Elvira, привет, мой свет)))

Он оооооооочень старый))) Это второй мною написанный фик Такая ностальгия....

Сейчас выложу дальше)))

3.
Утром следующего дня Лена стояла на крыльце школы и кого-то внимательно высматривала. Настолько внимательно, что практически не замечала ничего и никого вокруг. Ей нужно было, наконец, как-то решить (давай так «как-то решить», местами переставим) эту абсурдную ситуацию. Вот, увидела.
– Лера! Подожди. Нам следует поговорить.
– О чем это, интересно? – Новикова смотрела мимо Лены и пыталась обойти ее.
Лена схватила ее за локоть:
– Пожалуйста, нам очень нужно поговорить.
– Хорошо. Только быстро. Мне еще к алгебре готовиться.
– Давай присядем.
Лера только пожала плечами и пошагала к скамейке во дворе школы.
– Ну? – Раздраженно взглянула на подругу (бывшую, бывшую).
– Лера, ну пойми же ты, что я не виновата. Я ничего не делала для того, чтобы Стас…
– Я это уже слышала!
– Но это правда! Мне самой эта ситуация очень неприятна. И я хочу уже от нее избавиться поскорее.
– Как? – спросила Лера, уже спокойно и словно с какой-то мольбой в голосе.
– Ну не знаю.  Попроси его помочь тебе с уроками. Он же все знает и умеет. А там как-нибудь начнешь действовать. Главное, не дави на него. Скажи, что будете друзьями и так далее. Ну не мне же тебя учить! Это ведь у тебя список ухажеров больше, чем все тома «Войны и мира». О, звонок. Сейчас опоздаю – Рассказов не нарадуется. Блин!

День показался уж слишком длинным. Рассказов, ясное дело, цеплялся весь урок, отвечала Кулёмина хорошо, но все равно получила тройку. Следующее уроки прошли легко, но очень скучно. Даже Белута не развлекал своими байками о хулиганской жизни сына посла. А у него этих баек в запасе было ну очень много. Прикрываясь деньгами и связями отца, Степан Белута ставил на уши всю Москву. Иногда в свои приключения втягивал и Лену. Особенные впечатления она получила тогда, когда Степе пришла в голову идея попутешествовать автостопом. Зря она тогда на это согласилась. Таких слов от отца, как после того, когда он ее, наконец, нашел и притащил домой, Лена никогда не слышала. Она даже не представляла, что ее папа такие слова знает.
Ну вот, наконец, и последний урок! Лена насторожено выглянула из класса. Стаса не было. Неужели получилось? Фух! Пора на тренировку. «Чему радуешься? ЖЕНАТ! Ну и вправду, не на соревнования же ты так яро рвешься? Перестань глупости выдумывать». Пришла. Как и вчера, в спортзале никого не было. Пожала плечами и пошла переодеваться.
Виктор вышел из подсобки и застыл с открытым ртом. Такую занятную картину у себя в спортзале он наблюдал впервые: Кулёмина в своей умопомрачительной майке и таких же шортах висела на канате и раскачивалась на нем, как на лиане. Сглотнул. Глубоко вдохнул. «Что она вытворяет? Кошка! Дикая кошка!»
– Может, уже спустишься? Или ты там собралась провисеть всю тренировку?
– Мне тут хорошо. А если вам надо, то достаньте меня, – засмеялась девушка.
– Лена! У нас нет времени. Я должен за три месяца научить тебя тому, чему все другие участники соревнований учились годы. Давай спускайся.
Почему-то ей вдруг захотелось поиграть, пошутить, подразнить его. Уперто покачала головой:
– Не-а! Я всему научусь. Я быстро учусь.
– Лена! Тебе сколько лет, что ведешь себя, как в детском саду?
– Сколько, сколько… Это, смотря, как считать. Уже спускаюсь.
Съехала по канату и спрыгнула, очутившись чуть ли не в его объятьях. Слишком близко… Подхватил за талию. Задержал руки на ней чуть дольше, чем следовало бы. Она вздрогнула и закусила губу.
«Он ЖЕНАТ!».
«Она маленькая…».
– Что считать? – Проговорил Виктор, смущенно отводя взгляд.
– Что? – Наконец собрала разбежавшиеся мысли в кучку.
– Ты сказала: «Смотря, как считать».
– А, у меня день рождения раз в четыре года. Если так считать, то получается где-то годика четыре. Хи-хи.
– Правда? День рождения двадцать девятого февраля?
– Да. За полчаса до весны.
– Что?
– Мама так всегда говорила, что я родилась за полчаса до весны. То есть я родилась полдвенадцатого вечером. А она сказала, что за полчаса до весны…
– Красиво.
– Да. Я это всегда вспоминаю.
– А где твоя мать? Отца я видел не раз. Он, кажется, владеет сетью ресторанов «Вера». А матери ни разу не встречал в школе.
Сказал и уже пожалел о сказанном, такими грустными вдруг стали глаза с отблеском янтаря. Сразу понял, что что-то не то сказал.
– Мама умерла… от рака крови. Мне было тогда десять.
Вот дурак! В первом нежном порыве взял за руку, такую беззащитную, хрупкую. Сжал в ладонях. Как льдинка. Почему ее никто не отогреет?
– Прости меня. Я не хотел тебе причинить боль. Извини…
Лена печально улыбнулась:
– Ничего. Вы же не знали. Все в порядке.
Они стояли  и никак не могли решить, что делать дальше. Он не хотел отпускать ее руку, а она не осмеливалась ее отнять. Он засмотрелся в глаза с отблеском янтаря и начал терять счет времени. Из забытья Виктора вывел ее голос:
– Тренироваться сегодня будем?
Отпустил ее руку, будто отнял у себя что-то самое дорогое и близкое.
–Да. Конечно. Разминайся.
Пошла разминаться, еще чувствуя на руке жар от его прикосновения. И ничего больше не хотелось, только стоять вот так и смотреть на него, и чтобы он согревал ее руки в своих ладонях.

4.
После того дня, тренировки стали единственной целью в Лениной школьной и внешкольной деятельности. Она могла маяться от скуки целый день, но как только звенел звонок с последнего урока, выражение лица ее тут же менялось. Появлялась улыбка, в глазах зажигался огонь, и она со всех ног неслась в спортзал. Перестала себя обманывать. «Да, он мне нравится. И ничего поделать не могу. Но я просто хочу быть рядом. Просто буду рядом. Сколько получится».
Сегодня тоже шла на занятия. Они тренировались уже две недели. Лена многому научилась, но все еще не умела вовремя реагировать на подсечки, поэтому постоянно падала, злилась, поднималась и снова падала. Виктор всегда подавал ей руку, чтобы помочь встать, и тогда она была готова простить ему все подсечки мира, лишь бы не отпускал.
Проходя мимо учительской, услышала какое-то странное шушуканье и смешки. Дверь была приоткрыта и Лена не удержалась, чтобы не заглянуть. От картины, которая открылась ее взгляду, девушке стало немного не по себе. В учительской на столе сидела мадам Степнова с расстегнутой блузкой и юбкой, задранной чуть ли не до пояса. Перед ней стоял историк и что-то нашептывал, одновременно гладя одной рукой ее ногу, а вторую держал где-то в районе груди. Лену даже передернуло от такой наглости. У нее никак не укладывалось в голове, как эта, с позволения сказать, женщина может так себя вести. Спит с кем попало практически у мужа под носом. А он действительно ничего не видит? Или делает вид, что не видит? Но зачем?
От всего увиденного и слишком большого количества эмоций у Лены ничего сегодня не получалось. Реакция нулевая, движения вялые, техники никакой. Вот еще одна подсечка. Лена падает, но, чтобы удержаться, все же хватает Виктора за руку. Он тоже теряет равновесие, и она его тянет за собой на пол. Упала на спину, Виктор же задержался в нескольких сантиметрах от ее лица.
«Снова этот взгляд дикой кошки. Не смотри на меня так. Пожалуйста».
Как во сне он протягивает к ней руку, ласково проводит тыльной стороной ладони по щеке. Она приоткрывает рот и надрывисто дышит, потому что постоянно не хватает воздуха. Его лицо приближается к ней, он еле ощутимо касается ее губ, а через мгновение уже жадно и неистово целует ее, прикусывает губы, проводит кончиком языка, находит ее язык, ласкает и убивает… Она отвечает ему с такой же силой и жаждой. Но вот туман развеивается. Они вспоминают, где они и кто они.
Лена  медленно поднимается, бормочет: «Я пойду домой. До свидания…». Уходит. Ей кажется, что она идет к двери вечность, потому что ноги заплетаются и не слушаются. Но вот она выходит. Скрывается за дверью. А Виктор остается сидеть на матах, обхватив голову руками.
«Что ты со мной делаешь? Зачем?»

Виктор мерил шагами спортзал уже второй час. Не мог найти себе места, из рук всё валилось. А те, у кого в этот день были  уроки физкультуры, начали потихоньку молить всё на свете, чтобы с физруком что-нибудь случилось. Степнов был словно озверевший. И вот сейчас он ходил по спортзалу, постоянно посматривал на часы и с каждой минутой нервничал всё больше и больше. Лены уже два дня не было на тренировках. А сегодня она опаздывала на целых два часа и вряд ли придет вообще. Виктор сделал последний шаг и тяжело упал на скамью. Опустил голову на руки, продолжая ругать себя последними словами. «Дурак! Дурак!! Идиот! Ну и что ты наделал? Теперь она испугалась и больше не придет. Ты отнял у себя единственную возможность быть с ней рядом. Но она же мне ответила! Она ТОЖЕ целовала меня. И КАК целовала! Ну и что? Ничего это не значит. Просто всё произошло так неожиданно, что она растерялась. А потом пришла в себя и убежала. И теперь больше никогда не придет».
Лена тоже размеренно делала шаги взад-вперед, только с противоположной стороны двери. Уже третий день она приходила к двери спортзала, но открыть ее не хватало смелости. Она не представляла себе, как сможет туда войти, посмотреть ему в глаза, что сможет ему сказать. Ей почему-то было так стыдно за свое поведение. «И что он обо мне подумал?  Как я так могла? Я же обещала себе, что просто буду рядом и ничего больше. Но это же он меня поцеловал! Ну и что? При такой жене, как у него, может появиться желание целовать кого угодно. А я просто оказалась рядом. Как мне теперь туда войти?»
Наконец она решилась. Глубоко вдохнув, взялась за ручку двери, но дверь открылась сама. Виктору надоело мучить себя, и он решил идти домой. Открыл дверь и застыл. Они столкнулись нос к носу.
– Лена?
– Вы?
– Лена, я хотел… попросить прощения.
– За что? – Прошептала.
– За то, что я… Не знаю, что на меня нашло. Я не хотел тебя напугать.
– Ничего. Все в порядке.
– Точно? – Недоверчиво прищурил глаза.
– Да, – махнула головой.
– Значит – на тренировку?
Ее губ коснулась улыбка:
–  На тренировку.
Оба облегченно вздохнули и вошли в спортзал. Бегом переоделась. Как же ей было легко и весело! Она снова тут, они снова друзья. Все в порядке.
– Лена, – сказал Виктор, когда она  вышла из раздевалки, – значит, день рождения у тебя был  в прошлом году, а в этом году не будет?
– Выходит, что так, – засмеялась. –  Да нет, будет и в этом году, просто весна наступит раньше, и я стану старше раньше. Приступим к моему обучению? Что будем сегодня отрабатывать?
– Удары ногами. Становись в стойку.
Тренировка прошла удачно и очень весело. Все получалось легко, они смеялись, шутили. Радовались, что снова обрели друг друга. Если бы можно было, то они никогда не покидали бы спортзал, а остались бы в нем жить. Наконец, усталые и довольные тренировкой присели отдохнуть. Лена посмотрела на Виктора и вдруг погрустнела.
– Виктор Михайлович, я понимаю, что это не мое дело, но мне очень нужно спросить.
– Если нужно, то спрашивай.
– Почему вы не разводитесь?
– Что? – Улыбка сошла с его лица, и он удивленно приподнял брови.
– Извините. Просто я не понимаю. Вы же не счастливы с этой… женщиной. И она вас не любит, и…
– Лена, прости, но я не очень хочу это обсуждать.
– Извините, – прошептала девушка.– Я уже пойду. До свидания!
– До свидания…
«Зачем она задает такие вопросы? – Думал Виктор, идя по пустой вечерней улице. Холод пробирал до костей, даже дышать было сложно от мороза, а  тело мужчины горело. –  Что я могу ответить? Мне самому это интересно. И зачем ей это? В ее глазах было такое участие и печаль… Девочка моя… И какая она моя? Ей шестнадцать лет, а мне…  А мне пора перестать думать о глупостях».

Она уже давно отыграла)))

Само собой)))

Ждать не долго)))

Гы-гы
)))))))

Спасибо 

Не)))

7.
– Привет, Ленка!
На парту грохнулся большущий рюкзак. Лена, до того момента мирно дремавшая на парте, подпрыгнула от неожиданности.
– Белута! Зачем человека так пугать?
– Извини. Ты как-то неважно выглядишь. Ты что, не спала ночью?
– Не спа-а-а-ала-а-а-а-а-а-а-а-а… – Зевнула во весь рот.
– Что? Загуляла?
– Не твое дело. Не трогай меня. Дай подремать. – Удобно сложила руки на парте и уронила на них голову.
История, биология и русская литература прошли в полудреме. Английский, испанский и русский – в глубочайшем сне.
– Кулёмина!!!
– А!? – Резко вскочила.
Белута покатился со смеху:
– Ну ты даешь! Как тебе удалось проспать все уроки, чтобы никто и не заметил? Даже Рассказов сегодня забыл о твоем существовании. Везучая.
– Угу. Рассказов, наверное, слишком перетрудился в последнее время, поэтому ничего не замечает. Хм.  – Лена протирала глаза и зевала.
– Ты о чем?
– Да так, ни о чем. Мысли вслух.
– А. Иди домой. Отсыпайся.
– Не, у меня еще тренировка.
– Ты сможешь еще и тренироваться с таким несчастным видом?
Лена как-то странно улыбнулась:
– Тренироваться я точно смогу.

Шла к спортзалу и думала, как и что говорить. Ну, придет она, а что делать? Как с ним разговаривать?
«Может лучше сделать вид, что ничего не было? Во рассмешила! Как это – ничего не было? И не смогу я после всего сделать такой вид. У меня же все на лбу написано».
Подошла к спортзалу и непонимающе поджала губы. Степнов, полностью готовый к выходу на улицу, сосредоточенно закрывал спортзал на ключ.
«Может, зря я сюда пришла. Он вот даже сегодня и не ждал, что я приду».
Негромко кашлянула. Степнов резко выпрямился и развернулся. Дыхание участилось, ключи выпали из рук, потому что руки почему-то начали дрожать. Лена посмотрела на Виктора и поняла, что у него тоже ночь была непростая. И почему? Что он делал ночью?
Невероятным усилием ей удалось добыть из гортани несколько звуков, чтобы связать их в слова:
– Мы разве тренироваться сегодня не будем?
Наклонился, поднял ключи, заглянул в глаза.
– Я думал, что ты не придешь…
Нервно облизнула губы.
– Почему?
– Я думал, что ты жалеешь… о том… что… случилось… И…
Сделала шаг и оказалась вплотную к нему.
Скользнула взглядом по губам, поймала его взгляд. Выдохнула:
– Я не жалею.
Поймал выдох. Взял руку в свою ладонь. Нежная. Маленькая. Почему всегда такая холодная? Еле коснулся губами губ. Прикрыла веки. Снова выдохнула. Дыхания перемешались. Провел языком по ее нижней губе. Другой рукой обхватил за талию и крепко прижал к своему телу. Властно впился в губы. Уже ничего не имеет значения, кроме  сиюминутных ощущений…
Через несколько минут отпустил.
– Мы играем с огнем. В школе мог еще кто-то задержаться, да и охранник…
Лена вопросительно взглянула на него.
– Пошли. – Виктор взял ее за руку.
– Куда?
– Пошли…
Вывел за руку из школы, усадил на переднее сидение своего автомобиля. Завел, поехали. Лена не знала, куда он ее везет, да ей почему-то и не было интересно. Но спросила:
– Куда мы едем?
– Ко мне домой.
Брови у Лены взлетели вверх. «Как к нему домой?»
– А… ваша… твоя жена?
Виктор повернул голову и внимательно посмотрел на удивленное и смущенное выражение лица дорогой ему девчонки. Зачем она спрашивает? Чего-то боится?
–  Жена? Ее нет там.
– А если придет?
– Не придет.
Больше ничего не спрашивала. Лучше молчать и наслаждаться его присутствием. Задумалась.
«Да-а-а. Поздравь себя Кулёмина. Ты – любовница. Мужчина везет тебя к себе домой, пока там нет его жены. Как пОшло! И это тебя не унижает? Хм… Нет, не унижает… Нет! Это не имеет для меня никакого значения».
Вышли возле его дома молча. Молча поднялись на третий этаж. Лена шла за Виктором и никак не могла избавиться от мысли, что она еще может уйти, но если переступит порог его дома, то пропадет навсегда.  Не ушла. Виктор открыл дверь, пропустил ее в квартиру. Включил свет. Огляделась. Обычная двухкомнатная квартира в хрущевке. Достаточно уютная и убранная. Ах да, тут же жена имеется! Конечно, все убрано. При этой мысли Лену пробрало дрожью. Сняла куртку, разулась и так и осталась стоять у двери, не решаясь пройти дальше. Виктор улыбнулся ей и ласково поманил к себе.
– Ну чего ты? Проходи.
– Куда?
– Проходи в комнату.
– Нет. Лучше на кухню. Можно?
– Как хочешь.
Прошла и села возле стола, подперев руками подбородок, заворожено следила за его движениями: как включает конфорку, наливает воду в чайник, ставит чайник на плиту.
– Хочешь чаю?
– Нет…
– Зачем я тогда воду кипячу?
– Не знаю… Иди сюда…
Подошел. Смотрит в глаза. Хочет в них раствориться. Немедленно.
Встала. Протянула руку к такому любимому лицу. Очертила пальцем линию губ. Не успела отнять руку. Перехватил. Поцеловал каждый пальчик, ладонь, выше… Мешает пиджак. Помеха сползает с плеч и падает на пол. Виктор продолжает проделывать путь губами по руке вверх до плеча. Запустила свободную руку под его свитер. Изучает на ощупь каждый миллиметр его тела. Он провел кончиком языка по шее, выдохнул в ухо, прикусил мочку, провел губами по щеке. Футболка поднимается по ее телу выше, выше… падает на пол. Его свитер уже давно там, и Лена продолжает изучать его тело, но теперь уже губами. Целует от шеи, опускается ниже, до живота… Он берет ее за плечи и резко ставит на ноги. Твердо хватает своими ртом ее губы. Воздух заканчивается, она почти задыхается… Рука нежно гладит ее грудь, вдруг касания становятся тверже и жестче. Она вскрикивает. Не от боли, от нетерпения. Его руки опускаются по ее фигуре вниз, пальцы никак не могут справиться с застежками на брюках, но вот, наконец, брюки поддались, и она остается в одних трусиках. Высаживает ее на стол, проводит ладонью по внутренней стороне бедра. Она пытается расстегнуть его ремень, не получается, он ей помогает. Она проводит кистями по его бедрам. Притягивает его за шею к себе, чтобы быть неразделимым единым целым. Чувствует, что уже осталась без последнего прикрытия и еще немного и… Громкий стон. Она закрывает глаза и прогибает спину. Вбирает его в себя и растворяется в нем. Он только сильнее прижимает ее к себе, чтобы не осталось ни одного пробела между ними. Пространство разлетелось на осколки. «Я умираю… не отпускай…» Он ловит ее вздохи, как будто хочет перенять в себя ее жизнь. «Ты убиваешь меня… так сладко…»

8.
Февраль подходил к середине. Лена много достигла в изучении кикбоксинга. Тренировки проходили практически каждый день, даже по субботам. Она достигла бы еще большего, если бы половина ее тренировок со Степновым не состояла из поцелуев и других не менее занимательных занятий. Лена никогда больше не спрашивала о его жене и никогда не называла себя любовницей. Она выбросила это из головы после той ночи у него дома. Она не любовница, а просто любящая женщина. И только иногда на уроке географии Лене становилось не по себе. Тогда она думала о том, что Виктор все же не собирается разводиться, он даже никогда не говорил об этом. Правда, она и не спрашивала, но… Он никогда не говорил, что любит ее. Она ему тоже не говорила этих слов, но… Он смотрел на нее иногда как-то странно, словно чего-то боялся. Она возле него не боялась ничего, но…  Было много всяких «но», и Лена просто продолжала жить от встречи с Виктором до встречи, наслаждаясь ими, словно пыталась вобрать в себя как можно больше тех встреч, чтобы потом жить воспоминаниями о них. Когда же случайно встречалась с географичкой взглядом, то еле сдерживалась, чтобы не наговорить ей гадостей; краснела, толи от стыда, толи от злости, и закусывала губу до крови.

Лена проснулась с чувством, что забыла что-то сделать. Поморщилась. Поднялась с кровати. Взгляд упал на календарь. Тринадцатое февраля… Стоп! Как тринадцатое? Протерла глаза и еще раз посмотрела на календарь. «Как? Не может быть? Сколько же это? Пять, двенадцать, четырнадцать… Четырнадцать? Мамочка!» Быстро одевшись, выскользнула из дому.
Через полчаса Лена сидела на краю ванной и упорно гипнотизировала белую полоску, словно надеялась, что красное пятно на ней каким-то чудом превратится в синее. Уже раз двадцать перечитала инструкцию. Там четко написано: «Красный – положительный. Синий – отрицательный». Красный. В носу защипало, слезы покатились сами собой. Как она долго не плакала! Еще со времени смерти матери. А сейчас… Как? Как так? Но это может быть ошибкой. Да, нужно точно знать. Лена взяла мобильный, набрала номер.
– Алло! Женская консультация?
В школу не пошла, пошла к врачу. Провела там чуть ли не весь день. Хотела знать всё немедленно. Шла с надеждой. А возвращалась назад с полнейшей неразберихой в голове, трясущимися руками, заплаканными глазами и тихой паникой, которая поднималась откуда-то со дна души. «Да. Вы беременны. Три недели». Это прозвучало, как приговор. Руки похолодели, ноги подкосились. «Как?  Как так получилось? Ну, и что ты себе глупые вопросы задаешь? А то ты не знаешь, как? Ты же голову возле него теряла. Не всегда вы думали о безопасности. Да что себе лгать? Вы практически никогда о ней не думали! Вспомни хотя бы последний раз».
От одних мыслей о прошлом разе Лену накрыла волна смущения и непонятного тепла. Они с Виктором просто встретились случайно в коридоре. Даже ничего не сказали друг другу, а ничего и не нужно было говорить. Посмотрели и всё поняли молча. Через десять минут они уже оказались в его машине и так жадно целовались, резко срывая одежду и разбрасывая ее по салону, словно хотели проглотить друг друга, Благо, что окна тонированы. Разве кто-то думал тогда о контрацепции? У них тогда вообще никаких мыслей в головах не было.
«Что же делать теперь? К Виктору идти? Нет. А вдруг ему этот ребенок никаким боком? Не хочу услышать, чтобы убиралась вместе со своим ребенком. Да и мы никогда не говорили о детях. И не любит он меня. Это была только страсть, секс. Зачем ему мой ребенок? Да и женат он, женат… И не разводится… Может, он любит эту… эту?.. А я просто маленькая дурочка. Боже! А что я отцу скажу? Я же услышу столько слов о том, как я его позорю, и о том, как он теперь будет смотреть в глаза своим друзьям. О том, что я ставлю крест на своей жизни и какой-то умопомрачительной будущей карьере.  Он же… он же заставит меня аборт сделать… – Непроизвольно схватилась за живот. – Нет! Никогда. Ни за что не позволю убить моего ребенка… Его ребенка. Этот ребенок может быть единственным, что останется мне от любимого человека. Что, что мне делать? Что?.. Стас! Точно. Прости меня, Лера, но у меня выхода нет».
Вытянула из кармана телефон, набрала номер.
– Стас, привет!.. Мы можем встретиться?.. Да, прямо сейчас… Хорошо… Через пятнадцать минут возле моего дома… Нет, не нужно в кафе… Договорились. – Спрятала телефон и тяжело вздохнула. – Что ж, отступать не буду. Раз решила так, то будет так.

Привет, привет, мой свет)))))

Эх... не было бы никаких мыслей, если бы не обстоятельства... Просто девочка напугана и особенно боится, что ее отвергнут, вот и косячит раз за разом...

На всякий случай

Много хотите, мадам!

Пошлячка)))

Ну... Она маленькая и напуганная, мало ли что в голову взбрести может...

Молчу....

                Спааааасибо...

9.
Когда Лена подошла к своему дому, Стас уже был там. Стоял взволнованный и нервно постукивал ногой. Увидев, в каком Лена состоянии, он даже испугался. Заплаканная, напуганная, руки трясутся. Подбежал к ней, взял за плечи.
– Лена, что с тобой? Что случилось?
– Случилось.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет. Стас… – Посмотрела ему в глаза. – Я сейчас спрошу кое-что. Ты ответишь честно?
– Да, конечно.
– Хорошо. Ты говорил, что любишь меня. Ты еще любишь?
– Лена, что за странный вопрос? Зачем тебе знать, ты же…
– Стас! Ты обещал отвечать.
– Да, люблю.
– Женись на мне.
Стас как будто не понял ее слов. Улыбнулся. Потом увидел серьезное выражение ее лица и нахмурился.
– Не понимаю.
– Чего ты не понимаешь? Ты говоришь, что любишь меня, я предлагаю тебе жениться на мне. Немедленно. Чего тут непонятного?
– Всё непонятно. Лена, может, ты скажешь, наконец, что случилось и зачем тебе замуж?
Лена прижала ладони к животу и закусила губу. Проговорила еле слышно:
–  Я беременна.
– Во как! – Глаза Стаса  стали, словно два блюдца. – А отец ребенка?
– Нету.
– Как это «нету»? Мы же прекрасно понимаем, что дети сами от себя не зачинаются. Кто отец?
– Ну не мучь меня! Нет и нет. Умер.
– Тише, тише… – Он обнял ее за плечи. – Успокойся. А что ты хочешь от меня?
– Я хочу, чтобы ты завтра пошел к моему отцу, сказал, что любишь меня больше жизни и хочешь на мне жениться незамедлительно, поскольку в скором времени он станет дедушкой.
– Ты в своем уме? Он же меня убьет.
– Не убьет. Он убьет меня, если я в подоле принесу. А если ты ко мне посватаешься, то он посердится, покричит, а потом успокоится. Сделает нам шикарную свадьбу, мы доучимся в школе. Потом ты пойдешь учиться, куда захочешь. Кроме твоих родителей, тебе и мой будет помогать. У нас будет очень хорошая семья. Потом и наши общие дети будут. Я полюблю тебя. Обещаю. А если ты захочешь, то через некоторое время мы можем развестись. Это все поймут. Стас… – Лена еле сама себя услышала. – Отец заставит меня делать аборт… А я такого не переживу. Стас…
– Хорошо, – он взял ее руки, сжал и поднес к губам. – Я приду завтра к твоему отцу. Я всё сделаю, чтоб тебе было хорошо.
Лена проводила его удаляющуюся фигуру печальным взглядом. Это ее единственный выход. Все уладится.
Зашла в свою комнату, обессилено опустилась на пол, уронила голову на колени и долго-долго плакала, до того времени, пока слезы престали течь и только всхлипы вырывались из груди. Только под утро легла спать, и, измученная переживаниями, забылась глубоким тяжелым сном.

10.
14 февраля – день как нельзя подходящий для обручения.  Лена проснулась с тяжелой головной болью и огромным желанием зарыться с головой под одеяло и не выходить из комнаты никогда; но вспомнив, что сейчас должен появиться счастливый жених, заставила себя сползти с кровати и идти  умываться. Долго-долго стояла под душем, словно пыталась смыть все неприятности. Вода ведь очищает ауру. Не помогло. Чувство тяжелейшего груза только усугубилось. Она чувствовала, что делает самую большую ошибку в жизни, но ей почему-то казалось, что это единственный разумный выход из такой ситуации.
В дверь позвонили. Последний раз тяжело вздохнула и пошла открывать. А вот и Стас. Лена критично осмотрела «жениха». В костюме, с цветами. Да… Подготовился. И как он только согласился на эту авантюру? Неужели действительно так сильно любит?
– Привет, Лена! Держи, – протянул цветы.
– Спасибо. Это было лишним.
– Ну я же все-таки твоей руки пришел просить. Без цветов неприлично.
– Ладно. Ты готов? Пошли. Отец в кабинете. Папа! Тут к тебе пришли!
Следующие несколько часов из квартиры Кулёминых доносился грозный голос Никиты Петровича. Причем такой громкости, что стекла на окнах дрожали, а все кошки и собаки, гулявшие под окнами дома, разбежались в неопределенных направлениях. Стас и Лена узнали много интересного и познавательного о себе, своей безответственности и глупости, о радужных перспективах на будущее и непреодолимом желании Кулёмина прибить их обоих. Лена все это время сжимала руку Стаса, давая понять, что эта буря скоро закончиться и дело будет решено. Наконец, исчерпав все словарные запасы, Никита велел «детям» сидеть здесь, а сам поехал к Комаровым, родителям Стаса, чтобы услышать, что об этом всём думают они.
– Вот и все. Дело практически решено, – сказала Лена, когда за отцом закрылась дверь.
– Ты забыла, что мои родители пока не в курсе этого всего, – ответил Стас, еще немного  пребывая в шоке от только что услышанного.
– Это уже не важно. Они согласятся в любом случае. Ты не знаешь, какой у моего папы дар убеждения. Ему еще, кажется, никто никогда не противоречил. Хочешь чаю или кофе?
– Да, давай. Желательно успокоительного. А-то, по-моему, я немного переволновался.
– Мда… Я думала: рожу прямо сейчас.

Степнов сидел в подсобке, поминутно выскакивая из нее, когда ему казалось, что он слышит шаги. Каждый раз оказывалось, что никто не зашел, не пришел, и шум он сам себе придумал. Он ждал ее, свою девочку, свою милую, самую дорогую, свою дикую кошку. Он хотел отменить сегодня тренировку и просто провести с ней время (День святого Валентина все-таки). А она всё не приходила и не приходила. Он ждал ее, как никогда. Хотел сделать ей подарок и сказать то, что давно должен был сказать, что боялся сказать, но хотел, чтобы она знала. И самое важное: большую радость к такому празднику предоставила ему жена. Она, наконец, ушла от него. Виктор решил уже расставить все точки над «и» и твердо поставил ее перед фактом, что они разводятся, и она съезжает от него раз и навсегда. А она в ответ спокойно сказала, что согласна, поскольку нашла настоящего мужчину и будет жить с ним, а развестись они могут теперь хоть завтра. У нее есть связи, чтобы всё это быстро уладить. Он только спросил, не к директору ли она уходит. На что она заносчиво ответила, что нет, к Рассказову. Виктор от удивления чуть со стула не упал. Во дает! Интересно, а Рассказову она тоже будет рога наставлять не скрываясь?
Виктор думал, что даже если Лена и не любит его, то он хочет об этом узнать сегодня, чтобы больше не надеяться впустую. Пролетело уже четыре часа, а Лена так и не пришла. «Может быть, у нее что-то случилось… Да, точно. Иначе он обязательно пришла бы». Виктор набрал ее номер. Гудки, гудки, гудки… Не берет трубку. Еще раз. То же самое. Еще раз. «Ваш абонент временно недоступен…» Со всей силы ударил кулаком в стену. Почему она не отвечает? Не хочет разговаривать? Что с ней?
Он пытался дозвониться ей еще и целый день в воскресенье. Либо не отвечала, либо была недоступна. Теперь он пожалел, что она никогда не позволяла себя провожать до дома, говорила, что это глупо и небезопасно для них. Если бы он хоть раз с ней пошел, то теперь знал бы, где она живет, и сходил бы к ней. Можно узнать, но у кого? Как объяснить, зачем ему адрес Кулёминых?
А Кулёмина просто сидела на кровати и упорно смотрела на телефон. «Не звони больше. Не нужно. Зачем? Вот, опять… Перестань. Я больше не хочу с тобой разговаривать, встречаться. Не могу… Больше не буду любовницей. Буду матерью. Буду женой. Но… не твоей. Не звони». Выключила телефон. Спрятала лицо в ладонях. Как всё сложно…

– Можно войти, Николай Павлович?
Директор резко поднял голову.
– Кулёмина? Что тебе еще нужно? Как тренировки?
– По поводу тренировок я как раз и пришла.
– Что?
– Я не могу больше тренироваться, и участвовать в соревнованиях тоже не буду.
– Что!? Как это не будешь? Я же ясно тебе сказал: нет кикбоксинга – нет тебя в этой школе.
– Не кричите. У меня уважительна причина. По состоянию здоровья. Вот справка.
Савченко взял из рук Лены бумагу, взглянул на запись, и его брови  начали медленно ползти вверх.
– А… Ну если так… то… Я скажу Виктору Михайловичу.
– Спасибо. До свидания. А вот вам приглашение на свадьбу. – Положила на стол открытку.
– Вот это да. Детки ранние пошли, – пробормотал директор вслед закрывающейся двери. – Надя! Скажите, пожалуйста, Степнову, пусть зайдет ко мне!

– Здравствуйте, Николай Павлович.
– Здравствуй, Степнов. Садись. У нас с тобой опять возникли непредвиденные обстоятельства. Некого послать на те чертовы соревнования.
– Как некого? А Кулёмина. У нее хорошо получается. Еще немного подготовится и…
– Дело в том, что Кулёмина готовится теперь немного к другому. И соревноваться не сможет никак.
– Вы о чем?
– Она беременна и выходит замуж за Стаса Комарова из 11-Б. Вот, приглашение оставила. Свадьба в марте. Лена будет оканчивать школу замужней будущей мамой. Поэтому ей сейчас не до соревнований, да и с медицинской точки зрения опасно спортом заниматься в ее положении…
После первых  же слов директора Виктор больше ничего не слышал. «Беременна… замуж… за Стаса… Как? Как она так могла? Это шутка? Беременна… замуж…» Вся кровь прильнула к лицу, в висках застучало с такой силой, что пришлось прижать их руками, в глазах моментально потемнело. Единственным желанием было крушить все на своем пути. Нечеловеческим усилием воли Виктору удалось остановить первый свой порыв схватить Савченко за горло и требовать, чтобы он сказал, что это просто глупое недоразумение. Поднялся, пошатываясь.
– Хорошо… Я подумаю, что можно сделать…

Ну, Стаса она не боится, она знает, что он ее поддержит.

Она уже ни о чем не подумала... 

Спасибо, зая))))

13.
Услышав стук в дверь, Лена открыла глаза и недовольно прищурилась. Что-то в последнее время ей очень нехорошо по утрам. Не дождавшись ответа, дверь открылась, и из-за нее показалось суровое лицо Никиты Кулёмина.
– Лена, ты еще спишь?
– Нет, не сплю, папа.
– Тогда, вставай и собирайся в школу. Я тебя подвезу.
– Ты же знаешь, что я хожу пешком. Мне это нравится, да и полезно для здоровья. Особенно теперь. Но я как-то неважно себя чувствую. Можно, я сегодня не пойду в школу?
На лице Никиты появилось озабоченное выражение.
– Может, вызвать врача?
– Нет, не нужно. По-моему, это называется токсикозом и считается нормальным.
– Вот скажи мне, дочь, зачем тебе все это? Ведь, если бы ты захотела, можно было всё быстро решить. Жила бы себе, как раньше.
– Как раньше? Как раньше уже не могло бы быть в любом случае. Я хочу этого ребенка.
–Н-да… Хорошо хоть, что Комаров не скрылся в неизвестном направлении от такой новости.
– Ой, папа, не смеши меня, – Лена иронично улыбнулась. – Ты бы его все равно нашел и потащил в ЗАГС силой. Ведь ты никогда не допустишь, чтобы твое имя опозорили. Даже, если другие люди от этого страдают.
– Лена, ты просто многого еще не понимаешь…
– Конечно.
Никита грустно посмотрел на дочь и направился к двери, но потом обернулся:
– Прости меня. Это, наверно, я виноват. Я слишком мало уделял тебе внимания и времени.
– Нет, папа. Тут никто не виноват, кроме меня.
Никита улыбнулся, словно что-то вспомнил:
– Лена, с днем рождения! Это как бы не сегодня, но все же…
Она засмеялась.
– А я и забыла. Спасибо.
– Ты не будешь праздновать?
– Нет, нету настроения и самочувствие нехорошее. Я лучше отлежусь сегодня.
– Как хочешь. Ну если что-то нужно будет, то звони на мобильный.
– Хорошо. – После того, как дверь закрылась, Лена закуталась в одеяло и снова утонула в пасмурных мыслях.

11-Б класс услышал, наконец, долгожданный звонок с урока, и поток учеников ринулся из спортзала.
– Комаров! Задержись на минутку. – Стас услышал за спиной голос физрука. Обернулся.
– Виктор Михайлович, что-нибудь случилось?
– Пока не знаю,– пробормотал Виктор. – Мне нужно у тебя кое-что спросить.
– Ну, спрашивайте.
– Ты, я слышал, женишься…
– Ну. – Стас не понимал, к чему клонится этот разговор.
– И готовишься стать отцом?
– Я не понимаю, что вы хотите узнать?
– Я хочу узнать то, что спрашиваю! – Степнов начинал уже нервничать.
– А, по-моему, это не ваше дело. Моя личная жизнь вас никак не касается и…
Виктор утратил самообладание, издал нечленораздельный звук, и, схватив Стаса за футболку, припечатал его к стенке.
– Я задаю четкие вопросы и хочу услышать четкие ответы,– прошипел. – И если я их не услышу, то… Понятно?
Стас увидел потемневшие глаза мужчины и, разумно решив, что не стоит спорить, кивнул головой.
Не отпуская соперника, Степнов шумно вдохнул и спросил:
– Лена беременна или нет?
– Беременна…
– От тебя?
– Нет.
– А кто отец?
– Я не знаю. Она не хочет говорить. Сказала, что он умер.
– Что???
– Да отпустите вы меня! – Стас, наконец, высвободился из рук физрука. – Я уже могу идти, или вы еще хотите что-то узнать о моей личной жизни?
К Виктору начал возвращаться здравый рассудок. Мысли немного упорядочились и, кажется, он, наконец, понял все, что происходит с ним, с Леной и с их жизнями.
– Извини, Стас. Я перегнул палку. Ты можешь не отвечать, но я еще одно спрошу. Зачем ты согласился жениться на Лене, если между вами никогда ничего не было?
Комаров пожал плечами:
– Теперь уже даже не знаю. Мне раньше казалось, что я люблю ее. Она была такая не похожая ни на кого, сильная, дерзкая, не обращала внимания на запреты. Практически всегда добивалась, чего хотела. А она  в мою сторон и не смотрела, поэтому меня тянуло к ней еще больше. Когда же Лена позвала меня и сказала, что я могу ей помочь, то я был согласен на всё, лишь бы ей было хорошо. А теперь я уже не уверен, что это всё мне нужно, что я готов уже к такой вот взрослой жизни. Это всё слишком серьезно. А если мои чувства так же быстро улетучатся, как появились? Что тогда? Я теперь сомневаюсь. Но изменить ничего уже нельзя. Я Лене обещал, что не брошу ее, и я ее не брошу.
Виктор положил руку Стасу на плечо.
– Не беспокойся. Все уладится. Ты, кажется, с Новиковой встречался? Так иди к ней. Она тебя простит, я в этом уверен.
– Простит? Возможно. А Лена? Свадьба? Ее отец нас четвертует. Лена переживает, что отец заставит ее сделать аборт.
– Что? – На лице Степнова показался ужас. – Нет. Этого не будет. Я всё улажу. Все будет хорошо. Только… Можешь мне сказать адрес Кулёминых?
– Да, конечно, – Стас удивленно посмотрел на учителя. Как он собрался улаживать? И зачем ему это?
Весь остаток дня Виктор думал только об одном. Почему она такая глупенькая? Зачем мучает себя и его? Ведь они могут быть счастливы вместе, а она такое творит. Хорошо хоть, что всё можно еще исправить. Наверное, можно… А если нет? А если нет, то жизнь кончится в один миг, потому что без ее кошачьих глаз жизни быть просто не может.

14.
Никита Кулёмин раздраженно вышел из кабинета и направился открывать дверь, в которую трезвонили уже добрых пять минут. «Ну и кого принесло, на ночь глядя? Люди вообще на часы смотрят, прежде чем идти в гости?» Мысль он заканчивал, уже глядя с интересом на высокого спортивного брюнета, красивого, но чем-то сильно обеспокоенного. «Где-то мы уже встречались…»
– Я вас слушаю.
– Здравствуйте. Меня зовут Виктор Степнов. Я преподаю физкультуру в школе, где учится ваша дочь.
– А. А я думаю, что мне ваше лицо знакомо. Чем обязан?
– Понимаете, мне очень нужно поговорить с вашей дочерью…
– Сейчас?
– Да, именно сейчас. Очень надо…
– Ну, если так срочно, то Лена в своей комнате, это на втором этаже, но она…
Виктор, дальше уже не слушая, почти бегом направился к своей заветной цели, к той, которая давно стала хозяйкой его мыслей, души и жизни.

Лена сидела в полутьме на своем любимом подоконнике и, закрыв глаза, пыталась представить свою будущую семейную жизнь. Ничего не получалось. Ни одной радостной картины воображение не могло нарисовать. Девушка впала в какую-то дремоту. Вдруг открыла глаза от того, что в комнате послышался странный шум, и чуть не упала с подоконника. Потрясла головой, протерла глаза. Нет, не исчезает. Ее рай и ад, ее радость и печаль, ее мучитель и самый дорогой человек в мире стоит возле двери и смотрит на нее с какой-то странной тоской. Еще раз потрясла головой. Надо же, какая сильная галлюцинация! Это от беременности такое мерещится? Но если такие галлюцинации на первых месяцах, кто же тогда будет ей являться на последних? Покемоны с мишками Гамми? Или это не галлюцинация? Галлюцинация подошла ближе, остановилась напротив нее и заглянула в лицо.
Лена ничего умнее не придумала, как спросить:
– Мне мерещится?
– Не уверен. – Его голос окончательно убедил в том, что это ей не кажется.
На этот раз Лена точно упала бы с подоконника, если бы Виктор ее не поддержал и не поставил на ноги.
– Как ты тут оказался?
– Пришел.
– Зачем.
– Мне кажется, что нам с тобой следует поговорить.
– О чем?
– И она еще спрашивает! Например, о твоей беременности. Или о том, почему ты рушишь свою и мою жизнь одновременно.
– Я ничего не рушу. И тебя никак не касается мой ребенок.
– В-первых, он не твой, а наш. А во-вторых, как это меня не касается МОЙ ребенок?
– С чего ты взял? Это не от тебя. Я…
Он ласково взял ее за подбородок и посмотрел в глаза.
– Зачем ты это делаешь? Зачем лжешь? Почему ты причиняешь мне боль?
– Я не… – Запнулась. – А даже если и твой? Что это меняет? Ты женат. Мы просто развлекались. Ведь да? Просто страсть. А я не могу быть матерью-одиночкой. Мне не позволят никогда так опозорить семью.
Его пальцы невольно сжали ее подбородок сильнее.
– Просто страсть?! Может быть, ты и развлекалась, а я нет! Как-то не в моих правилах развлекаться со школьницами. Если ты хотела поразвлечься, то нужно было сначала подумать, что ты этим можешь ранить другого человека, что он, возможно, что-то к тебе чувствует, а ты…
– Что я?
– Ты меня убиваешь! Я не могу без тебя! Не могу есть, спать, думать, дышать! Жить без тебя не могу!
Его слова подействовали на Лену, как гипноз, она медленно подняла руку, провела по его лицу, по шее, остановила на груди (как же колотится сердце!).
– Я люблю тебя… – Слова сказались сами собой, почти неслышно. Но он их услышал. Резко притянул ее за талию к себе, накрыл своими губами ее губы. Моя! Моя навсегда!
За дверью еще издалека послышались тяжелые шаги. Лена оторвалась от Виктора и уткнулась лицом ему в грудь.
– Сейчас нужно будет объясниться с отцом. Это будет очень нелегко. Мне даже страшно.
Он провел рукой по ее волосам.
– Не бойся. Я с тобой. И больше никогда не разрешу тебе уйти от меня. Даже если ты этого захочешь.
– Я не захочу… Но… Твоя жена…
– Нет у меня никакой жены и никакой другой женщины. Только ты…
Вдруг взгляд Виктора упал на часы, и он улыбнулся:
– Лена, ты знаешь, сколько сейчас времени?
Лена подняла голову и вопросительно посмотрела на него:
– Нет. А что?
– Осталось полчаса до весны. С Днем рождения…

ЭПИЛОГ
Лена открыла глаза, смешно поморщилась и погладила живот. «Снова пинается. Тоже будет спортсменом… Я уснула, кажется…» Дверь открылась и радостный, как пацан, который впервые поцеловал девушку, Виктор вошел в комнату. Склонился над округлившимся животом девушки, приподнял рубашку и нежно прикоснулся губами.
– Как у нас дела?
– Прекрасно, – заулыбалась, – пинается.
Взял ее лицо в ладони. Никак не мог оторвать взгляд от глаз с янтарным отблеском.
– Когда ты на меня так смотришь, у меня иногда по коже мороз пробегает,– прошептал.
– Почему?
– У тебя глаза, как у дикой кошки.
– Дикой? – Засмеялась. – Тогда приручи меня.
– Уже приручил.
– Да? И когда это, интересно?
Он загадочно улыбнулся и прошептал ей прямо в губы:
– За полчаса до весны…