- Ну, вот мы и приехали! – радостно сообщила девушка, паркуясь у ворот большого кирпичного дома.
- Хотела удивить меня созерцанием собственного жилища? – усмехнувшись, сидящий рядом брюнет оглядел темные окна и с интересом повернулся к собеседнице.
- А вот и нет! – не теряла энтузиазма блондинка, доставая из бардачка темный лоскут ткани. - Только теперь тебе придется передвигаться вслепую.
- Смерти моей захотела, сестренка? Я ни за что не доверю свое тело в твои руки.
- А ну стоять! – раздался щелчок, и мужчина понял, что девушка заблокировала двери, а значит, сбежать не удастся. – Повернись-ка!
С обреченным вздохом брюнет все-таки позволил лишить себя зрения, и вскоре парочка уже осторожно продвигалась к дому.
- Ай! Ты мне на ногу наступил!
- Не надо было придумывать весь этот бред с повязкой!
- Это сюрприз!
- С такими сюрпризами я до сорока не доживу…
- Не ной, братишка! Мы уже на месте, кстати.
Остановившись, блондинка отпустила руку брата и, прошептав что-то неразборчивое, сорвала с его глаз плотную ткань. Резко зажегся свет. Мужчина открыл глаза, но тут же закрыл. Этого не может быть. Снова попытав счастья, убедился, что все происходящее не сон и кривовато улыбнулся.
- Всем привет…
Секунда тишины и гостиная взрывается сумасшедшими криками и поздравлениями, а под потолком загорается растяжка с надписью «Счастливого тридцатилетия!». Брюнет опустил злобный взгляд на сестру, которая, так же как и все, беззаботно орала поздравления, но под строгим взглядом брата стушевалась.
- Лера…
- Тебе нравится, Витька? Круто, правда!? Ты бы знал, каких усилий мне стоило всех их здесь собрать! С днем рождения, дорогой! – чмокнув мужчину в щеку, напялила ему на голову пестрый колпак и скрылась в толпе.
- Вот тебе и тихонько посидим в семейном кругу… - недовольно пробормотал Виктор и взял со столика бокал с шампанским.
Следующие полчаса у мужчины ушли на то, чтобы принять поздравления и подарки у всех желающих, не успевая пройти по дому даже пары метров.
- Виктор! – услышал за спиной знакомый командный голос и обернулся: красивая женщина лет пятидесяти уверенно продвигалась через толпу точно к нему. – Здравствуй, милый!
- Елена Степановна! – удивленно принял объятия женщины. Пожалуй, единственный человек, которому он сейчас был рад.
- Что за официоз? Не ожидал?
- Честно говоря, нет. Твоя дочь все коварно провернула без моего ведома. А отец тоже здесь?
- Здесь, только я потеряла его где-то в районе бильярдной. Ты же знаешь его слабость. Ой, а что это я? С юбилеем, сынок! Ты знаешь, что для нас с папой ты всегда останешься все тем же резвым непоседой, - в зеленых глазах женщины застыли слезы, чего Виктор выносить не мог.
- Ну, мам! Спасибо тебе. Я очень рад, что вы решили приехать.
- Как мы могли? Такая дата… О, а вот и он! – посмотрев куда-то за брюнета, нахмурилась Елена. – Где тебя носит, Степнов! Забыл, зачем приехал? У твоего сына сегодня юбилей!
- Не злись, дорогая. Я не мог пропустить одну партейку в бильярд, тем более, Виктор опоздал. Ну, что, сын! Поздравляю! Говорить много не буду, главное, внуков бы нам с матерью успеть увидеть.
Мужчины обнялись, после чего к имениннику снова стали подходить с поздравлениями гости, вручать подарки и даже тягать за уши. К концу вечера в доме остались лишь самые близкие родственники и друзья. Расположившись за небольшим столом у камина, попивали вино и дорогой коньяк пока идиллию не нарушил звонкий сигнал.
- Это с ворот, - тут же подскочила Лера. – Я пойду открою.
Спустя минуту девушка вернулась, растерянно разглядывая какой-то конверт.
- Кто там, доченька?
- Тебе, Вить! – отдала брату посылку. – Письмо, наверное.
- И кто в наше время письма шлет?
- Сейчас откроешь?
- А вдруг это личное?
Гости загалдели, а Степнов, не отрываясь, смотрел на конверт, но не решался открыть. И правда, кому понадобилось отправлять обычное письмо, если уже давно существует интернет, телефон, курьерская служба, в конце концов…
Однако, отбросив все сомнения, мужчина все-таки открыл посылку, откуда тут же выпала записка с поздравлением и фото.
- Что там? – Лера придвинулась поближе к брату и взяла из его рук снимок. – Хм, здание какое-то… Завод что ли? От кого это вообще?
- Обратного адреса нет, - пожал плечами Виктор, повертев в руках бумажный конверт. – Мало ли, ошиблись.
- С именем и адресом? Вряд ли, - резонно заметил Степнов-старший. – Дочка, подай-ка мне это.
Девушка протянула отцу фото и присела обратно, а Михаил, едва увидев изображение, побледнел.
- Ты чего, пап? Знаешь, что за место?
Гости синхронно переглянулись и притихли.
- Знаю… - немного помолчав, ответил старик. – Это колония. Коломненская  колония общего режима.
- Не понимаю, - слегка напряженно протянул Виктор, с вопросом глядя на отца. – Объяснишь?
- Папа сидел там, - ответила за него Елена, глядя на снимок. – Это было тридцать лет назад, за несколько месяцев до твоего рождения. Тебе не кажется, Миша, что пора рассказать ему?
- Нет. Это все дурные поверия, - твердо сказал Михаил и отхлебнул из бокала коньяк.
- А твой отец?
- Совпадение. Я не верю в этот бред, Лена!
- Степнов! – слегка повысила голос женщина, отчего муж замолчал. – Он твой сын и должен знать!
- Хорошо, - сжав руку жены, согласно кивнул и поднял взгляд на сына. – Витя, тридцать лет назад я сидел здесь, - ткнул пальцем в фото, - за то, что сбил на дороге человека.
- Папа!? – недоуменно воскликнула Лера, открыв рот от удивления, но строгий взгляд матери так и шептал «помолчи», и девушка подчинилась.
- Я тогда только машину купил. Свой первый «Москвич», на тридцатилетие, а эта… На дорогу выбежала как сумасшедшая… До больницы не довезли, меня под суд. Все бы ничего, только дед твой и прадед в том же возрасте за решеткой оказались.
- Совпадение?
- Я тоже так считаю.
- А я нет, - возразила Елена.
- И я, - закивала Лера.
- Я могу пробить все по своим каналам, - предложил лысоватый мужчина в очках, лучший друг Виктора.
- Спасибо, Игорь. Я думаю, праздник можно считать законченным. Спасибо за всем за поздравления, друзья!
Вскоре гости и правда разошлись, последствия праздника были убраны, и все разбрелись по комнатам. Виктору же всю ночь не давали нормально заснуть непонятные сны, где он с отвращением жует тюремную бадягу, и ворочается на неудобной шконке.