Приветик всем! Безумно приятно, когда тебя ждут, мур! Я кое-чего присочинила... Читайте. Кристина, очень приятно познакомиться. Всем спасибун за коменты, мне очень приятно. Это продка для нагнетания атмосфе
ры....

15
Когда Лерок убежала на очередную свиданку, и как показалось Лене, отнють не со Стасиком, девушка завернулась в пледик, присела на подоконник и закурила. Мысли разбегались, и их требовалось организовать или хотя бы собрать в мало-мальски приличную кучку.  « Так, во я наворотила за последнее время. Нил, он совсем такого не заслужил. Он добрый, милый и очень мне нравится, правда не больше чем друг. Надо будет с ним поговорить, когда он вернётся. Правильно, по телефону это будет неправильно, так что подождём когда он приедет. И всё рассказать... а что всё?» - Лена затянулась и задумалась,- « Действительно, а что я ему скажу? Что извини мол, дорогой, но пока ты впахивал, я тут развлекалась... Да, как-то не о-чень звучит. Ладно. Просто порву с ним как- нибудь помягче... Вообщем, на месте разберёмся. Тихон... Ну с этим вообще сложно, может он уже всё забыл. Он ведь был изрядно на веселе. Вообщем разберёмся по ситуации. Но его тоже лучше держать подальше. Во-первых, от него не знаешь, что ожидать, во-вторых, мало ли чего Абдулов ещё придумает, он ведь обещал один и тот же сценарий для всех её  отношений. Абдулов.... Нет-нет-нет, вот об этом человеке я вообще не буду думать. Не могу и не хочу... Лена, тебе придётся. Ты с ним работаешь. Вам придётся общаться. А с каким лицом ты это будешь делать, вот это лучше обдумать заранее. Не хочу, я вообще не хочу о нём думать, хотя нет, хочу, но эти мысли очень опасные. Так что лучше не буду... Да. Как-то совсем не конструктивно и безрезультативно: обо всём подумаю потом, решу по ситуации. Много надумала! Прям Сократ, хреновенький правда.»  И с этими мыслями Лена упала на кровать и уснула.

А вот Абдулов не спал. Ни в этот день, ни в последовавшую ночь, да и в последовавшие, парочку, тоже как-то не спалось. Он думал, он преживал. Он изводил себя, пытался добиться максимального уничижения себя, пытался забыть Лену и их ночь. Но ни то, ни другое у него не выходило. Потом пытался, вообще, о ней не думать, но от этого думал ещё чаще. И самое сложное для него было решить то, как они теперь будут общаться. Он не сможет делать вид, что ничего не  было,  он не сможет так проста смотреть в её такие открытые зелёные глаза. А самое главное он не сможет, совсем не сможет быть рядом, совсем близко и не прикасаться, не целовать. Ему даже от мыслей об этой блондинке, такой сильной, но нежной, строптивой и страстной, просто сносило крышу. Сносило напрочь и безвозвратно. « Я подумаю об этом потом. Завтра или послезавтра, или...»- вот такие вот «Унесённые ветром».
Новый съёмочный день, после небольшого перерыва. Все радостно встречались, обнимались, как будто не виделись вечность. Не весело и не радужно было только двоим. Абдулов был не в духе. Начал кричать и ругаться ещё с самого утра.  А вот Лене  вообще было как-то не по себе. Все эти дни ей упорно названивал Дима. Она не брала трубку. Как будет это объяснять, она даже не представляла. А утром позвонил Нил, был как всегда внимателен ( даже отметил, что она какая-то грустная и загруженная ), а напоследок, вообще, добил девушку: очень тихонько и с нежностью прошептал « Я тебя очень люблю». Сказать что Лену это не порадовала, это мягко. Она теперь совсем не знала, с каким лицом скажет ему, что между ними всё кончено. Он этого не заслужил, особенно после этих утренних признаний. « Вот, Дура, то! И как я до этого докатилась. Ещё и съёмки эти...»- так ругая себя, на чём свет стоит, Лена  шагала по школьному коридору. И как обычно, будучи в задумчивости, не смотрела ни под ноги, ни по сторонам. Легкая подножка, кого-то из проходивших мимо, вялая реакция- с последними событиями на другую и надеяться нечего- и Лена уже летит на пол. Но в последний момент её подхватывают чьи-то руки и возвращают в вертикальное положение. Легкая ухмылка, многозначительный взгляд, легкий поцелуй в щёку и его такое знакомое «  Привет, Ленок. Ты чё ещё от вечеринки не отошла. Так  и шею скрутить не долго». Приветливо улыбаясь, перед  Леной стоял Тихонов.
- Чего смотришь, как на второе пришествие? Эй, ау! База вызывает центр,- и с этими словами Дима даже пощёлкал перед Лениным взглядом пальцами.
- Привет, - наконец смогла ответить девушка. Она как-то не собиралась так сразу встречаться со своими проблемами нос к носу. Но жизнь прикольная штука!..
- О чудо, немая заговорила. Мы свидетели невероятного...- как обычно поясничал парень. Но при этом он продолжал держать свои руки на Ленкиной  талии. 
- Ты, вообще, где пропадала все выходные? Я всю батарею посадил, тебе названивая.
- А ты подзаряжать не пробовал. Говорят помогает,- в том же духе ответила девушка. Сама же судорожно пыталась сообразить, как ей разрулить сложившуюся ситуацию. Но думала она не долго. Так как на смену одной проблеме, пришла другая, самая болезненная и насущная. По коридору, прямо к ним на встречу шёл недовольный и злой Абдулов, ругаясь по дороге с кем-то из ассистентов.  Как было сказано ранее, плохо подумав, а точнее, вообще, забыв это сделать, Лена подчинилась инстинктам ( знаете, есть такие мелочные и пакостные ) и, притянув к себе ошалевшего от такого поворота Диму, поцеловала его у всех на виду. И у всех на виду- это был не только Абдулов, для которого это всё и предназначалось, с ассистентом, парочка ребят из массовки, Лерок со Стасиком  ( как же без них ), но был ещё кое-кто, кого здесь быть совсем не должно было. Всю эту сцену с поцелуем видела ещё одна Ленина проблема- Нил, собственной персоной. Он хотел сделать девушке сюрприз, но она его опередила. Вся эта сцена напоминала  картину Репина « Не ждали» и ещё парочку сюжетов из блокбастеров про конец Света. По крайней мере лица мужчин и их эмоции напоминали именно это, всех, кроме Димона. Он был, банально, в эйфории. Что нельзя было сказать о Лене. До которой , во-первых, дошла вся абсурдность её поступка, а,  во-вторых, она совершенно не расчитывала на присутствие Нила. « Во, блин, влипла!» - это была единственная вразумительная мысль девушки, которая её посетила на данный момент.
- Лена, что это значит? - глядя на девушку огромными наивными глазами, охрипшим голосом произнёс  Нил.
Третьякова, ты что совсем обалдела? Ты что себе позволяешь?- Абдулов просто орал в бешенстве, и если бы его инстинктивно не удержал, всё тот же, многострадальный ассистент, то точно бы кинулся на Тихонова.
- Во Ленок оторвалась. Что будет!..- это были причитания Леры, они никому не адресовывались, но Стас предпочёл их поддержать и многозначительно вздохнул.
Все же остальные просто тупо пялились на сложившуюся ситуацию.
- Нил, мне надо тебе кое-что сказать,- наконец-то очнулась Лена.
- Давай отойдём и поговорим,- предложила она. Это не понравилось ни Диме, который вообще не видел в этом смысла, ни Абдулову, который считал, что единственный, с кем должна объясняться  Лена, это он сам.
- Знаешь, Лена. Мне кажется, что говорить здесь не о чем? Прошай и... будь счастлива...- в этом был весь Нил, ни в чём не упрекал, просто ушёл и пожелал счастья.
Но вот Абдулов совсем не собирался никуда уходить, он потребовал объяснения ещё раз.
- Виталий, мне кажется, что это вообще не ваше дело. И очень прошу оставить меня в покое, - произнеся последнюю фразу, Лена  даже не взглянув на мужчину, взяла Диму за руку и потянула к какой-то подсобке. Ей вообще было плевать, куда она идёт. Лишь бы подальше от Абдулова. Рядом с которым она вообще перестовала соображать. Кроме того, надо было как-то разбираться с Тихоновым, ибо он -то себе уже много чего напридумывал.
- Третьякова, вернись, твою мать! Кому говорю?!- выкрикнул Абдулов вслед уходящей паре. Он бесился, но его продолжал сдерживать ассистент. Виталий было хотел  отшвырнуть это назойливое препятствие, но затем вспомнил свою ночь с Леной и разговор после и застыл. « Всё хватит, Абдулов! Ты и так ей жизнь подпортил, остановись уже. Будь в конце концов мужиком. Отпусти, если любишь отпусти. Она это заслужила.» - и с этими невесёлыми мыслями Абдулов развернулся и ушёл на площадку.
В это время в подсобке. Лена стояла к парню спиной и собиралась с мыслями. С чего начать она не знала. Но ведь надо же ему всё объяснить.
- Дима, вообщем, этот поцелуй...- но парень не дал ей договорить. Он прекрасно понимал, что она собирается ему сказать. Но ещё лучше он понимал то, что, если  он не сделает всё возможное, чтобы её завоевать, то он потеряет смысл своей жизни.
Парень подошел к Лене, развернул её к себе лицом, и взял её лицо в свои большие и тёплые ладони.
- Леночка, Ленок, Солнце! - девушка слегка поёжилась от такого обращения, но не вырывалась, - Я всё понимаю. Всё-всё. И то, что ты целовала меня, чтобы позлить Абдулова, и то, что тебя сильно расстроило, что всё это видел Нил. Будь он не ладен. Мало того, я знаю и то, что Нила ты не любишь. Он тебе даже толком не нравится. Я очень хочу верить так же, что ты не любишь Абдулова,- от этих слов Ленка вздрогнула ( опять эта дурацкая идея — про её любовь к Абдулову ), - Хотя скорее всего это не так. Но... но если честно, то я вижу ещё и то, что тебя это пугает. Не знаю пока почему, но вижу чётко. И ещё я вижу, что тебе со мной хорошо, ты меня, конечно, не любишь. Но тебе со мной весело, спокойно и удобно. Со мной ты становишься сама собой. А это не маловажно. И я очень прошу тебя задуматься над этим. Я обещаю, что буду терпелив, что не обижу тебя. Не могу обещать, что не буду настойчив и буду платоничен в своих чувствах, но в конце концов ты у нас девушка спортивная, если что врежешь мне хорошенько. Вообщем. Я официально предлагаю тебе встречаться. Как-то так,- и Тихонов наконец перевёл дыхание.
Лена стояла обалдевшая таким поворотом событий. Первым желанием было отказать, вернуться к своему прекрасному состоянию «без отношений», но она тут же осознала и то, что Дима прав, ей с ним комфортно. С Нилом ей тоже было хорошо. Но она не была собой, как она теперь поняла, она всё время пыталась казаться лучше, чем есть. А это, как оказалось, напрягает. Кроме того был ещё Абдулов. И от него у неё защиты нет. Ей нужна помощь. Так сказать щит. Пусть им будет Дима. Тем более, что он сам напросился.
- Хорошо, - только и сказала Лена. Парню этого было достаточно. Он довольно улыбнулся  и теперь сам её поцеловал. Лена не сопротивлялась: во-первых, он хорошо целуется, во-вторых,  она приняла решение и отступать не собиралась- не в её правилах.

Всем приветик! Надеюсь, вы ещё ждёте свою заблудшую овцу... Хи-хи- во всех смыслах. Сердобольные вы мои,  конечно Нила жалко, но я того и хотела. Тихонов- ну он того "сочный" экземпляр - ему положено вносить разнообразие. Обещаю Абдулов своё покажет, а вот Лена, вообщем читайте, это я пока сюжет ещё запутываю, сорри Незнакомка, распутывать будем, но не сразу.... Я ж сказала. приближаем к жизни, а вней ничего просто не бывает...

16

Жизнь потекла, полетела и продолжала приподносить сюрпризы. Съемки продолжались, но не так весело как ранее. Так как всё что касалось Абдулова, вообще, перестало быть веселым или хоть как-либо радостным. Он был угрюм, сосредоточен и зол.... безумно зол на весь мир. Но больше всех доставалось Диме. Ну это как раз было вполне объяснимо, по крайней мере участникам недавних событий.
- Тихонов, твою мать, ты что здесь изображаешь святую простату. Твой герой в этом образе это то же, что Екатерина Великая в мини. Гуцул- это отморозок по жизни, а ты паймальчика корчишь,- как обычно прокоментировал игру Тихонова Виталий.
- Ничего подобного, мой герой настоящий. Не лишён ошибочных решений, но он по сути не плохой малый,- попытался защитить в большей мере себя,  чем своего героя, парень.
- Так, разбежались, юные режиссёры!- заорал Арланов,- Это я буду решать, кто Екатерина, а кто отморозок. Абдулов, ты перестаёшь играть в злого режиссёра и отправляешься ко мне в кабинет, надо поговорить. А ты Дима, продолжаешь играть Гуцула, как чувствуешь. В отличии от пмсных Виталиев, меня как режиссёра всё устраивает,- Дима слегка улыбнулся, но бурно проявлять свою маленькую победу не стал, от Абдулова ожидать можно всякого...
В это время Абдулов вальяжно расселся в кресле в кабинете Арланова и вопросительно уставился на режиссёра.
- Серёга, давай выкладывай, что ты хочешь? Мне ещё сцену переснимать, которую твой самородок запорол,- это он «намекал» на Гуцула.
Было видно, что Арланов собирается с мыслями, он давно хотел поговорить с Абдуловым, но знал, что разговор будет сложным и явно не приятным. Арланов, подошёл к бару, достал коньяк, налил два бокала, один поставил перед Абдуловым, а сам со своим устроился на краешке стола перед сидящим другом. Абдулова сильно удивиляло поведение режиссёра, но он продолжал молчать. Он знал, что тот просто собирается с мыслями и скоро он всё узнает, правда он сомневался, что хочет узнать то, что Арланов собирается ему сказать.
- Вообщем так, Абдулов, ты мне конечно друг и актёр ты отменный, но ты меня достал. Твоё поведение, особенно после Днюхи, меня ставит в тупик. Ты стал раздражительным, злобным, просто законченным зазвездившимся хамом. Я не знаю, что это- звёздная болезнь или кризис среднего возраста, но мне , честно говоря, и наплевать. Я уверен в одном, что если ты не возьмёшь себя в руки и не станешь прежним: хорошим другом, профессиональным актёром и мировым мужиком, то я буду вынужден тебя уволить,- было видно, как тяжело Арланову дались последние слова,- И вообще объясни, что стряслось? Может я смогу помочь? Ты же таким не был? Что на тебя нашло?- уже более мягко и подружески поинтересовался Арланов.
Абдулов какое-то время молчал, не поднимая головы, теребил пальцы. Он не знал, что всё было так плохо. Он понимал, что злится без причины, что срывается по пустякам, но он не знал, что зашёл так далеко. Он был уверен, что почти никто этого не замечает. Но тот факт, что про его поведение уже заговорил Арланов, говорил лишь о том, что его дела реально плохи.
- Серёга, дай мне отпуск,- наконец проговорил Виталий.  Сказать, что Арланов был удивлён таким поворотом, это ничего не сказать. Его глазки вылезли на лоб, и он долго  не проранив и звука, просто открывал и закрывал рот.
- Знаешь что, Абдулов, нифига ты не получишь, если не объяснишь, что стряслось. Придумал тоже, отпуск ему подавай в разгар съёмок. Так что или объясняешь причину своей шизы, или отправляешься пахать на площадку до  первого предупреждения,- завершив свои угрозы, Арланов внимателно уставился на Абдулова в ожидании.
- Я не могу её видеть, более того, не могу видеть его  и знать, что он к ней прикасается. Знать, что они вместе,- всё это Абдулов произнёс почти шёпотом и не поднимая головы.
- Абдулов, что ты мямлишь, и ты вообще о ком сейчас?- хотя Арланов уже почти догадался, но не мог поверить в сей факт.
- О ней, о Третьяковой. Не могу я пока быть рядом с ней, особенно сейчас, когда она с этим, с твоим самородком.
- Абдулов, а тебе то что? Какое тебе дело до этой пусть и талантливой, но по сути всё ещё девчонки?
Абдулов какое-то время молчал, он думал говорить или нет, но на кону была его карьера. Да и Арланов ему не чужой, этих мужчин связывала многолетняя дружба.
- Понимаешь, не могу я рядом с ней и без неё не могу. Люблю я эту девочку. - лицо Арланова сместилось на затылок от удивления, он хотел что-то сазать, но Абдулов не дал.
- Дай мне отпуск, две недели. Мне надо привести мысли в порядок . Рядом с этой девчонкой они разбегаются как тараканы  при включении света на кухне. Я понимаю, что не смогу избегать её вечно. Но мне надо время, что бы научится жить без неё, без её глаз, без её тела, мне надо время, чтобы смириться, что она не моя и у неё есть другой....
- Абдулов, ну ты  даёшь! Ты что реально втрескалась в этого сарванца? У неё же ничего общего с твоим типажом баб, и вообще, ты чтоли наконец не смог кого-то охомутать. Как я понял, тебя предпочли мальчишке!- Арланова это всё видимо веселило, хотя он и сам не знал радоваться ему или рвать на себе волосы в такой ситуации.
- Я не знаю. В первый раз в жизни я не понимаю женщину. Хотя какая она женщина. Она ещё ребёнок. Может поэтому мне так тяжело с ней, может поэтому она мне не верит. Но это сейчас не главное, главное то, что из-за своих чувств я не могу работать. Дай мне отпуск, обещаю, когда вернусь, стану прежним или почти прежним... Вообщем адекватным как минимум...- последние слова Абдулова режиссёр даже не слушал. Он копался в его более ранней тираде, было там кое-что, что его насторожило.
- Ну так как на счёт отпуска? Две недели и я в твоём распоряжении,- снова задал волнующий его вопрос Виталий.
- Слушай, казанова, а что ты там про тело говорил? Забыть глаза, тело... Ты что уже успел с ней того, переспать?- наконец искания Арланова обрели словесную форму.
- Ну, как тебе сказать....- Абдулов замялся. Но смущёная улыбка появившаяся на его лице не оставила у Арланова сомнений.
Абдулов, ещё раз твою мать! Ты офанарел? Ты вообще каким местом думал? Хотя что это я, вполне понятно каким. И это явно не голова. Она ведь ещё девчонка, а тебе скоро 40. Она тебе в дочери годиться.
- Серёга, ты говоришь так, как будто я её девственности лишил,- обиделся Абдулов.
- Какая нахрен разница, чего ты её лишил. Ты вообще думал о том, как сниматься с ней потом будешь. Для этих девчонок же секс, это важно, очень важно. Это для них не тоже самое, что для твоих матёрых бывших пассий- эти переспали и забыли. А такие девочки как Третьякова,  и как вообще эти  «Ранетки», для них это серьёзно и всё только по любви.                       
- Ничего подобного. Это у меня было по любви, а она  через пару дней уже с этим, Тихоновым, целовалась,- обиделся Абдулов.
- Так ты чтоли хочешь сказать, что этот пацан в юбке, хотя нет девушка в брюках, вообщем не важно... Что эта девчонка  развела самого Абдулова на секс и бросила...- и Арланов заржал.
- Хватит ржать, получается так. Только вот мне не смешно. Так как я люблю эту динамщицу. Вообщем, отпуск даёшь?- вернулся Абдулов к своим «баранам».
- Конечно, если уж тебя соплюшки на секс разводят, то тебе явно отдыхать пора. Но могу дать только десять дней, а потом с новыми силами   снимаем  твой поцелуй с Кулёминой.
- Чего, какой поцелуй? Не могу я с ней целоваться, я не смогу остановиться. А ты ж вроде говорил, что нас дети смотрят...
- Не хочу. Не буду. Прям великий нехочуха. Сценарий читать иногда надо, там всё написано. И хочешь- не хочешь, а поцелую быть. Если его не будет, меня КВМ-овцы четвертуют, зажарят и съедят. А чтобы ты смог сдержаться, я тебе отпуск и даю. Не поможет пригласим пожарную бригаду...
- Зачем пожарную то?- не понял Абдулов.
- Пыл твой остужать. А ты что психбригаду хотел, ну этих уже поздно. Тут уже лечить некого... Только смотри. Оторвись как следует. Советую спать со всеми кто женского пола и старше 25 лет. Может мозги вернуться на место. Только о контрацепции не забывай, ещё одного отпуска по уходу за ребёнком или для хождения по венерологам я тебе не дам.
- Не хочу я ни с кем спать. Мне только она нужна...
- У-у-у-у! Абдулов, в отпуск.... немедленно в отпуск... Это я надеюсь не заразно... хотя эта Козлова ничего, остренькая...- пошутил Арланов.
- Придурок, хоть и режиссёр...- с улыбкой завершил беседу Абдулов и вышел из комнаты.

Прошу прощение за отсутствие ---, забыла проверить, моя програма их сама выставляет, а сюда не сохраняет.

Девочки, не сорьтесь.... Просто так надо, зачем узнаете в следующей проде...

Девочки, милые. У меня появились кое-какие проблемы, но я обещаю, что продки будут, а вот что в них....

Юль, тольки ради тебя. Ты мой самый первый и преданный чтец.... Обещаю.

Вот. Как обещала. Для всех, кому интересно. Я вас всех люблю и благодарна за понимание и доверие. Юль, надеюсь не разочарую. До развязки далеко, но ...

Прошло несколько дней, Лера пыталась поговорить с Леной о сложившейся ситуации, она очень переживала, ведь не каждый день твоя подруга беременеет. Но Лена молчала, как партизан: уходила от разговора, пыталась шутить и, вообще, старалась Лерку избегать. Нет, она очень любила эту девушку-вулкан и ей была нужна её поддержка, но она боялась, очень боялась, что, если будет всё это обсуждать, то лишиться решимости. Лена и сама старалась об этом думать поменьше, она боялась даже своего влияния на своё решение. Но ведь надо было не только решать, но и действовать, а Лена была не из тех, кто прячет голову в песок и ждёт, что само рассосётся. Поэтому она порылась в своей старенькой, но дорогой сердцу записной книжке и нашла того, кто может помочь. Ульяна была давней и очень хорошей подругой Лены. Они познакомились ещё в школе, Ульяна была старше, но как-то так сложилось, что у них сразу нашлась куча общих интересов, взгляды на многое совпадали, а вот «мальчики снились разные»- что для девчонок немаловажно – в общем, делить им было нечего, а вот привнести в жизнь другого что-то новое они всегда могли. И сейчас Ульяна была единственным человеком, который мог реально помочь - она была хорошая и совершенно не болтливая подруга ( оглазка была совсем не нужна ) и самое главное была гинекологом.
- Лена, ну Лен! Я больше так не могу. Ну, поговори со мной, когда ты такая, я чувствую, что теряю тебя. Тебе надо поговорить, это ведь не палец порезать - это ребёнок от любимого мужчины,- ныла Лера, увязавшись за Леной домой – в другой ситуации было не поговорить.
- Значит так, Козлова,- Лена резко развернулась лицом к подруге,- Во-первых, я не хочу об этом говорить – это тяжело, глупо и я не знаю, как об этом говорить; во-вторых, Абдулов мне не любимый человек, он мелочный обманщик, развратный любитель силикона без мозгов. В-третьих, я уже всё решила, а если ты ещё сомневаешься, то пошли сейчас со мной.
- Ленок, а ты разве не домой идёшь? – Лере опять было страшно от той решительности и стальной нотки в голосе подруги.
- Нет, блин, Козлова. Домой, только я сменила не только дом, но и район заодно. Ты не заметила, что мы уж очень далеки от моего дома: в Китай из России через Америку это конечно верх эксклюзива и пафоса, но я предпочту всё же через Сибирь и Дальний Восток.
- Лена, а куда мы всё-таки идём? – с надеждой в голосе спросила Лера. Но её надеждам сбыться было не суждено, зато её самые жуткие кошмары оживали.
- Для тех кто трохи в кедах, мы идём к гинекологу. Я больше не могу жить в этой неизвестности и в подвешенном состоянии. Надо уже решить этот вопрос, раз и навсегда.
- Лена, а зачем нам туда? Ты на учёт хочешь встать?- в катастрофических ситуациях у Козловой срабатывал рефлекс абсурдного оптимизма и ослиного непонимания.
- Да, в отделении милиции. Как совершеннолетняя беременная дура, убившая свою подругу за её прозорливость,- Лена понимала, что зря злиться на Леру, ведь она действительно хочет помочь.
- Лена, а может не надо? Может, ты ему всё расскажешь?- это была последняя робкая попытка Козловой, её последний шанс.
- Козлова Валерия, тебе не кажется, что это предложение ещё глупее того, которое Новикова сделала моей Кулёминой о примирении со Степновым. Может и мне подойти к Абдулову, сказать ему, что мы созданы друг для друга, чтобы растить нашего малыша вместе. Только вот нюанс: я хоть и сильная, но с силиконовой долиной мне не справиться, отдача замучает, силикон упругий. А ещё мне даром не нужен твой Абдулов, и ребёнок его не нужен, так что и повода нет париться,- Лена замолчала, Лере показалось для того, чтобы перевести дыхание, но, увидев глаза подруги и заметив её ладони на животе, девушка поняла, что подруге больно.
- Леночка, тебе плохо? Может скорую?- глупо предложила она, в экстренных ситуациях она иногда перегибала.  Лера, поддержав подругу за локоть, отвела её к ближайшей лавочке. Некоторое время девушки сидели молча, Лена немного съёжилась и уткнулась лбом в плёчо подруги, а Козлова просто гладила девушку по  голове.
- Лер, давай больше не будем об этом. Когда я начинаю думать и говорить о своём решении и отношении к этой беременности, у меня всегда болит живот. Это глупо конечно, ещё слишком рано, но мне кажется, что он чувствует, и он не хочет… понимаешь не хочет уми…, не хочет, чтобы я делала то, что собралась делать,- глаза Третьяковой наполнились слезами, но она держалась, голос дрожал, но она продолжила:
- Если ты думаешь, что мне это легко, то фиг ты угадала. Это же в первую очередь мой малыш, я за него отвечаю, и я решаю его судьбу- это трудно, невыносимо трудно и больно. Но я не могу, пойми, не могу его оставить, ты же знаешь. Ты сама, когда думала, что беременна, говорила о прерывании. Мы молоды, у нас контракт, сцена, карьера, а у меня ещё и «отец ребёнка», которого я убить готова. Рано мне, глупо и тяжело. Пойми меня, я не прошу поддержать, просто пойми. И, если можешь, будь рядом,- Лена перевела дыхание, сейчас она напоминала уставшего измождённого путника, который заблудился, но всё ещё тешит надежду найти дорогу домой.
- Ладно, Третьякова. Где наша не пропадала. Ну не буду я в этом году крёстной, ещё успеется,- попыталась разрядить обстановку Лера. Третьякова даже слегка улыбнулась.
- А с чего ты взяла, что я бы позволила такой вертихвостке быть крёстной моего ребёнка,- попыталась пошутить Лена в ответ.
- А кого тебе брать, ты своим упрямством и язвительностью всех своих друзей распугала. Так что выбора нет, совсем нет, Ленок…
За разговором девушки не заметили, как пришли к месту назначения - это была фешенебельная клиника под названием «Благовест», аккуратная и уютная.
- Вот мы и на месте,- как-то обречённо вздохнула Лена. Девушки зашли внутрь. На рессепшене сидела симпатичная молодая девушка, которая сразу же предложила помощь.
- Мы к Ульяне Никитишне,- сказала Лена, но, немного подумав, вспомнив о необходимости блюсти честное имя «Ранеток» добавила,- По личному делу, она наша подруга.
- Ульяна Никитишна вас ждёт, она предупредила. У неё как раз уже смена закончилась, идите в 402 кабинет, по коридору налево, по лестнице на второй этаж, от двери направо.
- Спасибо,- поблагодарили девушки и отправились по ранее проложенному маршруту.
Стук в дверь.
- Открыто, заходите,- услышав приглашение, девчонки вошли в кабинет с ненавистной надписью «гинеколог».
- О, Ленок, сколько лет, сколько зим. Я была уверена, что твои потуги нам увидеться снова закончаться ничем. Молодец, что вырвалась. Может чай, или рванём куда, посидим, потрепимся. Кстати Лер, рада тебя видеть. Давненько мы не виделись, с той вечеринки злосчастной, кажется,- девушка была  молодой высокой брюнеткой, привлекательной, но внешне строгой, что некоторых настораживало.
- Ляна ( так в сокращении называли Ульяну близкие и родные ), извини, но мы по делу. Я не стала говорить по телефону, сама понимаешь, эти журналюги на всё способны, даже на прослушку. Мне…- но девушка прервала Лену.
- Да поняла я уже, что тебе надо. Не первый год работаю, такие затравленные лица повидала. Ладно, давай двигай за ширму готовься, посмотрим, что там у тебя.
После общего осмотра и УЗИ всё было ясно.
- Ну, что, Третьякова? Поздравляю, 8 недель. Ты точно решила с прерыванием? – и девушка внимательно посмотрела на подругу, Лерочка всё это время сидевшая, вжавшись в кресло, уже приготовилась к тираде… Лена собралась с мыслями, вздохнула и ответила.
- Абсолютно. Я решила,- но вся эта бравада была уже не нужна. Ульяна не первый день знала Третьякову, и выводы уже сделала.
- Кто отец? – только и спросила девушка.
- Лян, давай не будем…- попыталась отвертеться Лена, но было поздно, её подруга уже опять всё поняла.
- Это он? - спросила она достаточно жёстко, глядя Лене прямо в глаза,- Это этот голубоглазый мачо, твой партнёр по фильму, как там его, Абдулов кажется,- от этого имени Лена вздрогнула. Она хотела что-то сказать, но Ляна опять сделала выводы без слов.
- Я уже тогда на вечеринке поняла, что у вас что-то затевается. ( Они как-то в начале съёмок вместе зажигали на одной из вечеринок СТС. ) Он знает?- опять строго спросила девушка-доктор. Лена было открыла рот, чтобы возмутиться, но Ляна не дала, она была одной из немногих, кто имел авторитет и власть над бунтаркой Третьяковой.
- Всё ясно - не знает. Третьякова в своём репертуаре: я сильная женщина, всё решу сама. Значит так сильная и смелая женщина, пока не скажешь ему, аборта не будет.
Лена была в шоке, она, конечно, прекрасно знала Ляну и даже предполагала, что та будет вести себя жёстко, но что так.
- Лян, ты не понимаешь. Я не могу ему ничего рассказать, это ошибка. Мне надо всё решить, чем раньше, тем лучше,- Лена была близка к истерике.
- Послушай меня, Третьякова. Когда любящие люди занимаются сексом - это не ошибка, когда от этого бывают дети, это не ошибка - это закон природы. А вот брать на себя всю ответственность и решать за других - это ошибка. Скажи ему, и решайте вместе. Я не моралист и даже уверена, что в некоторых случаях прервать лучше, чем родить, но решение должно быть взвешено всеми заинтересованными сторонами. Решите прервать, приходите, сделаю всё в лучшем виде. Но решать должны оба.
- Лян, я не могу. И я его не люблю,- практически из последних душевных сил выдавила Лена.
- Третьякова, хватит врать самой себе. Я вижу, что ты его любишь. Лерка это видет. Все разумные люди это видят. Не уверена на сто процентов, но то, что я видела на вечеринке, говорит за ответность чувств. В общем, поумней и пойми всё это сама, поговори с ним и приходи,- и Ляна сложила руки на груди, откинулась на спинку кресла, давая понять, что разговор окончен. Но Лена думала по-другому, она решила использовать последний аргумент, мелочный и гадкий, но на войне, как на войне.
- Лян, а как у тебя дела с Сашей?- от такого вопроса Ляна даже подпрыгнула.
- Никак, ещё вопросы?- Ляна поняла, куда клонит подруга, но что делать, она сама её в угол загнала.
- Как же так? Он же так за тобой увивался, что я думала ты ничего на той вечерине не видела,- Лена продолжала накалять вкрадчивым голосом.
- Может, не будем про Асташонка, это пройденный этап,- попыталась сбить подругу с намеченного пути наступления девушка, но Лена тоже хорошо знала свою подругу.
- Так вот представь, что ты ждёшь ребёнка от этого пройденного этапа, а твоя подруга отказывается тебе помочь. Твои действия?- и Третьякова победно посмотрела на Ляну.
- А я не дружу с коллегами - это раз, в отличие от тебя я не вру себе, что не люблю человека, которого на самом деле люблю - это два, а в-третьих, твоя тирада в пустую, я своего мнения не поменяю.
- Ты же понимаешь, что я могу найти другого врача, и он всё сделает молча и без нотаций,- решилась Лена достать свой последний козырь,- А если что случиться, то ты себе этого не простишь.
- Третьякова, не бери на жалость. Сейчас, чтобы умереть от аборта, надо сильно постараться, а к другому ты не пойдёшь - они не надёжные, тебе ведь оглазка не нужна. А я единственная, кому ты доверяешь - я информационная могила. Так что не будь занудой и трусихой, и иди к своему Абдулову, решайте вместе. Я не знаю, что у вас за отношения, но  он имеет право знать.
- Лян, ты сволочь!- выдохнула Лена, но совсем без злости.
- За это ты меня и любишь!- резонно заметила девушка,- За то, что когда отключается твой супер-мозг, то всегда включается мой. Лерок, а ты так не смотри, ты сама с ней ещё похлесче беседуешь. На то и нужны друзья: вовремя дать в лоб, чтобы вправить мозги в ответственный момент. Девочки я вас очень люблю, но мне пора на свидание. В отличие  от тебя Ленок, мой принц ко мне безответен, так что приходиться забывать, путём замещения образов,- «выругалась» своими любимыми психологическими терминами девушка, выпихивая подруг в коридор.
- Я ещё вернусь,- прокричала ей в след Лена.
- Не пугай меня репликами из дешёвых фильмов ужасов, я не боюсь,- пропела Ляна и скрылась за поворотом.
- Круто она тебя, мне уже тогда показалось, что она деспот, но это… Лен, я тоже так хочу тобой манипулировать,- позавидовала Лера, если бы она так умела, то, сколько бы они намутили с Третьяковой, а то обычно разум Лены, пересиливал азарт и эмоции Козловой.
- Ну, так что? К Абдулову? Беседовать?- поинтересовалась Лера.
- Ага, ещё чего, манипуляторши хреновы?- ответила Лена, находясь в задумчивости.
- Но ведь Ляна сказала, что без этого ничего делать не будет… - не понимала Лера.
- Я что-нибудь придумаю. В, конце-концов, совру,- и Третьякова направилась к выходу.
«Вот же, блин, упрямая. Дал же Бог подругу. Ну и чё делать? Она ж жалеть будет - это факт, но я ведь не вездесуща. Хотя жаль»- и с этими мыслями Лера побежала догонять Лену.

Не бейте!... Совсем не было времени. Вот продолжение.

Абдулов пришёл в себя где-то минут через 20. Было тихо, очень тихо. Голова болела, руки саднило, где-то в груди растекалась обжигающая боль, но он был жив. Тишину нарушало только еле слышное дыхание, двойное: его глубокое, немного прерывистое - мешала боль в груди, и чьё-то тихое, очень медленное, едва различимое: «Лена!»- пронеслось в голове. Абдулов резко развернулся к пассажирскому сиденью, девушка была без сознания, лицо бледное, на лбу ссадина, на руках мелкие парезы (она защищала лицо от разлетевшегося вдребезги лобового стекла), но она дышала, неправильно, еле уловимо, но дышала. Абдулов отстегнул свой ремень безопасности (его друг - спасший жизнь), вышел из машины, так быстро, на сколько позволяли множественные ушибы и порезы. Боль в груди мешала, мешала дышать и передвигаться, но он не обращал внимание, ведь Лене нужна его помощь, он обязан, просто обязан ей помочь. Виталий обошёл машину, открыл дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья и аккуратно поднял Лену на руки. Он понимал, что надо отнести её подальше от машины: те после аварии имёют моду вспыхивать в самый не подходящий момент. Лена была всё ещё без сознания. Абдулов отнёс Лену, как ему казалось, на безопасное расстояние, с трудом снял с себя ветровку, бросил её на землю и уложил бессознательное тело девушки на неё. Руки дрожали, но мозг работал чётко. Абдулов достал мобильник, пошарил в записной и, найдя нужный номер, нажал вызов.
- Да, Абдулов, твою мать, ты видел сколько времени? Я только уснул, а проработал 36 часов. Что хочешь? Говори или отключаюсь,- просипел сонный недовольный голос в трубке.
- Эльдар, мне нужна твоя помощь, профессиональная. Мы попали в аварию. Есть пострадавшие, она без сознания, приезжай, бери ребят и аппаратуру и приезжай. Мы на перекрёстке улиц К… и  Р…
- Абдулов, опять ты вляпался. Ладно будем через минут 10, -  и мужчина отключился, нечего разводить беседы, когда нужна помощь, и возможно экстренная, Эльдар это знал хорошо, он был профессионал своего дела: 15 лет в неотложке, а сейчас собственная клиника уже лет 5. Абдулов перевёл дыхание: « Помощь в пути, скоро будут здесь, на Эльдара можно  положиться. Лена!..» Девушка всё ещё не пришла в себя. Абдулов опустился на колени рядом с Леной, руки сами потянулись к бледной щеке, легкое прикосновение к коже – она была холодной, совсем ледяной. Абдулов инстинктивно схватил девушку за руку, она была не теплее, нащупал пульс, он бился, тихо, еле ощутимо, но бился.
- Лена, Леночка, милая моя, девочка моя, очнись. Умоляю, очнись. Открой глазки, родная…- Абдулов сидел возле девушки, держал её ладонь у своих губ и умолял.
- Лена, слышишь Третьякова, ты должна очнуться, ты не имеешь права, я не смогу без тебя, меня нет без тебя, не смей уходить, слышишь, не смей.
Ресницы девушки дрогнули, девушка глубоко вздохнула и открыла глаза, было видно, что это ей далось тяжело, но она сделала это. Она увидела перед собой лицо, самое дорогое и любимое и не смогла удержаться, провела тонкими ледяными пальчиками по щеке Виталика:
- Ты живой, слава Богу, ты живой,- только и смогла она прошептать, глаза снова закрылись, просто было тяжело, очень тяжело держать их открытыми, веки были свинцовыми, голова раскалывалась, и очень сильно болел живот, на этом фоне саднящая боль от порезов и ушибов просто меркла. Лицо отобразило всю боль, которую чувствовала девушка. От Абдулова не укрылась эта гримаса.
- Леночка, что? Что болит? Потерпи, скоро будет помощь. Тебе помогут, он самый лучший, он профи…- уговаривал мужчина, как ему казалось, Лену, но на самом деле успокаивал себя.
- Профи уже здесь, отойди, Ромео, дай осмотреть твою даму,- раздался за спиной Виталия такой долгожданный голос и сильные руки подвинули мужчину в сторону. Несколько человек засуетились над Леной, фиксировали шейный отдел позвоночника, переложили на щиток, сделали обезболивающий укол. Эльдар подошёл к наблюдавшему за всем этим другу:
- Ты то как? Давай осмотрю,- и потянул Виталия к машине скорой помощи.
- Нет, сначала она. Я в порядке. А ей больно, я видел,- отмахнулся от доктора Абдулов и направился к Лене, её уже перенесли в другую машину скорой помощи, подключили кардиомонитор, поставили капельницу, и одели кислородную маску.
- С ней всё будет в порядке. Она сильная, сотрясение есть, конечно, ссадины, порезы, но переломов вроде нет, внутренних повреждений вроде тоже. Так что не переживай, спасём мы твою любовь,- попытался утешить Абдулова Эльдар.
- Она не моя любовь, - возразил Абдулов, но затем добавил,- Любимая, но не моя…
Эльдар ничего не сказал, он знал Виталия давно и хорошо и всё понял, поэтому ничего не стал говорить.
- Можешь поехать с ней в машине. Нам пора выезжать. Всё вроде хорошо, но проверить не помешает, а здесь, как понимаешь, не та аппаратура. Поехали в клинику.
Абдулов сел рядом с Леной на скамейку, напротив её каталки, тихонечко очень нежно взял её ладошку в свои руки и прижал к губам. Так он и сидел, даже не шевелился всю дорогу до клиники, он слушал, слушал, как бьётся её сердце на мониторе и как она дышит. Каждый её вдох и удар давал ему надежду на то, что всё будет хорошо.
Машина въехала во двор красивого и строгого здания и остановилась возле крыльца, сразу же появились люди в белых халатах, распахнули двери машины и вывезли каталку. Абдулов было последовал за Леной, но его остановил Эльдар:
- Иди в зал ожидания, тебя всё равно никуда не пустят за ней - это моё правило, пока идёт обследование никаких родственников, любимых и друзей. Как только будут новости, я пущу тебя к ней. А сейчас марш отсюда,  и вообще тебе надо позвонить её родным, мало ли что будет надо,- с этими словами Виталия охватил ужас. Эльдар это заметил и поспешил исправиться:
- Не будь параноиком, зубная щётка, пижама, любимый мишка,- уточнил Эльдар.
- Мало ли что может понадобиться молодой девушке, пока она будет поправляться в этих стенах нашего пятизвёздочного «санатория».
Абдулов даже слегка улыбнулся.
- Тоже мне санаторий, хороший конечно, но не санаторий. А насчёт мишки - это ты загнул, скорее футбольный мяч, это как-то ближе.
- Мне без разницы, главное чтобы любимый. В общем, отстаньте мужчина от доктора, ему работать надо,- и с этими словами Эльдар отправился к двери с гордой надписью «Женская смотровая», за  ней ранее скрылась Ленина каталка.
- Спасибо!- выкрикнул ему вслед Виталий. Из-за двери высунулась голова врача?
- Не за что. И харе орать, как белуга. Тишина должна быть в моей клинике, - и с этим голова удалилась.
А Абдулов остался в коридоре и занялся самым неблагодарным и тяжёлым делом, он уселся на стул и начал ждать. Минуты тянулись медленно, казалось, время вообще остановилось. В смотровую постоянно входили и выходили люди в белых халатах, но новостей не было. Только где-то через пол часа появилась Ленина каталка, её спешно куда-то перевозили.
- Давай на третий, её уже ждут,- выкрикнул Эльдар сопровождавшим Лену санитарам. Абдулов не мог стоять и смотреть на всё это спокойно, когда процессия проезжала мимо него, он бросился наперерез и схватил друга за локоть.
- Эльдар, что с ней? Куда вы её везёте?- голос дрожал и срывался.
- Ну, ты, Абдулов, и фрукт, что сказать не мог про её положение. Столько времени потратили,- отмахнулся от Виталия врач и отправился за Леной. Виталий мчался следом.
- Какое положение? Ты вообще о чём? Куда вы её везёте?- напряжение возрастало, Абдулов был близок к срыву.
- Виталь, потом, всё потом,- и вся команда скрылась за закрывшейся перед самым носом Абдулова дверью лифта.
Опять поползли минуты томительного невыносимого ожидания. Абдулов не мог сидеть, он рыскал по аккуратным коридорам клиники взад-вперёд, он не мог думать, в голову лезли только ужасы. Он даже дышал с трудом, казалась, неизвестность сдавила грудь.
Через минут сорок появился Эльдар, он был хмурым и недовольным. Абдулов бросился к нему.
- Что? Что с ней? Она жива? – сердце бешено колотилось.
- Пойдём ко мне в кабинет, там поговорим,- и мужчина проследовал мимо Абдулова по коридору направо, затем по лестнице ещё раз направо к двери с грозной надписью « Директор клиники Зуев Эльдар Борисович», всё это время Абдулов неосознанно следовал за другом. Эльдар открыл дверь, пропустил в кабинет гостя первым, вошёл сам и захлопнул дверь. Подошёл к сейфу, открыл его, достал бутылку семизвёздочного коньяка, налил два бокала, один оставил себе, а второй протянул Виталию:
- Выпей, тебе надо,- только и сказал он. Руки Виталия задрожали, сердце колотилось  с бешенной скоростью, в мозгу пульсировала болезненная мысль. Но он взял бокал и сделал большой обжигающий глоток. Стало легче, он хотя бы смог задать свой мучительный вопрос:
- Всё плохо? Она жива? Или…- казалось, мужчина сейчас лишиться чувств.
- Типун тебе на язык. Никаких или. Жива и почти хорошо себя чувствует. Но вот ребёнок…- Эльдар замялся, подбирая слова.
- Жива, жива,- попробовал Абдулов на вкус эту чудесную новость, мозги работали медленно, но обработка информации всё же шла:
- Ребёнок? Какой ребёнок? Да, она почти ребёнок, но какое это имеет отношение к её здоровью?
- Да я говорю не про Лену, а про её ребёнка. Его не удалось спасти. Стресс, травмы сделали своё дело, начался выкидыш, мы не смогли его остановить, он уже был в ходу, когда дошло в чём дело. Пришлось выскоблить, или она бы истекла кровью. Это мы в гинекологию так летели. Но сейчас всё хорошо, Лена отошла от наркоза. Мы её уже в палату перевели.
Абдулов ничего не понимал, до него туго доходило всё то, что ему пытался поведать Эльдар.
- Ты хочешь сказать, что Лена беременна?- наконец дошло до мужчины.
- Была, была, Виталь. Она потеряла ребёнка. Мы не могли ничего сделать…- опять попытался оправдаться Эльдар. Абдулов в прострации сел в кресло и закрыл лицо руками, его трясло.
- Эх, Лена, Лена, Лена. Почему ты не сказала. Как я мог? Я убил твоего ребёнка. Убил частичку тебя, самого светлого и чистого, что у меня в жизни было,- так шептал Абдулов, ничего не замечая вокруг. Эльдар же уловил главное.
- Виталь, ты что не знал? И почему её ребёнка? Она что ли не твоя девушка? – некоторое время Абдулов молчал. Он всё же нашёл в себе силы и поднял на друга полные боли глаза затравленного человека.
- Я ничего не знал. Это не мой ребёнок. Я люблю её, но она любит другого. Видимо это его ребёнка я загубил. Но ведь это и её ребёнок, и я его убил. Как я буду смотреть ей в глаза? – и Абдулов опять закрыл лицо руками.
- Так, хватит истерик. Что за чушь ты несёшь? Произошла авария, ты сделал всё, что было в твоих силах. Благодаря тебе, она жива. Она умная девочка, она всё поймёт. А родить она ещё сможет раз 200, она молодая и здоровая. Так что соберись, задвинь свои самобичевания куда подальше и иди к ней, ей сейчас нужна поддержка близких. И где её родные? Ты им звонил?
- Нет,- опомнился Абдулов,- Я сейчас позвоню, Лене сейчас нужна мама…- но телефона Лениных родных Абдулов не знал, он знал только один телефон, который мог помочь. Абдулов набрал Козлову.
- Да, - ответила сонным голосом Лерка,- Кому не спиться по ночам? Говорите или я вас прибью, хотя я вас всё равно прибью, надо же звонить среди ночи.
- Лера, это Абдулов. Мы с Леной попали в аварию, мы в клинике. Ты можешь позвонить Лениной семье и их предупредить,- выпалил Виталий на одном дыхании. В трубке какое-то время была гробовая тишина.
- Вы живы? С вами всё в порядке? Дайте мне Лену, я хочу услышать её голос!- кричала Лера, голос срывался от испуга и волнения.
- Лерочка, позвони Лениной маме, скажи, чтобы она приехала, с Леной всё хорошо, но ей нужна поддержка родных…-  затем, немного помолчав, Абдулов добавил,- Ещё позвони Тихонову, пусть он тоже приезжает.
- Я поняла, я всё сделаю. Только обещайте, поклянитесь, что с Леной всё будет хорошо!- Лера требовала гарантий, что её мирок не рухнет, что её единственная настоящая и самая любимая подруга будет жить.
- Лер, со мной доктор, он мой друг, он мне обещал, что с Леной всё будет хорошо. Позвони…
- Я позвоню и сейчас сама приеду, говорите адрес,- Абдулов было хотел возразить, что нет смысла сейчас куда-то приезжать, но он знал, что значит быть в неизвестности, и знал, что не смог бы сам сидеть дома, узнай он такие недобрые вести, поэтому продиктовал адрес клиники.

Девочки, я исправляюсь, честно. Вот ещё продка, пока без перспектив, но я буду не я.....

Лена какое-то время лежала с закрытыми глазами. Мозг уже давно прояснился, но казалось, если не видишь, то будто спишь и всё это не правда. Она всегда была реалисткой, никогда не пряталась от проблем и смотрела невзгодам прямо в лицо, но сейчас ей хотелось стать маленькой, чтобы появился кто-то, кто бы решил за неё, пережил за неё и дал совет. Но никого не было. Совсем никого. Даже Абдулов не пришёл, но она не была уверена, что хочет его видеть. Нет, скорее она очень хотела, хотела увидеть, прижаться к его широкой такой надёжной груди, закрыть глазки и пусть время остановиться. Но ведь она потеряла, потеряла его ребёнка, а он даже и не знал, что мог стать отцом. Как она сможет ему об этом сказать, а если не скажет, как сможет с этим жить.  Ленины мысли и переживания прервал робкий стук в дверь. «Кто-то пришёл, я, наконец, не буду одна наедине со своими мыслями»- промелькнула спасительная мысль.
- Войдите,- голос был слабым, Лене даже показалось, что она ничего не произнесла, но дверь открылась, и на пороге стоял Он, тот, кого она хотела видеть больше всего и боялась увидеть настолько же сильно.
- Лена, можно мне войти? – Абдулов надеялся, что она накричит на него, обвинит в потере ребёнка и выгонит. Ему надо  было получит разрядку, выражение своей вины. Но Лена молчала, она лежала на кровати с закрытыми глазами, отвернувшись к стене. «Спит»- подумал Абдулов и хотел, было, уйти, но не успел он сделать и шаг к двери, как Лена попросила:
- Виталик, не уходи. Посиди со мной,- и всё, больше ничего, ни обвинений, ни объяснений. Абдулов подошёл к кровати и сел рядом на стул, Лена продолжала лежать, отвернувшись к стене лицом. Некоторое время они молчали. Лена собиралась с мыслями, решала главный вопрос сказать или нет, а Виталий просто смотрел на худенькое и такое беззащитное плечико девушки, которое выглядывало из-под одеяла. Ему безумно хотелось погладить его, обнять Лену и пообещать, что всё будет хорошо, но ему мешала вина.
- Лена, я хотел поговорить о случившемся,- наконец произнёс мужчина, голос предательски дрогнул. Лена всё ещё молчала, она не хотела слов, она хотела, оказаться в его таких безопасных объятьях.
- Только прежде, чем мы начнём разговор, я хочу, чтобы ты знала, что я очень сожалею и прошу у тебя прощение, - боль в сердце немного ослабела, Абдулов смог сделать глубокий вдох. « Это не то. Я не хочу это слышать. О чём он вообще говорит? За что просит прощение? Пусть скажет, что любит и обнимет. Мне надо это, как он не понимает. Я буду сильная, поправлюсь быстро, но сейчас мне больно и физически, и морально, он должен мне помочь. Ведь он мой «Степнов», у Кулёминой есть и у меня должен быть» - мысли летели, теснились, догоняя одна другую.
- Нет,- наконец произнесла Лена, она хотела сказать, что не этого она хочет, не извинений, а нежности, но Абдулов всё истолковал по-своему:
- Я понимаю, Леночка, всё прекрасно понимаю, тебе будет тяжело меня простить или даже невозможно, но я хочу, чтобы ты знала, что мне жаль, очень жаль,- Абдулов замолчал. Лена, наконец, повернулась к мужчине лицом, она чувствовала, что что-то не так, что Абдулов как грустный рыцарь, опять себе что-то на придумывал.
- За что ты просишь прощение? Виталик, ты о чём? – за всеми этими переживаниями никто из них даже не заметил, что Лена перешла на ты,  и мало того Виталий Абдулов превратился в Виталика. Виталик не понимал, неужели она действительно на него не злиться. «Нет, она просто думает, что я ничего не знаю про ребёнка, поэтому пытается всё скрыть, и сдерживает себя» - опять сделал не правильный вывод мужчина.
- Лена, Леночка, я всё знаю. Я знаю, что ты была беременна и потеряла ребёнка,- это Абдулов сказал как можно тише, но чётко: « Назад дороги нет, пусть лучше злиться. Но, чёрт, почему так больно, когда говорю про её беременность, как будто сам потерял ребёнка. Ну почему она не может быть моей, она бы носила моего ребёнка, я бы мог её целовать, обнимать, быть всё время рядом. Вот она сидит на кровати, такая бледная, под прекрасными зелёными омутами залегли тени, коленки подтянула к себе и обняла такими изящными ручками, а я даже подойти ближе боюсь, не говоря уже о том, чтобы обнять».
« Знает, неужели он всё знает. Откуда?»- пронеслась вёрткая первая мысль, потом обрушилась вторая, более эмоционально тяжёлая: « Потеряла ребёнка, потеряла его ребёнка. Я его не хотела даже, нет, не правильно, боялась хотеть, но ведь он частица его, моего мужчины. У меня нет Виталика, а теперь не будет и его ребёнка. Меня  наказали за мою трусость, за желание сократить количество проблем. Нет, он не любил, когда его называли проблемой, был такой крошечный, но уже с характером, и больше нет, у меня больше ничего нет. Только осознание того, что я люблю, безответно и без всяких перспектив» - по щеке скатилась слеза, такая редкая гостья на этом лице. Абдулов было хотел кинуться к девушке, обнять, успокоить, но это чертово чувство вины помешало.
- Лена, прости. Я понимаю, как тебе больно. Вы наверно с Тихоновым так мечтали о ребёнке, представляли, каким он будет, а сейчас из-за меня этого нет. Если бы я смог забрать хоть частицу твоей боли, я бы сделал это не раздумывая, я бы всю её забрал, но чем я могу помочь, если могу, только скажи, - Виталий сидел напротив девушки, потупив глаза, плечи ссутулились, как будто на них вогрузили Мир.
«  Тихонов, а причём здесь он. Он не знает, он не всё знает. Ему сказали про ребёнка, но он решил, что он от Димы. Но почему он всё время извиняется, почему считает себя виноватым?» - Лена успела только подумать, а Абдулов уже всё объяснил и объяснил так, что навсегда решил Ленину дилемму « говорить или не говорить».
- Лена, прости меня за эту аварию. Я должен был  что-нибудь сделать, чтобы избежать её, но это было почти нереально, но я должен был, и вообще я не должен был лезть к тебе со своей помощью провожатого извозчика, ты бы благополучно поймала машину и доехала без приключений, а я влез и всё испортил. Я  представляю себе, чтобы я чувствовал, если бы ты потеряла моего ребёнка из-за кого-то, и готов его убить, пусть он даже только в моей голове. Так что я представляю, что ты чувствуешь ко мне. И спасибо, что дала возможность извиниться, не прогнала, - Виталий договорил и, наконец, взглянул на Лену, на её лице промелькнул страх. Мужчина решил, что Лена боится его, но она боялась за него. « Я не могу, не могу я ему сказать, что это был его ребёнок, он не переживёт, он конечно сильный и смелый, и взрослый, но у него слишком обостренное болезненное и извращённое чувство вины. Он уничтожит сам себя, его это морально раздавит. Я смогу с этим жить, жила же всё это время, а он ни о чём  и никогда не узнает. Но почему он вбил себе в голову, что виноват в аварии, я сама прекрасно вожу, я видела, что вариантов не было, мало того он сам подставился под удар, отводя его от меня» - эти мысли заставили Лену заговорить:
- Виталик, ты ни в чём не виноват. Я всё видела, столкновение было неизбежно. Ты сделал всё, что было в твоих силах, ты отвёз меня сюда в клинику, в конце концов. А ребёнок,- Лена немного помедлила, было тяжело говорить об этом:
- А ему видимо было не суждено жить, это мой организм не смог его защитить, так что если  и есть здесь, чья вина, то только не твоя, - по щеке опять скатилась предательская слеза.
- Нет, я должен был, если бы я только знал…- но договорить ему не дали, в дверь как ураган ворвалась Козлова и с воплем: « Твою мать, Третьякова, как ты меня напугала!» кинулась обнимать подругу. Обычно Лена не любила эти телячьи нежности, но сейчас ей были необходимы поддержка и участие, поэтому эти тиски Леркиных объятий оказались как нельзя кстати. Абдулов поспешил уйти, ему было тяжело смотреть, как кто-то делает то, что очень хочется сделать ему, и чего он себе не может позволить. Абдулов сидел в коридоре, просто не было сил уйти далеко от неё, казалось, что как только он отдалиться хоть на шаг, всё станет ухудшаться. Поэтому он просто сидел на кушетке и смотрел на дверь. Через минут 5 примчались и Ленина мама с отчимом, на женщине не было лица, она даже приехала в чём была, а, учитывая ночное время суток, то была она в шёлковой пижаме, но её это не беспокоило, ей просто надо было увидеть дочь и узнать, что с той всё в порядке. Вот приход следующего посетителя Абдулова совсем не умилил и не порадовал, да он знал, что Лене сейчас больше всего нужна его поддержка, ведь он сможет понять её потерю в полной мере, ведь это был и его ребёнок, но приход Димы вызвал у Абдулова только злость  и ревность. Ну не мог он с собой ничего поделать, это было выше его. Но природная интеллигентность и чувство такта, позволили это не показать. Кроме того, Абдулову надо было держать себя в руках ради Лены, он решил, что поговорит с Димой, прежде чем тот попадёт в палату, всё расскажет ему о ребёнке и попросит не обсуждать этого с Леной, хотя бы сегодня (девушке надо было хоть немного времени, чтобы прийти в себя).
- Виталий,  где она? Что случилось? Как она? – на Диме не было лица, было видно, что он бежал почти всю дорогу, дыхание сбивалось, лицо раскраснелось.
- Она в девятой палате, мы попали в аварию,  сейчас у неё уже всё хорошо. Но…- Дима даже не слушал, что ему говорил Абдулов, он уже всё, что ему надо услышал и рванул к палате. Но Абдулов оказался проворнее, он подскочил со своего места и перегородил парню дорогу. Дима был удивлён и раздосадован, но  Виталий не дал ему даже ничего сказать:
- Надо поговорить,- чётко и коротко сказал мужчина.
- Виталий, там моя любимая девушка, ей плохо, она чуть не погибла, а ты предлагаешь поболтать, извини, но мне не до светских бесед сейчас,- и попытался прорваться к Лене в палату.
- Я о Лене и хочу поговорить, есть один нюанс, о котором тебе стоит знать…- Абдулов замолчал, ему надо было, чтобы Дима сам осознал необходимость разговора.
- Ладно, только быстро, как-то на сердце, того, неспокойно, пока сам не увижу, что с ней порядок, не успокоюсь,- и Димка отошёл от двери палаты.
- Говори, чё хотел? Чего молчишь?- обратился парень в нетерпении к Виталию.
- Тут дело деликатное, в общем, Лена потеряла вашего ребёнка, и я хотел бы попросить тебя, чтобы ты пока, хотя бы сегодня с ней об этом не говорил. Ты сам понимаешь, как Лене сейчас тяжело, пусть она хоть чуть-чуть в себя придёт. Ты сможешь это сделать?- и Абдулов в упор посмотрел на парня. То, что творилось в голове у Димы, было трудно описать: « Лена была беременна, потеряла ребёнка. Но как, мы ведь никогда, мы всегда предохранялись. Но ведь всякое бывает, наверно. Не говорить, легко сказать, не знал бы, не говорил, а сейчас…»- все эти мысли пронеслись за секунду.
- Дима, ты постараешься с ней не беседовать на эту тему? – продолжал настаивать Абдулов на своём.
-  Хорошо, постараюсь,- только и смог выдавить Дима,- Я к ней, извини, - и парень вошёл в палату.
« Да, ты себе это можешь позволить, она тебя ждёт, любит, а меня нет в её жизни…»- подумал Абдулов и ушёл.
- Лена, солнышко, как ты? – прямо с порога начал Дима, его даже не смущало присутствие Лениных родителей и Леры.
- Да нормально, а будете кудахтать, то станет плохо, что вы со мной как с маленькой. Бывало и хуже, и не забывай я спортсменка, и занималась далеко не шахматами, да и плаксой никогда не была,- Лену уже порядком стало раздражать такое внимание  и нежности, хотя совсем недавно она об этом мечтала. А может дело в том, что самый главный человек, чьей  заботы она хотела, ушёл. « Ну почему, почему он опять свалил, почему он всегда смывается, когда он мне нужен, вот уж колобок!»- подумала Лена, а в слух сказала:
- Мама, Лера, может вы сходите кофейку попьёте, погано выглядите, а может вообще по домам, я ж отсюда никуда не денусь, голова пока кружиться, так что поспите дома, а потом найдёте меня в этой же кровати, - предложила Лена, она видела, что Диме очень надо поговорить, его что-то тревожит.
- Не погано, а слегка не в форме,- попыталась обидеться Лера,- А хошь с Тихоном полюбезничать, так и скажи. Идемте Светлана, нам не рады,- предложила девушка Лениной маме.
- Лер, харе пургу гнать, я без вас вообще не могу, но мне действительно надо с Димой парой слов перекинуться. Так что давайте по домам, мамуля, ты вообще в пижаме прилетела, прохладно наверно? - попыталась Лена пошутить.
- Солнышко, да я бы и голая примчалась, бегом, лишь бы с тобой всё хорошо было. Но ты уже шутишь, это хороший знак, так что я действительно съезжу домой, переоденусь, соберу кое-что для тебя из вещей и приеду обратно,- с этими словами Светлана поцеловала дочь и вышла из палаты.
- А я никуда не уйду, схожу, конечно, кофейка попью, а потом вернусь, и ты мне расскажешь, как докатилась до жизни такой. Не успела Лерочка-лапочка свалить из группы и сериала, как моя подруженция уже в больнице очутилась, кошмар, куда мир катится,- и, так причитая, Лера тоже вышла.
- Ну, Ленок, ты даёшь! Не успел я уехать, ты сразу фортеля выкидываешь, у меня так гастролей никогда не будет. Я просто побоюсь тебя одну оставлять. Что вообще произошло? Как ты оказалась с Абдуловым в одной машине? И правда ли то, что он мне сказал?- Дима сначала не собирался спрашивать ничего, кроме как о состоянии здоровья, но Остапа понесло.
- Сколько вопросов, не забывай я ослабленный, попавший в аварию человек. У меня сотрясение мозга было, между прочим, так что мозги пока глючат, сбавь количество запросов,- попыталась Лена уйти от разговора.
- Лен, ты мне зубы не заговаривай. Если плохо себя чувствуешь, то я отстану, но потом же я всё равно вернусь к этим вопросам,- попытался зайти с другой стороны Дима.
- Что ж вам всем от меня надо, ладно спрашивай. Всё равно не отстанете. Сначала твой допрос, потом Леркин, а потом, учитывая твои приветствия и неосведомлённость моей мамы о наших отношениях, и мамуля подтянется, может попросить политического убежища у Эльдара, он вас всех живо выдворит, это же его больница, как-никак,- и Лена уселась поудобнее, готовясь к продолжительному и, как понимала Лена, неприятному разговору.
Дима не хотел утомлять девушку, она была очень бледной, и все эти повязки на руках и пластырь на лбу, тоже говорили о том, что она не совсем в форме, но слова Абдулова засели у него в голове, и он не мог не спросить.
- Лен, это правда, про ребёнка?- Диме было важно не столько услышать ответ, сколько увидеть лицо девушка, когда она услышит вопрос. И он увидел то, чего боялся больше всего. Пусть Лена его и не любила, но он то её любил и понимал, практически без слов.
- Хрень какая-то, Лен это его ребёнка ты потеряла. Та ночь не прошла без последствий,- Дима был в шоке от своей догадки.
- Да,- только и смогла произнести Лена. Опять эта предательская слезинка покатилась по щеке девушки, она, пытаясь её скрыть, опустила голову и шмыгнула носиком. Тихонов опять всё уловил, он присел рядом на кровать, привлёк Лену к себе и крепко прижал к груди.
- Прости, я  идиот, ведь просил Абдулов не говорить с тобой об этом. Ну, почему ты не сказала? И что ты собиралась делать? Ведь как я понял, Виталь не в курсе о своём не состоявшемся отцовстве,- парень крепко прижимал девушку к груди и гладил по спине. Лена всхлипнула, но заговорила:
- Я не знала, что мне делать. И как я могла тебе об этом сказать, ведь это не твой ребёнок. Я не знала, как ты отнесёшься. Я решила, что должна избавиться от ребёнка, ведь это сложно… Мне было тяжело. Я совсем запуталась. И вот я его всё же потеряла, как и хотела. Нет, не правда, я не хотела, но так было надо. Ты же понимаешь? А Виталию я не могу сказать, ничего не могу, он вообще винит себя в аварии, я не знаю, что будет, если он узнает, что это был его ребёнок, - Лена продолжала всхлипывать, по чему Дима понял, что слёзы продолжают вымывать горе девушки.
- Моя любимая спортсменка, все опять берёшь на свои хрупкие плечи. Мы же мужики, в конце концов, пережили бы как-нибудь. А ты всё молча. Давай больше без этого героизма, поверь, моя хрупкая музыкальная душа способна пережить многое, - произнёс парень и, отстранив девушку, поцеловал её в нос, мокрый от слёз. 
- Спасибо, я больше не буду. Только пообещай, что Виталий никогда не узнает правды, обещай,- и Лена внимательно посмотрела на Диму.
- Лен, зая, ну может не стоит продолжать прятки. Я понимаю, что в моих же интересах, чтобы он ни фига не знал, но это глупо, ты же его любишь,- последние слова дались парню с трудом, но он должен был это сказать, для него было важно, чтобы Лена приняла решение в полном знании.
- Дима, я конечно хотела бы опять соврать и сказать, что ты ошибаешься, но… У нас ничего не выйдет, он меня не любит. А знать о ребёнке ему незачем, ему так будет проще…- Лена продолжала охранять, как ей казалось, Абдулова от душевной боли.
- А тебе? Как тебе будет проще? Когда ты начнёшь думать о себе? – Диму всегда восхищало в Лене эта способность к самопожертвованию, восхищала и бесила одновременно.
- А мне будет проще с тобой. Если ты, конечно, после всего этого сможешь быть со мной и дальше,- и Лена с надеждой взглянула на Диму вопросительным взглядом.
- Да я от тебя даже под дулом пистолета не уйду. Только твоё нежелание быть со мной может меня остановить, а ты знаешь, я упорный,- и поцеловал девушку в щёку.
- Ага, упрямый как ослик,- попыталась подначить Лена.
- Не упрямый, а упорный. Ну да ладно, в общем, не отстану от тебя, и не мечтай,- и он снова обнял свою девочку.
- Спасибо,- прошептала Лена Диме на ухо.
- За что?- не понял парень.
- За то, что ты есть,- выдохнула девушка парню прямо в губы и поцеловала. А перед глазами стояло лицо Виталика, в тот момент, когда она открыла глаза после аварии.
«Пройдёт, забуду, должна забыть. Ничего не выйдет. Разные мы, и дороги разные у нас. Я просто обязана забыть. И я буду ни я, если не выполню» - крутилось в голове у Третьяковой.

Я пришла. Я исправляюсь. Вымаливаю прощение. Ловите проду. С оригиналом не сравнивала, так писала по памяти.

За время своего вынужденного отпуска Лена смогла многое передумать и много нового узнала о своих друзьях и знакомых. Так Лена узнала, что Женька, их Женька Ранетка, боится больниц и врачей, причём боится панически. Может виновато то, что Женька это ходячая беда и катастрофа, она в больницах бывает чаще, чем в кино. А выяснилось всё просто: за те 10 дней, которые Лена была на больничной койке (надо заметить, она собиралась свалить уже через 2 дня, но Эльдар орал так, что стены тряслись, даже Арланов был на такой вопль не способен, а у всех режиссеров, как говорят, глотка лужёная) Женя была у Лены один раз, и то минут пять. А потом с сумасшедшими глазами и в дикой панике оттуда сбежала, поэтому общались они с Ленкой только по телефону, но зато по 5 раз в день. Арланов тож заходил, принёс букет из красных роз, поскрипел по-стариковски, понаезжал на Лену, что она, мол,  ему все съёмки опять срывает, обещал выжать все соки по возвращении и убежал мучить других. Лера почти жила с Леной, на пару с Лениной мамой и Димой (они, кстати, очень хорошо поладили – мама и Дима, даже козни мелкий против Ленки вместе строить начали – по-доброму, конечно). Ранеточки тоже забегали, даже Нюта, их новая участница приходила, приносила апельсинки и сок (Лена ровно относилась к этой новой девочке: она ж не виновата, что Леру выгнали, так сложилось, а человечек она была неплохой). Единственный, кого не хватало Лене – это Абдулова. Нет, он приходил, но лучше бы он дома сидел: приносил цветы, всегда белые розы, улыбался, спрашивал про здоровье и сматывался - на всё про всё 5 минут. Даже близко не подходил, стоял почти у двери. В общем, это Лену очень расстраивало, но насильно мил не будешь, утешала  себя девушка. Но на самом деле Виталик не уходил, он просто не позволял себе быть с Леной дольше, дабы не выдать себя и не наделать, как ему казалось глупостей, да и чувство вины всё ещё не покидало мужчину. А Лена на больничной койке, пусть и в палате VIP-класса, была ему прямым укором. Абдулов уходил к Эльдару и терроризировал его, выспрашивая, а порой выпытывая всё до мельчайших деталей о состоянии здоровья Лены. В общем, стандартные ВАЛТ-овские «кошки-мышки». Лена ждала своей выписки с огромным нетерпением, но первый же день на съёмочной площадке заставил её пожалеть о своем желании. Арланов был  монстром, он кричал, кидался сценарием, был всем не доволен, и каждый дубль заставил переснимать раз по двадцать. Ему, как он не преминул сообщить, требовался идеал, чтобы люди смотрели и плакали, что, по крайней мере, должно было бы выглядеть глупо, учитывая, что снимали вполне рядовые сцены. Нерядовая, а точнее из ряда вон выходящая сцена их только ожидала – поцелуй КВМ. О том, что Арланов носился с этой сценой, как с писаной торбой и о том, что он до мельчайших  деталей расписал себе в голове всё это действо, и говорить не стоило. Шутка ли, от одного поцелуя, зависели рейтинги всего сериала, что там, даже канала. Но вот кое-кто совсем не разделяли восторгов и предвкушений режиссёра по этому поводу, более того два человека с ужасом думали про эту сцену. Ни Абдулов, ни Третьякова не представляли себе, как смогут такое сыграть, хотя, казалось бы, что такого сыграть маленький поцелуйчик для профессионального актера и человека, уже третий сезон играющего в любовь. Но дело было конечно не в самом поцелуе, а в том, как сделать его запоминающимся, настоящим и при этом, чтобы на съёмочной площадке все увидели только игру. Час «Х» наступил. Лена ходила по площадке и уговаривала себя, что это просто игра, что так надо и всё выйдет легко, сама же в это не верила, но продолжала убеждать. Абдулов же вообще сидел в прострации, единственное, на что он настраивал себя, это не позволить поцелую перерасти  в нечто большее. Так как ему всегда плохо удавалось остановить себя после прикосновений к Лене: крыша уезжала – без записки и прощаний.
- Так  Ромея и Джульетт (так он обзывал Третьякову и Абдулова) по местам. И попробуйте только запороть мне кадр. И я вас  сошлю, будете в массовке «Папиных дочек» колбаситься. Хотя нет, лучше я вас поженю (Виталий и Лена поокругляли глаза и собрались возмутиться), ну, ваших героев. И сниму отдельный сериал про вашу семейную жизнь, с постельными сценами и бытовухой,  и назову « Женаты на детях»,- и с этими  словами Арланов удалился к режиссёрскому креслу.
- Мотор! – прокричали в студии. Звонок в дверь, Лена нервничает, теребит и поправляет кофту, абсолютно не произвольно, но Арланов в восторге. Открыла, на пороге он, улыбается. « Боже, ну зачем он так улыбается?!! Я ж и слова не скажу по тексту. Блин, вот уже забыла, что говорить»- пролетает в голове.
- Кому тут грустно? На первый-второй рассчитайсь,-  как всегда в своём репертуаре Степнов. На негнущихся ногах Лена делает шаг вперёд. « Как же сложно быть так близко, теперь я ощущаю его запах, так же явно, как и той ночью. Ну, Абдулов, ты, что пол бутылки туалетной воды на себя каждый раз выливаешь? А ещё эта необходимость смотреть в глаза. Всё утонула, захлебнулась, улетела в эту синеву» - коленки у Лены дрожали, но шаг сделан, теперь сказать:
- Первый.
«Фух, тихо, но сказала»- облизала нижнюю губу, во рту пересохло. «Ненормальная, совсем ненормальная, как она может делать это. Неужели не понимает, что когда облизывает губы, то становиться самой желанной на свете. Хотя, что я несу, она для меня всегда самая желанная. Так, чего я там говорить то должен? Чего говорить, я думать не могу. Совсем близко, вижу даже мелкие чёрные чёрточки  на радужке. Всё к чертям, поцеловать и говорить ничего не надо. Нет, стоп, Арланов убьёт.  Напридумывал ахинеи, а мне мучайся. Ну, какой разумный мужик, когда рядом любимая девушка, будет спрашивать?»:
- Лен, ну ты чего? Если тебе что-то надо, ты только скажи. Я мигом,- «Чего он там мигом, я и отойти то от неё без тягача сейчас не в силах, а он чего-то там «мигом» собрался делать»- мозг закипает, эмоции на пределе.
«Не смогу, нет, я не смогу. Как же это сделать, как его поцеловать так, чтобы не сгореть совсем. И так уже пылаю, наверно на экране румянец во всю щёку. Так, что-то ещё сказать должна. Лена, сосредоточься»:
- А вы будто не знаете, вы мне нужны Виктор Михайлович,- ухватилась за ворот его куртки, если бы не ухватилась, то наверно рухнула у его ног без сознания. «Поцеловать, поцеловать, поцеловать»- мысленно шептала себе Лена, приближаясь по миллиметру. И вот достигла. « Умерла, умерла и воскресла. Я и не думала, что так скучаю по его губам. Но чёрт, по сценарию это всего лишь пара секунд. Я не смогу, не смогу его отпустить. Ну, и ладно, пусть отрывает меня, так вроде по сюжету и положено. Но он не останавливается. Обалдеть, он закрыл глаза. Люди, Абдулов вообще похоже не здесь. Нет, сукин сын, проскользнул языком в рот, ничего не могу думать…» Лена сама закрыла глаза. Мысли Абдулова? Приблизительно так: « Поцелуй. Люблю тебя. Ничего не понимаю… пусть весь мир подождет, нет, к чертям собачим весь Мир………………………………………».
- Сволочи, гадости, ненавижу вас!- чуть не плача, орёт Арланов, возвращая всю съёмочную площадку на бренную землю, увлеклись, надо сказать, все.
- Всё ж так офигенно было, на тебе! Абдулов, сколько раз повторять, это детский сериал, а в школе секса нет! Хорошо, что ты её ещё раздевать не начал. Третьякова, отцепись от Абдулова, сценический костюм порвёшь. Ну, вот, надо же, надо же,- причитал Арланов, расхаживая взад вперёд.
- Ладно, снимаем заново, всё, начиная с поцелуя, смонтируем как-нибудь, ведь всё так круто было,- влюблённые даже не пошевелились, они вообще большую часть слов режиссёра мимо ушей пропустили. Абдулов отреагировал только на слово «секс», была одна мысль - «Хочу, всю без остатка». На замечание же Арланова Лена подумала: «Отпущу - упаду. Ещё одно сотрясение будет».
- Саботажники, вы меня вообще слышали? Я к вам сейчас обращался. Пе-ре-сни-ма-ем! – для пущей убедительности по слогам произнёс Арланов, - Ещё одна такая выходка, и я вас убью и на доску почёта повешу, чтоб другим не повадно было.
Снимали ещё раз пять, ну не могли они вовремя остановиться. Арланов скакал по площадке с шашкой наголо. Лена была в неадеквате, как можно целоваться который раз подряд, и хотеть ещё и ещё. Абдулов же понимал, что ещё один кадр и ему даже ледяной душ не помощник. Собрались, отыграли. Отрывая Кулёмину от губ Степнова, Абдулов отрывал кусочки своего сердца. Отсняли. Ушёл, попросил закрыть дверь. Финал, занавес. Съёмочная группа в экстазе, Арланов близок к инфаркту, Лена и Виталик опустошены, выпотрошены, без комментариев.
- Чтоб у вас с такого раза брак счастливым получился, ироды,- выругался Арланов,- Всем спасибо, все свободны. Чтоб я вас сегодня больше не видел.