - кивнул бизнесмен в сторону пищеблока и уже собирался отворить вход в свою обитель, чтобы принять и оплатить заказ, как его остановил тихий, совсем неуверенный голос собеседницы:
- Мне же нельзя…
- Чуть-чуть можно, - снова растянул губы брюнет. – Изредка… чтобы вкус не забыть, - щелкнул он взгрустнувшую блондинку по носу, вызвав у нее едва уловимую улыбку. – Иди к Линке, я сейчас к вам присоединюсь.
Вечер прошел в тихой, почти семейной обстановке. Степновы не давали своей гостье заскучать и во время ужина частенько шутили и дурачились, что было так не похоже на Виктора. Он уже забыл, когда последний раз позволял вести себя подобным образом за столом не то что своей дочери, но и себе в первую очередь. Однако стоило признать, что ему такой прием пищи очень даже понравился, и дело было вовсе не в том, что они ели, а в атмосфере, царящей в небольшом помещении кухни.
Лена же старалась не показывать своих истинных чувств. Ей было безумно неудобно принимать заботу и ласку, к которой она не привыкла, и стыдно из-за своей беспомощности. Девушке казалось, что она все делает не так, что ведет себя абсолютно неправильно, что не имеет никакого права беспечно смеяться и упиваться тем, что у нее есть: голосами, улыбками и блеском двух пар синих глаз. Нет, она тоже улыбалась и, глядя мужчине в глаза, позволяла накормить ее вкусной пиццей, но все равно какой-то внутренний барьер мешал ей наслаждаться заботой и вниманием двух, пожалуй, самых дорогих и близких ей людей на данный момент, и в чем дело Лена точно сказать не могла. Просто… Просто ей было страшно поверить в то, что она может быть кому-то нужной, и принять все это. Казалось, что один неверный жест, и ее снова бросят умирать одну где-то в темном углу…