Всем приветик!

Ага, и я того же мнения! В восторге осталась после прочтения, правда ошибок столько в книгах, будто редакторам их совсем не показывали. Но это не испортило моего впечатления )))

Кристинчик, я тебя никогда не брошу! (ой, что-то КВМная сценка резко вспомнилась... ))) помнишь? "Ну что Вы, Виктор Михайлович, я Вас никогда не брошу!" ))) Ах, ностальжи...)
Ну да, Ленка у меня зачастую хорошая ))) Что, в принципе, тоже не так уж и хорошо - никакого разнообразия, блин (((
И тебе спасибо за комментарий, Кристинка! ))) Всегда рада видеть тебя в рядах своих читателей. В этой темке я бы даже сказала, что ты эти ряды возглавляешь )))
Девчонки, также спасибо всем за плюсики! Продки тут теперь будут появляться пореже: во-первых, у меня почти нет написанных в запасе, а во-вторых, я буду чередовать выкладывание новых глав сюда и в "Ошибочку...". Спасибо всем за поддержку!

Этим вечером из кровати мы больше так и не вылезли. Лена довольно быстро уснула после нашего тяжелого разговора, а я вставал лишь за тем, чтобы снять джинсы и расстегнутую рубашку, после чего снова лег возле своей девочки. Осторожно, стараясь не разбудить ее, я накрыл нас пледом и прижал эту блондинку спиной к своей груди. Бывшая ученица недовольно замычала, но из царства Морфея, к моему счастью, так и не вырвалась.
В отличие от Лены, я уснуть не мог довольно долго. Все думал о сегодняшнем вечере, о разговоре… Кулемина наконец открылась мне, и это, безусловно, являлось большим шагом вперед в наших отношениях. Значит, начинает доверять… Значит, огромная стена между нами постепенно разрушается, и я надеюсь, что вскоре она рухнет совсем. Хотя наверняка еще долгое время от нее будет торчать некий порожек, о который мы с Ленкой, небось, часто будем спотыкаться… Это как пень от срубленного дерева – напоминание о том, что на этом месте не всегда было так пусто. К тому же все эти  откровения под напором эмоций… Главное, чтобы утром она не пожалела о том, что доверилась мне, что позволила проникнуться ее болью и переживаниями.
Лежащая рядом девушка тихонько простонала, перевернувшись на другой бок и оказавшись теперь лицом ко мне. Прижав ее к себе, я прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением близости родного человека. Знаю, нам еще через многое предстоит пройти вместе, многое придется преодолеть, но теперь, когда мы все же хоть как-то смогли поговорить о  наших отношениях, позволили себе честность, сделать это будет проще. Самый сложный шаг Лена совершила, теперь ход за мной, и я сделаю все, что в моих силах.
Бывшая ученица снова что-то невнятно пробурчала. Опустив голову, я заметил, что она хмурит личико и беспокойно шевелится, будто пытаясь выбраться из моих объятий. Но стоило мне легонько провести пальцами по ее позвоночнику, как Кулемина мгновенно успокоилась. Лицо ее расслабилось, и девушка вновь погрузилась в безмятежный сон. Я улыбнулся, но уже спустя пару секунд нахмурился сам. Интересно, как часто по ночам ее мучают кошмары? Ну, надеюсь, что теперь это пройдет, ибо больше я никуда от себя ее не отпущу. Думаю, она и сама не будет против переехать в эту комнату, хотя конечно на всякий случай поинтересуюсь ее мнением. Лена-Лена, как много ты пережила за свою короткую жизнь… Моя маленькая, глупенькая девочка… Мой ангел… Чмокнув бывшую ученицу в макушку, я через некоторое время и сам уснул сладким, невзирая на события этого вечера, сном.

Утро разбудило нас солнышком, прорывающимся через не зашторенное окно. Я потянулся и еще сквозь не прошедшую полностью дремоту улыбнулся, почувствовав движение рядом. Лена заворочалась и тоже начала просыпаться. Разлепив припухшие после вчерашней истерики веки, она с некоторым испугом осмотрела непривычный интерьер, но когда взгляд ее остановился на мне, блондинка все же немного успокоилась.
- Доброе утро, - с мягкой улыбкой произнес я, оставив невесомый поцелуй на лобике светловолосой девушки. – Как ты?
- Привет, - тихо ответила она, щурясь от яркого света, заливающего комнату. – Неплохо, только голова болит, - поморщилась Кулемина.
- Это, наверное, из-за вчерашнего, - предположил я, проведя носом по виску бывшей ученицы. – Ты перенервничала. Сейчас позавтракаем, а потом выпьешь Адвил, ладно?
- Хорошо, - пробормотала девушка и, осознав, что она раздета, а на мне лишь боксеры-брифы, смущенно отвела взгляд в сторону. Вспоминая ту неделю, которая была у нас до предполагаемого отъезда Лены в Чикаго, мне оставалось лишь изумляться от того, как изменилось ее поведение. Тогда она сама в буквальном смысле бросалась на меня, а теперь стесняется своей наготы. – Только я в душ сначала сбегаю?
- Конечно.
Встав с кровати, я взял свой пиджак, висящий на спинке стула, и протянул его блондинке. Та благодарно кивнула, торопливо, не поднимая на меня глаз, завернулась в мою одежду и пошла в ванную, откуда вскоре стал раздаваться звук барабанящих капель. Облачившись в домашний костюм, я сходил в комнату Лены и принес оттуда халат, чтобы ей было во что одеться, когда она выйдет из душа. Сам же я быстро умылся в другой ванной и отправился на кухню, где уже вовсю над завтраком колдовала повариха. Отпустив женщину домой, пообещав ей оплатить этот день полностью, я стал доготавливать еду. Хотелось побыть с Леной наедине, без посторонних… Вчера она вывернула свою душу наизнанку, признаваясь мне в том, что с ней делал Вадим и давая понять истинную сущность своих чувств в наших запутанных и совсем неправильных до сих пор отношениях, так что сегодня я не хочу, чтобы она снова замкнулась в себе. А это точно произойдет, если она увидит прислугу.
- С легким паром, - промолвил я, заметив, как бывшая ученица, пропуская влажные волосы сквозь пальцы, вошла в пищеблок. – Проголодалась?
- Да не особо, - ответила Кулемина, несмело присаживаясь на один из многочисленных стульев. – Сегодня опять на работу? – поинтересовалась она, продолжая сушить голову «ручным» способом. Я задумался.
- Нет, - ответил я, обстоятельно все взвесив. На удивленный взгляд девушки я лишь улыбнулся и продолжил: - с самым важным я уже разобрался, а для всего остального там есть Франсуа. Он справится. А мы с тобой сегодня, пожалуй, пойдем гулять.
- Гулять? – нахмурилась моя собеседница, будто это слово было ей незнакомо.
- Да, гулять, - подтвердил я свои слова, выключая плиту. – Будем ходить по парку, кормить птичек, греться в каких-нибудь кафешках… Доктор Тейлор сказал, что небольшие прогулки пойдут тебе на пользу.
- А может посидим дома, посмотрим телевизор… - протянула Лена, надеясь избежать выхода на улицу. – Глянь, какой там снег валит! Бр-р-р!
Я бросил мимолетный взгляд в окно. Погода и в самом деле резко изменилась: на смену солнцу, задорно играющему лучами с самого утра, пришел снегопад, а небо, в свою очередь, теперь было серым и неприветливым, но меня данный факт расстроил не сильно. Как говорится, у природы нет плохой погоды, а движение – это жизнь.
- А мы оденемся потеплей, - проговорил я, не отступая от своей идеи. – Лен, нам надо свежим воздухом подышать, подвигаться… Ладно еще я – я могу в тренажерке своей позаниматься, а тебе пока такие нагрузки противопоказаны, а вот пешие прогулки – самое то, - рассуждал и пытался убедить в своей правоте бывшую ученицу я, раскладывая завтрак по тарелкам. – Ну а пока приятного аппетита!
- Спасибо, - буркнула блондинка, когда тарелка, над которой поднимался пар, появилась перед ней.
- Не за что, - ответил я, присаживаясь со своей едой напротив. – Как твоя голова?
- Получше, - все тем же бесстрастным голосом промолвила Кулемина. Понятно, гулять она не хочет. Дуется. Однако мы итак слишком долго сидели дома и в офисе, и если мне это никак не повредит, то девочке моей вполне может… Ведь ей надо потихоньку наращивать нагрузку на мышцы и сердце после столь долгого бездействия. Хотя наверняка дело еще в нашем вчерашнем разговоре. Быть может ей стыдно за свою откровенность, может быть она просто не понимает, как я воспринял все эти отвратительные подробности, ее признания, слезы… Боится, что буду осуждать? Или опасается новых расспросов? Вероятно… Но я не думаю, что в данный момент форсирование событий пойдет нам обоим на пользу. Ладно, пока я и в самом деле просто-напросто хочу вывести ее на свежий воздух.
- Не вредничай, - протянув руку, щелкнул я Ленку по носу и тут же вспомнил, как делал это восемь… да что там, уже почти девять  лет назад в ее квартире, когда пропал Петр Никанорович. Черт возьми, как все было просто… Да, тогда между нами, наверное, была всего лишь симпатия, но все же я очень скучаю по тем временам. – Обещаю, ты не пожалеешь, - отогнав от себя ностальгию, пробормотал я, принимаясь за завтрак.
И я сдержал свое слово… Прогулка Кулеминой вроде бы понравилась. Лишь один факт омрачил нашу вылазку на улицу: когда мы не спеша шли по каменной дорожке, усыпанной снегом, девушка неожиданно остановилась и начала оглядываться по сторонам. Я последовал ее примеру, но ничего странного в окружении и обстановке не заметил, а вот бывшая ученица теперь не мигая смотрела на влюбленную парочку, целующуюся на скамейке, не взирая на снегопад.
- Ленок, ты чего? – с некоторой настороженностью в голосе спросил я.
- Вот это место, - неожиданно пробормотала блондинка, снова обведя взглядом окрестности. – Сюда он меня привез здесь же и оставил. Я сидела во-о-он там, - кивнула она головой в сторону влюбленной парочки, - на той скамейке.
Я проследил за ее взглядом, и невольно в мою голову пришла мысль… Странная все-таки штука – жизнь: в один из дней на лавочке парка сидит избитая до полусмерти девушка, а через два месяца на ней же целуется влюбленная парочка. Для Ленки эта скамейка – жуткое напоминание о прошлом, для этих двоих – романтическое место. Я вновь ощутил отчаянную необходимость прижать Лену к себе, согреть, спрятать от всего мира и забрать все ее страшные воспоминания…
- Пойдем, - потянул я свою спутницу с этого проклятого места подальше. Она словно безвольная поплелась за мной, но взгляд не отрывала от скамейки вплоть до того момента, пока она не скрылась из поля нашего зрения.
Вот и дернуло же меня привести своего маленького грустного ангела именно в этот парк, пройтись с моей девочкой по этой аллее! Правда в остальном мы хорошо погуляли. Купили хлеб и наполнили птичьи кормушки, медленно бродили по дорожкам, сменяя молчание разговорами на разные темы и умудряясь не ссориться, потом отогревались и перекусывали в какой-то кафешке с высоким, в прямом смысле этого слова, названием «Sky». Уже возвращаясь домой, мы забежали в магазин, накупили вкусностей, а также простых продуктов и отправились восвояси. Ленка-таки уговорила меня на просмотр телевизора, который я уже не помню, когда последний раз включал… Что ж, ты мне – я тебе, равноценные условия обмена, как говорится. Она согласилась со мной погулять, значит, я перетерплю пару часов у этого страшного черного… хм, плазму и ящиком-то не назовешь. В общем, главное, что она рядом, а остальное не важно.

Всем привет!

Да не так уж и редко они тут будут появляться, Кристин Ну, по крайней мере, в моем понимании )))
Большое спасибо за плюсики, а Незнакомке - за комментарий. Ловите продку...

После откровений Лены прошло уже больше суток, однако этот разговор никак не шел у меня из головы. Я вроде бы и понимал, что тема исчерпана, что рассказ о прошлом отнял у моей девочки слишком много моральных сил, но, с другой стороны, все равно испытывал ощущение некой незавершенности. Причем не в плане самого разговора, а в плане своего поведения, своих слов… Будто я не сделал то, что от меня требовалось, не сказал того, что нужно было сказать в тот момент. Только вот что? Сомневаюсь, что на этом свете есть хоть один человек, который сумел бы дать безошибочный ответ на этот вопрос, и уж тем более этого не мог сделать я.
Кулемина просыпалась медленно и неохотно. Меня пробуждение настигло значительно раньше, но будить свою возлюбленную я не собирался, наоборот, я долго лежал и всматривался в ее лицо. Когда она спала, можно было подумать, что это все та же Ленка, которая около девяти лет назад заканчивала учебу в школе. Будто не было всех этих страшных событий в ее жизни, не было изверга, исковеркавшего ее лучшие годы… Наверное, отпечаток всего этого больше лег на взгляд девушки, нежели на ее внешность. Сейчас глаза ее были закрыты, и почти ничто не говорило о том, сколько она перенесла.
И все же просыпаться рядом с ней это немыслимое счастье. Не скажу, что Лена восприняла предложение перебраться ко мне в спальню с энтузиазмом… Нет, скорее наоборот. Новость о том, что теперь она будет жить вместе со мной в этой комнате, насторожила мою бывшую ученицу, вызвала у нее какой-то первобытный страх, который она вначале пыталась скрыть за возмущением, но, видя, что ее гнев никак не влияет на мое решение, стала умолять меня оставить все как есть. Однако отступать я намерен не был. По ее взгляду, интонации, движениям и проскальзывающим время от времени словам я смог точно понять, что Кулемина боится… Боится, что я перейду грань, сделаю что-то против ее воли… Да, господи, выражаясь нормальным языком, она просто боялась, что я уложу ее с собой в постель лишь для того, чтобы заняться с ней сексом. Конечно же, этого в мыслях у меня и не было… точнее было, но где-то в будущем, когда моя Ленка оправится и сама захочет близости, но уж точно не сейчас. Хотя, вспоминая все синяки и кровоподтеки, оставленные этим ублюдком Вадимом на теле моей девочки, я не знал, как вообще когда-нибудь смогу прикасаться к ней без боязни причинить боль. Вроде бы все эти страшные следы уже сошли с ее худенького тельца, но это ничего не меняет…
Накануне вечером я все же убедил Лену в том, что не собираюсь требовать от нее того, что она не может мне сейчас дать. Сказал, что очень хочу заняться с ней любовью, но лишь тогда, когда она сама захочет этого, и уж тем более не собираюсь принуждать ее. Не знаю, услышала ли Кулемина мои слова или просто смирилась со своей участью, но когда пришло время сна, она покорно легла в мою постель. Я же позволил себе лишь целомудренный поцелуй в лоб и, пожелав белокурой девушке доброй ночи, подоткнул ей одеяло, всем своим видом давая понять, что мы будем просто спать и ничего более.
На удивление Лена заснула довольно быстро – по всей видимости, прогулка пошла ей на пользу. Впрочем вряд ли это была единственная причина, главное же, по моему мнению, заключалось в том, что наш откровенный разговор отнял у моей девочки чересчур много сил, слишком тяжело дались ей все эти слова, мысли, воспоминания… Наверное, именно поэтому она довольно бесстрастно отнеслась к пробуждению в моей постели прошлым утром: головная боль после пролитых слез, стресс, стыд – все это вогнало мою бывшую ученицу в некое апатичное состояние, притупляя ощущения и эмоции. Теперь же, когда она немножко очухалась, все вернулось на свои места, а главное – страх и боязнь того, что ей снова причинят боль, не считаясь с ее желаниями и чувствами.
- М-м-м… доброе утро, - нерешительно улыбнулась блондинка, заметив, что я смотрю на нее. – Уже не спишь?
- Не-а, тобой любуюсь. Доброе утро, - ответил я и потянулся к губам лежащей рядом бывшей ученицы. В ее глазах промелькнула тень паники, и я, дабы не усложнять ситуацию, невольно замер всего в нескольких сантиметрах до цели. Лена продолжала слегка испуганно смотреть на меня, но и попыток возразить против моих действий не делала. Тогда я осторожно коснулся ее губ, оставил на них неспешный, ласковый поцелуй и отстранился. Девушка, как мне показалось, лишь после этого облегченно выдохнула затаенный в легких воздух. – Ленок, касаясь нашего разговора тем вечером… Я…
- Не надо, Вить, - неожиданно перебила меня Кулемина. Я удивленно посмотрел на нее, а она ответила мне просящим взглядом. – Я еще не до конца отошла от той истерики и сейчас, честно говоря, не готова снова окунуться в свои воспоминания. Мне с большим трудом дался тот рассказ, и, прошу тебя, давай хотя бы на время закроем эту тему. Я просто не могу…
- Хорошо, - остановил ее оправдания я и, протянув руку, коснулся ею теплой девичьей щечки. Однако мое движение вызвало отнюдь не ту реакцию, которую я ожидал: вместо того, чтобы улыбнуться или ласково потереться об мою ладонь, блондинка вздрогнула. – Лен, я уже тысячу раз говорил, я никогда не причиню тебе вреда.
- Я знаю, но… - тяжело вздохнула Кулемина, подбирая правильные слова. – Пока это сильнее меня, понимаешь? Я не делаю это намерено, я не хочу этого, это происходит само по себе.
- Я понимаю, Ленок… - осторожно гладя бывшую ученицу по щеке, промолвил я. – Просто хочу, чтобы ты знала: я не он, Лен. Я никогда не заставлю тебя почувствовать боль. И никто, слышишь, никто больше не посмеет поднять на тебя руку!
- Я знаю, - повторила девушка и, несмело посмотрев на меня, сама пододвинулась поближе, так, чтобы я смог ее обнять. – Я пытаюсь бороться со страхом, но пока он побеждает.
- Может, стоит обратиться к хорошему психологу или психотерапевту, - осторожно предложил я, ожидая любой реакции на свои слова, но Лена лишь напряглась в моих руках, не издав ни звука. – Сейчас эти специалисты чуть ли не чудеса творят. Возможно, они смогли бы помочь тебе забыть Вадима…
- Я уже говорила тебе, я никогда этого не забуду, - практически прошептала блондинка, глядя куда-то в сторону. – И я не хочу, чтобы кто-то копался в том, что осталось от моей души. Я смогла перешагнуть через один страх – я рассказала тебе о том, что случилось, о том, как жила без тебя. Надеюсь, что и со всем остальным я тоже справлюсь.
- Справимся, - поправил я бывшую ученицу и подул на ее лоб, очистив его от челки. Взвесив все за и против, я медленно приподнялся и коснулся губами нежной кожи, только что освобожденной от волос. Кулемина натянуто улыбнулась, несмотря на все ту же опаску в ее зеленых глазах. – Я теперь всегда буду рядом с тобой, Ленок, и поддержу тебя во всем.
Мы долго лежали молча. Я одной рукой обнимал возлюбленную, а она, лежа на боку, головой на моем плече, в определенный момент стала вырисовывать на моей груди какие-то узоры. Сначала робко, одним пальчиком, потом все ощутимей – всеми пятью. Это было приятно, даже слишком. Иногда я попросту закрывал глаза от наслаждения и чувствовал, как на моих губах играет довольная улыбка.
- А теперь представь: то, что происходит сейчас, могло случиться в первый раз много лет назад, а к теперешнему моменту у нас могла бы… - запнулась блондинка. Приятные ощущения мигом пропали, внутри снова проснулась совесть и, словно бешеная собака, вцепилась в мою душу своими острыми клыками. Между тем рука Лены тоже замерла на одном месте. – Ого, ты взволнован, - удивленно пробормотала она, и только сейчас я почувствовал, как громко колотится у меня сердце. Ладонь девушки как раз покоилась над ним.
- Я уже говорил тебе: мой отъезд – это одна из двух моих роковых ошибок, которые я себе никогда не прощу, - сказал я, рассматривая безупречно белый потолок. – Если бы тогда я не бросил тебя на произвол судьбы…
- Что случилось – то случилось… чего теперь уже говорить-то, - продолжая водить ладошкой по моей груди, промолвила Кулемина. – Кто знает, как бы все повернулось, если бы ты остался. Может, мы бы повстречались месяц или два, а потом разошлись бы по какой-нибудь банальной причине типа «не сошлись характерами».
- А может у нас была бы уже семья… и дети, - добавил я, вспомнив разговор с Рассказовым.
- Может быть и так, - пожала плечиками бывшая ученица. – Все может быть… Но ничего уже не изменишь. И смысла в том, что ты себя винишь, нет.
- Ты знаешь, что я безумно люблю тебя? – улыбнувшись, спросил я, переводя тему. Лена скромно приподняла уголки губ, потупив глазки, а я, объятый какой-то неконтролируемой волной нежности, подхватил чересчур легкое тело своей блондиночки и уложил ее на себя. Только потом заметил, как затравленно она смотрит на меня, как упирается ладошками в мою грудь, и как напряжена каждая ее мышца. – Прости, Ленок, прости… - стал извиняться я, поглаживая возлюбленную по светлым волосам. – Я не хотел напугать тебя, просто до сих пор не могу поверить в то, что ты рядом. Не могу насладиться этим приятным ощущением – ощущением твоего тепла.
Из глаз девушки стало постепенно уходить беспокойство, и вскоре она, поняв, что я ни на что, скажем так, не претендую, расслабилась и доверчиво улеглась на мою грудь, а я обхватил ее руками. Мало-помалу у нее выровнялось дыхание, щекотавшее мою кожу, и тогда я стал аккуратно гладить ее по спинке через футболку, дабы снова не вызвать приступ панического ужаса у своей девочки.
- Знаешь, у меня в Москве, в квартире деда, все обои в комнате стихами исписаны, - неожиданно пробормотала Кулемина, не поднимая головы. – Я их очень много написала после твоего отъезда… Все правда, по большей степени, грустные, депрессивные, но в тот период на позитивные строчки меня не тянуло.
- Когда-нибудь я обязательно их прочту, - пообещал я лежащему на мне ангелу. Вся боль, содержащаяся в ее словах, заполняла мою душу, и перед глазами у меня сейчас стояла та семнадцатилетняя Ленка, заплаканная и маркером пишущая на стене слова.
- Их как-то девчонки увидели, просили разрешения песни из них сделать, а я не дала, - продолжала рассказывать блондинка, будто не услышав моей фразы. Я, наоборот, думал, что она зацепится за нее и сразу же спросит, когда мы улетим в Москву. – Все эти стихи… они криком души были… криком моей души… И выносить этот крик на люди…
- Девчонки тебя поняли? – спросил я, подозревая, что именно этот случай и стал яблоком раздора в музыкальной группе.
- Не знаю, мне кажется, что нет, - ответила моя возлюбленная, потершись носом о мою шею. – А еще… ты, наверное, будешь ругаться… - задумчиво пробормотала девушка и, прежде чем я успел заверить ее в обратном, произнесла, - я за твой отъезд мстила козлам, мячам, скамейкам и прочему спортинвентарю.
- Как? – вырвалось у меня, и я даже сам не понял, что именно хотел узнать.
- Ну, козлов изрезала как-то раз, для мячей специально иголку насосную купила и поспускала все… ну, баскетбольные, по крайней мере. Скамейки маркером исписала такими выражениями, что Борзову чуть было инсульт не разбил, когда она это увидела, - ухмыльнулась бывшая ученица.
- И как же тебе это все с рук сошло? – удивился я, испытывая двоякие чувства: с одной стороны, было забавно представлять столь хулиганистую Ленку, а с другой – я даже не мог вообразить себе степень отчаяния, которое толкнуло ее на такие неразумные действия.
- А к нам тогда перевели одного пацанчика, и все на него думали, - ответила Кулемина и зевнула. – Правда, сдается мне, что директор и Рассказов наверняка обо всем догадывались. Сейчас стыдно, конечно, что парня того подставила по сути, но тогда как-то не до этого было…
- Ну и хулиганка же ты! – усмехнулся я, разряжая обстановку. – Никогда бы не подумал! Ну что, пойдем кушать, оторва?
- Пойдем, - согласилась моя девочка, нехотя, как мне показалось, вставая с меня.

Приветик всем! Спасибо за комменты, спасибо за плюсы! Рада видеть, что читатели у меня еще остались, несмотря на ужасную затянутость фика ))) Вот продолжение, кстати...

Все то время, пока Лена пила лекарственный настой, имеющий резкий запах пустырника и валерьяны, мы молчали. Истерика вроде миновала, оставив девушке после себя лишь нервные вздохи, чуть дрожащие руки  и покрасневшие глаза, но я не торопился начинать разговор, который неизбежно должен был произойти между нами. Пока я просто сидел и в упор смотрел на бывшую ученицу, которая, наоборот, прятала от меня взгляд. Я знал, что она стыдится своей слабости, понимал также и то, что Лена чувствует за собой вину.
Как бы странно это ни звучало, моя совесть тоже не давала мне покоя. Франсуа был прав: Кулемина наркоманка, несмотря на то, что уже несколько месяцев даже не притрагивалась к порошку. А я оказался самонадеянным идиотом, смотревшим на все сквозь розовые очки. И это проявилось не только в том, что я дал сегодня Ленке некоторую часть свободы, которой она воспользовалась отнюдь не так, как я предполагал, а скорее в том, что решил, будто мы можем справиться со столь серьезной проблемой без помощи специалистов. Теперь-то я понимал, что после выписки из Lenox Hill Hospital мне следовало немедленно найти ей хорошего нарколога. Но я был слишком уверен как в себе, так и в Ленке, за что и поплатился. И еще это дурацкое обвинение в предательстве… Додумался, нечего сказать! У нее и так психика расшатана дальше некуда, а такими темпами дело и вовсе может дойти до нервного срыва. Хреновый из меня получается реабилитолог…
- Как ты себя чувствуешь? – спустя несколько минут после того, как девушка допила настой, спросил я.
- Нормально, - тихо пробормотала в ответ она, не решаясь встретиться со мной взглядом.
- Хочешь, я отведу тебя в комнату? – предложил я, подметив, что бывшая ученица выглядит вымотанной. – Поспишь, отдохнешь…
- Нет, спасибо. Вить, я хочу, чтобы ты знал… - замолчала Кулемина, но потом, очевидно, собравшись с мыслями, решительно подняла на меня глаза, - я правда очень раскаиваюсь. И этот поступок… - запинаясь, продолжала блондинка, - в общем, я не хочу, чтобы ты думал, что ты для меня ничего не значишь, что наркотики для меня важнее.
- Я так не думаю, - ответил я, внимательно вглядываясь в лицо сидящей напротив собеседницы. Было заметно, что мои слова ее немного успокоили, хотя сказать точно, поверила ли Лена в их искренность или нет, было невозможно. Поэтому я решился дать понять девушке, что это не пустая болтовня ради ее успокоения. На языке крутилось кое-что еще, и я подумал, что сейчас самое время сказать это: - но считаю, что тебе необходима помощь специалистов.
Моя бывшая ученица дернулась как от пощечины, а потом опустила голову и заерзала на стуле. Я ждал, что же будет дальше, но Лена сидела молча и неподвижно словно статуя. Естественно, я понимал, что эта информация ее не обрадовала, но ждать другого момента, чтобы сообщить о своем решении, тоже не находил правильным. Лучше уж так, по горячим следам, чем через некоторое время опять бередить ее только-только умиротворившуюся душу.
- Тебе надоело возиться со мной, да? – наконец, спросила блондинка хрипловатым от подступающих слез голосом. – Впрочем, рано или поздно это должно было случиться…
- Ты ошибаешься, - спокойным тоном ответил я, стараясь не провоцировать свою девочку на эмоции. – Я уже не раз говорил о своих чувствах к тебе, и сегодняшний инцидент ничего не изменил. Но он открыл мне глаза на то, что как бы я ни старался тебе помочь, как бы ни убеждал себя в том, что вместе мы справимся, одних лишь наших с тобой усилий недостаточно. Любовью наркоманию не победить, Лен, - произнес я, почувствовав горечь от своих же слов, - как бы грустно это ни звучало. По крайней мере, в данной ситуации слишком опрометчиво опираться на одни лишь чувства – один неверный шаг, и это может стоить тебе жизни. А я не готов платить такую цену… Тебе нужна помощь хорошего нарколога, а то и не одного.
- Ты уже все окончательно решил, да? – с пугающей безысходностью в голосе спросила блондинка. Я лишь отвел взгляд, считая этот вопрос риторическим. Конечно, если я сказал об этом вслух, значит мое решение изменится лишь в самом крайнем случае.
Кулемина не спеша поднялась со своего стула и подошла ко мне. Что-то странное было в ее движениях… Наверное, они были нелогичны: я слишком хорошо знал эту девушку, и раньше после таких новостей она скорей стала бы апатичной или снова попала бы в лапы истерики, но никак не приблизилась бы ко мне. Уже один этот факт заставил меня напрячься. Дальше – больше…Не отрывая от меня взгляда, Лена медленно провела по моей щеке двумя пальцами от глаза до самого подбородка, а затем приблизила свое лицо к моему и поцеловала в губы. Хотя слово «поцеловала» не совсем верно, скорее «начала целовать». Она настойчиво пыталась добиться ответа, а я старался изобразить холодную скалу. И знал бы кто-нибудь, как тяжело мне давалось не отвечать на ее ласки, не обхватить ее руками и не усадить на свои колени!
Поняв, что поцелуи не приносят нужного результата, Кулемина спрятала лицо где-то сбоку моей шеи и стала водить там носом, а ее руки неожиданно принялись ползать по моему телу, скрытому под светлой рубашкой. Я стиснул зубы, силясь не застонать от наслаждения. Не стоило отрицать, что я хочу эту девушку… Хочу до умопомрачения! И я не знал, сколько еще продержусь, если она продолжит в том же духе.
Но мне, можно сказать, повезло. Блондинка стала расстегивать рубашку и в определенный момент столкнулась с трудностями: я продолжал сидеть все в той же позе, что мешало моей бывшей ученицей закончить начатое. Когда она подняла на меня растерянный взгляд, я наконец смог заговорить:
- Лен, это мы уже проходили. – Руки Кулеминой дрогнули, а плечи напряглись, выдавая нервное состояние блондинки. – Мне не нужен от тебя один лишь секс. Пойми уже, что я не Вадим, и перестань нас сравнивать… А вернее перестань равнять меня с ним, - еле-еле добиваясь невозмутимости в голосе, который периодически пытался выдать мое возбуждение, произнес я. – Брось свои попытки добиться от меня чего-то, предлагая свое тело, - посоветовал я собеседнице. Получилось грубовато, будто я только что назвал ее проституткой. Видимо, почувствовала это и Лена, потому что спустя мгновение ее щеки стали влажными от прокатившихся вниз слез. Осторожно притянув к себе стоящую напротив блондинку, я стер пальцами эти следы с кожи ее лица и быстро, почти целомудренно чмокнул Лену в губы. – Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Я понимаю, что этот ублюдок последние года два только и занимался тем, что пользовался твоим телом, но я не он! Слышишь, Ленок? Виктор и Вадим похожи только тем, что имена у них обоих с «В» начинаются, и буква «и» в обоих присутствует. Этот выродок заставлял тебя творить такие вещи, которые нормальному человеку даже в голову не придут, я же искренне желаю помочь тебе. Тебе не нужно делать того, что ты делать не хочешь, не нужно бояться, что я ударю тебя, – мне даже мысль противна о том, что я могу поднять на тебя руку, если это делал он, то не значит…
- Мне сложно привыкнуть, - прерывая меня, прошептала Лена, согревая мою кожу своим теплым дыханием. – Чтобы ударить меня ему любой мелочи было достаточно, и… - она едва заметно поморщилась, передергивая плечами, вспоминая, по всей видимости, то, что вспоминать не очень-то и хотелось, - а теперь… Я привыкла бояться… привыкла…
- Знаю, Ленок, - ласково коснулся я прядок белокурых волос девушки. – Со временем это пройдет, обязательно пройдет. И пойми, если я кричу на тебя, то это совсем не потому, что я хочу этого, а просто мне порой не хватает слов, чтобы объяснить тебе… Я хочу для тебя только добра, родная, я хочу, чтобы наркотики перестали быть частью твоей жизни, хочу слышать твой смех, чувствовать твое тепло, - говорил я, поглаживая вновь замолчавшую бывшую ученицу по щеке. – Хочу, чтобы ты радовалась каждому новому дню, чтобы мы с тобой жили долго и счастливо…
- Пока смерть не разлучит нас, - то ли с сарказмом, то ли просто с кривой от бушующих внутри чувств улыбкой произнесла Кулемина.
- Именно! – утвердительно кивнул я головой. – Только есть одна проблема: смерть разлучит нас слишком быстро, если мы сейчас закроем глаза на проблему и не сможем побороть твою тягу к кокаину. Ты же не глупая девочка, ты ведь и сама все прекрасно понимаешь…
Блондинка снова уткнулась в мою шею, но, вопреки моим ожиданиям, всхлипов я не услышал. Наверное, чай сделал свое дело. Понимая, что это уже не тот жест приставания, которые бывшая ученица предпринимала несколько минут назад, я приобнял ее и коснулся губами виска своего ангела. Мы долго находились в такой позе… Не знаю, как Ленке, а мне этот момент уединения до ужаса не хотелось прерывать.
- Только не клади меня в клинику, - заговорила она, не спеша отстраняться. – Я не смогу там находиться, одна, в этих стенах,  как в тюрьме… и вдали от тебя… Я понимаю, что это глупо, но… Я спать не смогу нормально по ночам, Вить, если буду знать, что в любой момент ко мне может зайти кто-то, а у меня даже возможности сбежать нет. Если хочешь, и если тебе так будет удобнее, то приставь ко мне какого-нибудь «шкафа», который будет ходить за мной попятам и сопровождать в клинику. Обещаю, я больше не доставлю хлопот…
- Сейчас вот! – перешел я на игривый тон, надеясь разрядить обстановку. – Оставлю я тебя с каким-нибудь совершенно посторонним мужиком! Ага, я же потом сам от ревности с ума сойду!
- Кому я нужна кроме тебя? – почти шепотом задала вопрос бывшая ученица и снова потерлась носом о мою шею, но уже отнюдь без оттенка заигрывания.
- Поверь, есть люди, которым ты небезразлична, - ответил я, вспомнив неподдельное волнение в голосе Рассказова, теплоту в холодном тоне Романова, когда тот говорил о Ленке. – И я имею в виду не только себя. А насчет клиники… - промолвил я, заметив, как сразу же напряглась девушка в моих руках, - я тебя понял. Если возникнет необходимость, то будем туда по нескольку раз на дню ездить.
- Спасибо, - ответила Кулемина, немного расслабившись. – Можно я пойду в комнату? Наверное, сейчас мне действительно лучше полежать немного, а то башка гудит…
- Не возражаешь, если я сам тебя туда доставлю? – аккуратно подхватывая белокурого ангела на руки, спросил я с улыбкой.
- Нет, - тоже попыталась приподнять уголки губ блондинка, но это у нее не получилось, хотя взгляд серо-зеленых глаз чуть потеплел. – Буду тебе только благодарна. И прости меня за все глупости, что я творю, - смущенно пробормотала Ленка, кое-как пытаясь застегнуть пуговицы на моей рубашке. – Не знаю, веришь ли ты, но мне сейчас очень стыдно.
- Все нормально, Ленок, - успокоил я ее, идя по коридору и думая о том, что уже второй раз за день несу свою девочку на руках. Наверное, если бы кто-то наблюдал за нами со стороны, он определенно подумал бы, что я запрещаю своей возлюбленной передвигаться самостоятельно. – Вот сейчас поспишь, головка пройдет и будем ужинать. Сюзанна приготовила нам с тобой замечательный ужин.
- Я не голодна.
- Так я и говорю, поспишь и проголодаешься, - усмехнулся я, укладывая Кулемину на кровать. – А кушать тебе надо, а то я тебя на руках скоро совсем чувствовать перестану.
- Ладно, посмотрим, - пробормотала бывшая ученица, прикрыв глаза.
- Отдыхай, - чмокнув девушку в лоб, я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Пускай поспит, а я пока пойду попинаю грушу в тренажерном зале. Несмотря на все события сегодняшнего дня, выход моим эмоциям до сих пор требовался.

Всем привет!

А я уже очень даже хочу! Прямо-таки мечтаю, чтобы они закончились!
Спасибо большое за плюсики и за комментарий, Кристин, тебе отдельно ))) Вот новая продка...

С поиском наркологической клиники я не торопился. Нет, не в том смысле, что отложил эту идею на неопределенное время, – просто подошел к данному вопросу со всей серьезностью и очень разборчиво просматривал все подходящие нам с Леной варианты. Основной трудностью было отсутствие возможности спросить совета у знакомых, ведь наркологическая клиника это не химчистка… А Франсуа – единственный человек, который был, так сказать, в теме, тоже ничем не мог помочь.
Лена с того дня, как мы поскандалили из-за ее побега, снова стала вести себя тише воды, ниже травы, что, безусловно, меня огорчало. Мне казалось, что отношения между нами только-только начали оттаивать, что бывшая ученица наконец перестала воспринимать меня сквозь призму своей предыдущей, не самой нежной связи с Вадимом. Не знаю, на самом ли деле что-то между нами изменилось в лучшую сторону… В любом случае теперь все снова вернулось на круги своя. Возвратилась напряженность, во взгляде блондинки вновь стала прослеживаться затравленность, а вела Кулемина себя так, что невольно вызывала у меня ассоциации со служанкой: старалась меньше попадаться мне на глаза, занималась полезными вещами вроде глажки или небольшой уборки… Поначалу я хотел заострить на этом ее внимание и объяснить, что я не против, но она вовсе не обязана заниматься всем этим и уж в особенности прятаться от меня, ведь она не какая-нибудь там приживалка… Она – моя любимая девушка, а следовательно – хозяйка в этом доме. Но потом я решил не вмешиваться со своими разговорами, боясь, как всегда, сделать только хуже. Больше свои силы я не переоценивал, поэтому  и пришел к выводу, что лучше найти клинику, где занялись бы как проблемами Ленки с коксом, так и ее душевными  ранами.

Я слегка задремал в уютном кресле под монотонную речь диктора, рассказывающего что-то совсем неинтересное, связанное с политикой. Последние дни были весьма напряженными, если не сказать откровенно тяжелыми: поломались сразу несколько фур, один из водителей попал в ДТП, в офисе из-за замыкания случился пожар, в котором, слава богу, никто не пострадал. Все это наводило нас с Франсуа на мысли о том, что кто-то упорно и довольно-таки успешно сует нам палки в колеса. Конечно, сам я всеми этими серьезными проблемами не занимался, но напряжение от неприятностей, творящихся в моей фирме, все равно испытывал.
- Заждался? – раздался любимый голос у меня над ухом.
Разлепив веки и потянувшись, я сонно посмотрел на стоящую рядом Ленку, а потом на часы, висящие на стене так называемой комнаты ожидания. Надо же, а мне показалось, что всего минуту назад глаза закрыл.
- А то ж, я всегда по тебе скучаю! – улыбнулся я, поднимаясь с кресла и разминая затекшие мышцы.
- Хоть не врал бы! – укоризненно цокнула блондинка, недоверчиво смотря на меня. – Ты дрых, когда я пришла!
- Я медитировал! – попытался отшутиться я. Забавно было наблюдать за тем, какими непонимающими взглядами окидывали нас проходящие мимо люди – разговаривали-то мы с Кулеминой на русском языке. – На сегодня все? Можно ехать домой?
- Угу, - кивнула девушка, и мы направились к лестнице.
По дороге к машине я все посматривал на свою спутницу, пытаясь понять, какое у нее настроение. Порой после визитов в клинику Лена напоминала мне выжатый лимон: ни эмоций, ни желаний, ничего… Помню, когда я первый раз увидел ее такой, мне стало настолько страшно, что, оставив свою возлюбленную на попечение отловленной медсестры, я кинулся к кабинету психиатра, который был ответственен за состояние моей бывшей ученицы. Чуть не разнес ему рабочее место, кстати говоря… Но мужчина убедил меня в том, что все нормально, что так бывает, ведь на сеансах пациентам не анекдоты рассказывают. Бывало и такое, что Кулемина возвращалась грустная или раздраженная – тогда я старался поменьше доставать ее расспросами и разговорами. Сегодня, похоже, девушку одолевали какие-то тяжелые мысли.
В машине повисло неловкое молчание – я никак не мог решить, стоит ли спросить у своей девочки про сегодняшний визит. Лена сидела рядом, но в то же время была где-то очень далеко. Она пристально смотрела перед собой, в лобовое стекло, то ли что-то вспоминая, то ли размышляя над чем-то очень серьезным.
- Как прошло занятие? – все же поинтересовался я, завладев вниманием бывшей спортсменки.
- Нормально, - пожав плечами, ответила она. – Сегодня была групповая психотерапия, а я их не очень люблю, - чуть поморщила носик блондинка. – Но в целом сегодня все прошло хорошо, потому что меня практически не трогали.
- Не трогали? – нахмурился я, немного сбрасывая скорость. Это выражение задело меня и вызвало в душе злобу. Я вожу сюда Ленку, чтобы ей помогли избавиться от зависимости, я плачу деньги за эти гребанные занятия! А они решили ее не трогать? Вот так номер!
- Сегодня мы рассказывали, как пристрастились к наркотикам, - разговорилась девушка, а я весь обратился вслух. – До меня просто очередь не дошла… Но мне эта процедура предстоит на следующем сеансе, - промолвила моя собеседница, и я ясно увидел, как еще больше напряглось ее лицо.
- И многие попали, так сказать, в первую волну? – спросил я, желая отвлечь свою девочку от неприятных мыслей.
- Почти половина группы, - коротко ответила она, тяжело вздохнув. – Каждый рассказ потом обсуждается всеми присутствующими, мы анализируем причины, побудившие того или иного человека пойти по наклонной…
- Не хочешь, чтобы к тебе в душу лезли? – понимающим голосом и скорее утвердительно произнес я, притормаживая у светофора. Пользуясь случаем, я протянул руку и сжал ладонь бывшей ученицы, тем самым пытаясь оказать ей хоть какую-то поддержку.
К моему удивлению, Лена ничего не ответила… Только пожала плечами, а пальчики ее руки стиснули мои. Перед глазами снова загорелся зеленый, и мне пришлось переключить свое внимание на дорогу. Еще какая-то часть пути прошла в полной тишине, и я уже подумал было о том, что так будет продолжаться до самого дома, но блондинка, снова изумив меня, заговорила:
- Знаешь, оказывается, не все становятся наркоманами по своей воле, - проговорила она, посмотрев на меня так печально, что я непроизвольно сглотнул от беспокойства. – У нас в группе есть девушка, ее зовут Кайла, -  продолжила Кулемина, а потом задумалась и снова заговорила: - да какая девушка?! Девчонка! Ей шестнадцать всего. И она сегодня рассказывала свою историю, - опустив взгляд, уже более спокойно пробормотала моя бывшая спортсменка и замолчала.
- И что же тебя в ее рассказе так зацепило? – спросил я, бросив на свою возлюбленную быстрый взгляд. На душе стало немного легче от того, что Лена решила поделиться со мной чем-то, что было ей небезразлично.
- У нее есть старший брат, разница у них восемь лет, - стала пересказывать мне чью-то историю девушка, и я старался не упустить ни единого слова. – Когда Кайле было тринадцать, ее брательник подсел на травку. Их семья тогда только-только переехала в другой город, и друзей Кайла завести еще не успела, поэтому родители периодически заставляли старшего брата водить с собой на гулянки сестру. Хотели убить двух зайцев: чтобы и дочурке скучно не было, и сынок всякими гадостями не занимался. Думали, что либо постесняется при сестре делать что-то плохое, либо побоится, что та расскажет, - процедила Лена с таким видом и таким тоном, что стало предельно ясно: родители Кайлы ей совершенно не импонируют. Впрочем, тут я со своей девочкой был согласен. Глупое решение приняли два взрослых человека. – Этот парень, Кристофер, брат Кайлы, ради прикола в компании друзей стал угощать сестру марихуаной. Сначала они просто ржали над тем, как травка действует на неокрепший, фактически детский организм, потом, когда девчонка сама стала выпрашивать сигареты с наркотиком, они все так же, по приколу, что-нибудь с нее за это требовали. Нет, никаких домогательств, конечно… Деньги, какую-нибудь не особо дорогую технику, - рассказывала Лена, а у меня волосы дыбом вставали от представления того, какими бывают родные люди. Понятное дело, что у пацана еще детство в одном месте звенело, но чтобы не понимать элементарных вещей… - Когда Кристофер наигрался, ему надоели выпрашивания косяков от младшей сестры, и он в резкой форме попросил ее больше не таскаться за ним. Впрочем, брат Кайле уже особо нужен и не был: места, где можно достать дурь, она уже знала. Когда Кристоферу было двадцать два, он взял себя в руки и закончил со всяким баловством вроде марихуаны, а вот Кайла перешла на экстази. Еще через два года он женился, а она уже конкретно сидела на крэке.
Кулемина замолчала, давая мне понять, что рассказ окончен, но все слова, что я мог бы ей сейчас сказать, почему-то застряли в горле. Хотелось найти этого Кристофера и настучать ему по мордасам за то, как он испортил жизнь своей сестре, хотелось утешить эту Кайлу, которая в столь юном возрасте, небось, рассталась со всем, чем только можно, ради наркотиков. Но помимо всего этого я наконец понял, к чему моя девочка мне все это рассказала, правда в тот момент, когда я уже собирался начать говорить, Лена меня опередила:
- Я сегодня услышала историю Кайлы и почувствовала себя такой… дурой, - призналась она, не глядя на меня. – Девчонку вон с малолетства брательник подсадил, а я…
- Думаю, ты там не одна такая, кто начал употреблять наркотики в более позднем, сознательном, так сказать, возрасте, - попытался успокоить ее я, радуясь тому, что до дома осталось не так много. – И ты совсем не дура, Лен.
- Не одна, но…
- Ленок, ты же не просто так подсела на этот чертов кокс, - перебил я ее, зная, что ничего нового уже не услышу. – Мой отъезд, смерть дедушки… Я не оправдываю твое пристрастие, но я понимаю причины, и они очень даже серьезны. У всех своя ситуация… У этой Кайлы  одна, у тебя – другая. И я знаю, Ленк, что наркотики для тебя были не развлечением – ты просто не смогла справиться со всем в одиночку. Чего ты стесняешься? Намного глупее ты бы выглядела, если бы оказалось, что ты избалованная богатенькая девица, которая просто со скуки попробовала в каком-то клубе наркотик, а потом и подсела на него…
- Все равно мне стыдно, - еле слышно пробормотала Кулемина, а я уже нажимал кнопку на пульте от ворот гаража.
- Тебе нечего стыдиться, и тебя никто не осудит, - тоже продолжал стоять я на своем, а заглушив мотор Лексуса, приобнял поникшую блондинку. – Если кому-то и стоит испытывать угрызения совести, так это мне. Я ничем не лучше этого Кристофера…
- Не говори так! – возмутилась бывшая спортсменка, окинув меня недовольным взглядом. – Ты… ты заблуждаешься, - уже значительно тише произнесла она, видимо, осознав, насколько громким получился ее первый выкрик.
- Ладно, не буду спорить, - едва заметно приподнял я уголки губ и, оставив на щеке девушки поцелуй, наконец, отстранился. – Пойдем в дом, а то я голоден как волк.

Всем привет! Прошу прощения за задержку продочки - уезжала на экскурсию. Большое спасибо, девчонки, за плюсики, Кристинчик - тебе за комментарий! Вот, ловите главу новую...

Прошло примерно полтора месяца, как Лена начала посещать наркологическую клинику, а я уже видел значительные перемены в ее поведении и состоянии. Она стала более активной, прекратила шугаться каждого шороха, а зеленые глаза моей возлюбленной приобрели выразительный блеск. Она даже начала улыбаться! Робко, редко, неуверенно... будто не зная, можно ли ей проявлять положительные эмоции, но она улыбалась! Когда я первый раз за такой длительный срок увидел, как уголки ее губ чуть-чуть приподнялись, то просто не поверил своим глазам. Вид у меня в тот миг был, по всей вероятности, настолько ошарашенный, что бедная Ленка мгновенно перестала улыбаться и поинтересовалась, все ли у меня в порядке. Вот дурак, сам же испортил такой момент!
А еще Лена нашла себе увлечение - она стала осваивать огромную библиотеку моего дядюшки Смита. Причем так активно, что я просто диву давался: вроде, насколько я помню, моя бывшая ученица чтением никогда особо не увлекалась. Ну, читала дедовы рукописи, но это другое… А тут бывало до самой ночи уходила в книжку и засыпала с ней в обнимку где-нибудь в мягком кресле библиотеки. Приходилось мне переносить свою возлюбленную в спальню, правда зачастую Кулемина просыпалась, как бы осторожно я ни действовал. А перед самым сном она, забавно сопя, шуршала страницами, пытаясь отыскать ту, до которой дочитала.
Выбирала блондинка, насколько я мог заметить, лишь русских авторов,  изданных на родном языке, которых на полках благодаря тому, что Николас Смит сам был родом из России, пылилось предостаточно. Впрочем, тут я ее понимал – тоже как-то, находясь уже значительное время в США и хорошо выучив язык, попытался почитать что-то на английском – не осилил и десяти страниц.
А когда у меня выдавались свободные от дел бизнеса вечера, я растапливал камин в гостиной, стелил на пол пушистый мягкий плед, на него кидал несколько маленьких подушечек с дивана и приводил к своеобразному «гнездышку» Ленку. Мы могли просидеть перед камином вечность… Танцующие языки пламени приковывали внимание, а тепло, исходящее от них, расслабляло и успокаивало. И, несмотря на то, что мы практически не разговаривали в такие моменты, молчание это было в сто крат более сближающим, чем самые сокровенные беседы. Моя девочка облокачивалась на меня спиной, а я осторожно приобнимал ее. Так мы и сидели. Иногда бывшая ученица начинала играть с пальцами моей руки, а порой, в особо тяжелые для нее дни, она ложилась лицом к огню, устраивая свою белокурую голову на моих ногах, и тогда я с нежностью перебирал прядки светлых волос, изредка опуская взгляд на свою возлюбленную.
Лишь однажды возле камина у нас произошел серьезный разговор. Кулемина улеглась, я по привычке стал массировать нежную кожу ее головы, но через некоторое время почувствовал подозрительное холодящее ощущение на ноге, как раз примерно там, где находилось лицо блондинки. Сначала подумал, что мне кажется, а потом до меня резко дошло, по какой причине могло возникнуть это ощущение.
- Лен? – осторожно позвал я девушку, но та на звук моего голоса никак не отреагировала. – Ленок, посмотри на меня, пожалуйста.
Без толку – бывшая ученица, похоже, даже не думала оборачиваться. Тогда я сам перевернул ее на спину, встретившись взглядом с заплаканным личиком блондинки. Инстинкт сработал быстрее, чем я успел что-либо осознать, и уже в следующий миг я крепко прижимал Лену к себе. Она не заплакала в голос, но тело моей девочки заметно затряслось.
- Ну что случилось, малыш? - мягко спросил я безо всякого намека на нажим. - Расскажи мне, что тебя мучает. Поделись со мной, и тебе станет легче, вот увидишь.
- Я... Я не хочу завтра ехать в клинику, - призналась девушка, вызвав у меня смесь опаски и непонимания. - И вообще, я не хочу больше там появляться... никогда! - громко всхлипнула Кулемина на последнем слове.
- Почему, Ленок? Что случилось? - стирая слезки со щек своей возлюбленной, попытался разобраться я в ситуации.
- Не хочу и все! - упрямо продолжала твердить свое бывшая ученица, по-видимому, не собираясь пояснять свои столь резкие заявления.
- Лен, тебе придется рассказать мне о причинах, - больше просительным нежели требовательным тоном произнес я, стараясь не напугать и не оттолкнуть свою собеседницу этими словами. - Ты ведь сама должна понимать, что просишь о весьма серьезных вещах.
- На последнем приеме у психиатра я... я... - еще сильнее заплакала блондинка, так и не сумев продолжить фразу.
- Что случилось на последнем приеме у психиатра? - гладя Кулемину по волосам, осторожно подтолкнул я ее к продолжению.
- Я рассказала об изнасиловании, - выдавила из себя девушка и, закусив нижнюю губу, попыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания, что, в принципе, ей так и не удалось сделать. Я снова прижал ее к себе, чувствуя, как быстро забилось сердце от представления, насколько моей бывшей ученице сейчас должно быть плохо. А ведь она несколько дней держала это в себе. - Я сама не поняла, как это получилось… - словно оправдываясь, промолвила Лена, сквозь плач. – Я никому и никогда не собиралась об этом говорить! А они… они там, небось, все друг другу рассказывают, врачи эти…
- Сомневаюсь, - отрицательно покачал я головой, хотя в своих словах совершенно не был уверен. Скорее всего, моя девочка права, но знать ей об этом не обязательно. – Психиатр действует в соответствии с этическим кодексом, который запрещает передачу информации пациента третьим лицам.
- Все равно! Я не хочу больше туда ездить! – как заведенная повторяла Кулемина. – Не хочу! Мне… мне стыдно!
- Тебе нечего стыдиться, Лен!
- Пси… психиатр мне тоже самое сказал, только… только мне от этого не легче! – сжала кулачки блондинка и поморщилась, будто испытывала боль. Хотя наверняка испытывала – душевную. – Я и сама опозорилась, и тебя выдала…
- В каком смысле «выдала»? – нахмурился я, пытаясь понять, о чем она говорит.
- Теперь все знают, что у тебя отношения с второсортной наркоманкой… А вдруг кто-нибудь из врачей расскажет об этом прессе? Это будет скандал…
- Во-первых, никогда, слышишь, никогда не смей называть себя второсортной наркоманкой! Это не так! – чуть громче, чем говорил раньше, воскликнул я, отстранив Лену и заглянув ей в глаза. – Для меня ты самая лучшая, а тот, кто посмеет сказать хоть слово против тебя, кто позволит себе хотя бы подумать о тебе как-то неподобающе, тот будет иметь дело со мной! – полным решимости голосом заявил я. – Во-вторых, никто никому ничего не расскажет. Этим вообще себе голову не забивай. А по поводу психиатра… Ленок, может, оно и к лучшему? Ведь этот человек искренне желает тебе помочь…
- Я ему в глаза теперь смотреть не смогу! – закрыв ладошками заплаканное личико, всхлипнула блондинка. – Вообще никому из них!
- Послушай, - отвел я руки от ее лица и обхватил голову своей возлюбленной, заставляя ее смотреть на меня, - все будет хорошо! Я обещаю тебе. Я понимаю, как тебе тяжело, Лен, хотя мне и не приходилось испытывать на себе насилие, - быстро добавил я последние слова, видя несогласие во взгляде Лены. – Но мы должны бороться, понимаешь? Это лишь определенный этап, который надо пройти. Нельзя сейчас пасовать, малыш. Врач ведь не просто так затронул эту тему, чтобы сделать тебе больно и заставить вспомнить не самый приятный период твоей жизни.
- Я… умом я понимаю, но… он чужой человек, Вить, - осторожно убрав мои руки со своего лица, проговорила девушка. – Я тебе еле-еле доверилась, а тут… Просто еще играет роль и то, что я сама не заметила, как пошла с ним на откровение.
- Это его работа… Он и должен добираться до сути проблем, не травмируя психику пациента еще больше, - ответил я, заметив, что девушка стала успокаиваться. – Не накручивай себя, Лен. И запомни: ты – жертва, тебе нечего стыдиться! Ты не могла противостоять этому гаду.
- Я могла бы сбежать от него, - передернула плечами бывшая ученица.
- И ничего этим не добилась бы. Он бы тебя вернул, ведь у него для этого были все возможности. А если бы не вернул, то в чужой стране без денег и документов ты бы долго не протянула, - снова обняв свою возлюбленную, я прикрыл глаза, ощущая уже привычное чувство единения, которое не испытывал никогда и ни с кем. – Ты ничего не могла сделать, Лена, и перестань травить себе душу. А клинику менять нельзя… И не потому что у нас там уже все оплачено, а потому что здесь отличные специалисты. Может, ты и не замечаешь перемен, но их очень хорошо вижу я.
- Правда? – наивно посмотрела на меня блондинка.
- Конечно, - улыбнулся я и, не удержавшись, чмокнул удивленную девушку в уголок рта. – Ты делаешь значительные успехи, и меня это очень радует. Лен, ты у меня большая умничка, честно… У тебя ведь эта, как ее там… - стал вспоминать я нужную фразу, сказанную много-много лет назад.
- Психология победителя, - тихо, еле слышно отозвалась Кулемина, робко посмотрев на меня.
- Точно! – со смесью восторга и некоторого страха от того, что моя девочка чуть ли не мысли мои прочла, промолвил я. – Я люблю тебя, Лен. Люблю тебя, моя маленькая победительница, - произнес я со всей нежностью, что рвалась у меня из груди, и покрепче прижал к себе бывшую ученицу.
- Я тоже тебя люблю, - ответила она, так же обвив меня своими руками.

Всем привет! Спасибо за комментарий, Кристин! Я очень рада, что фик тебе так интересен и вызывает такие эмоции... Очень приятно ))) Конечно же благодарю всех тех, кто плюсики поставил! Я к вам с продкой...

- Переподача! – уже не первый раз за последние минут пять воскликнул я, кинув Ленке маленький мяч. Блондинка ловко поймала его и, высунув кончик языка от напряжения, снова буквально смахнула мячик ракеткой с ладошки, в результате чего он опять же задел сетку и оказался у меня в руках. – Лен, мы сегодня нормально играть будем? – недовольно спросил я, снова кидая белый шар на другую сторону стола.
- Я хочу научиться подавать так же низко, как ты! – заявила моя возлюбленная, с упрямым выражением в зеленых глазах.
- Ну ты сравнила, – усмехнулся я, отбивая наконец поданный без нарушений снаряд. – Я в настольный теннис сколько играл! В институте даже как-то чемпионат выиграл, а уже когда в нашей школе работал, частенько со старшеклассниками прогуливающими время убивал, если у меня окно было, - улыбнулся я, вспомнив давние времена. – Правда потом Борзова прознала, где прогульщики обитают, и мне запретили оставлять теннисный стол разобранным на время уроков. Ну, естественно, только если там не играли классы, идущие у меня по расписанию. Очко! – увидев, как девушка тщетно взмахнула ракеткой в попытках отбить удар, констатировал я.
- Я все равно впереди тебя на три очка! – с явным превосходством ответила Кулемина, поднимая мяч. – Восемь пять в мою пользу. Твои подачи, - перекинула она снаряд через сетку на мою сторону.
Стоило мне сделать первый удар, как мобильник, лежащий в кармане широких спортивных штанов, разразился громкой мелодией. Ленка хитро улыбнулась и с видимым коварством атаковала меня, хотя заметила, что я в этот момент пытался достать свой смартфон. Однако я так просто сдаваться тоже не собирался… Меня эта игра так же позабавила, и я, ответив на звонок, кое-как отбил новый удар своей возлюбленной, вызвав у нее задорный смех.
Не до веселья стало, когда я услышал слова незримого собеседника. Я опустил ракетку на стол в тот миг, когда мимо меня пролетел мячик, отбитый моей бывшей ученицей. Кулемина непонимающе посмотрела на меня, и на лице ее отразилась серьезность. Кратко закончив беседу, я сунул смартфон обратно в карман и пошел за медленно катящимся по полу шариком.
- Что-то случилось? – встревожено спросила девушка.
- Нет, все нормально, - поспешил успокоить ее я. – К нам скоро Франсуа заедет, там кое-что по вопросам бизнеса решить надо… Надеюсь, ты не против?
- Вить, это твой дом, как я могу быть против того, чтобы сюда приезжал кто-то из твоих друзей или партнеров? – ответила Лена, нервно покручивая ракетку в руке.
- Это наш дом, - возразил я своей собеседнице, настраиваясь на подачу. – И если ты скажешь, что гости тебя напрягают, я буду проводить деловые встречи в офисе. Какой у нас там счет? – попытался сменить я тему.
- По идее, девять пять, но мы можем переиграть последнее очко – ты по телефону в это время разговаривал, - ответила Кулемина, ожидая моего решения.
- Да нет, давай продолжать, - сказал я, подкинув мячик и ударив по нему ракеткой. – От победы тебя отделяют всего два очка! – подбодрил я улыбкой и словами бывшую ученицу.
- Что-то мне подсказывает, что Вы поддаетесь, Виктор Михайлович, - укоризненно цокнув язычком, ответила блондинка, отбив атаку. Буквально на мгновение у меня остановилось сердце от этого ее почти уже забытого обращения ко мне на «Вы»…
- Ты что, как можно! – уже в следующую секунду  округлил я глаза, показывая всю степень удивления ее предположением.
Конечно, я поддавался, но старался делать это незаметно для своей девочки, чтобы она не обижалась. Я не гасил ее, как делал это с теми же приходившими поиграть пацанами, я не заставлял ее бегать из угла в угол, зная, что столь стремительные движения могут негативно сказаться на ее сердечке… По сути, я просто отбивал ее удары и ожидал, пока она сама промахнется. Не слишком увлекательно, конечно, но это единственная игра, которая вроде бы относится к спорту, и в которую при этом можем поиграть мы с Леной. Только вот не надо про шахматы, ладно? Никогда это занятие спортом не считал…
- Может, все-таки расскажешь, что тебя так расстроило? – снова предприняла попытку разговорить меня девушка, параллельно быстро отправляя мячик в ту сторону, где я совершенно не ожидал атаки. – Десять пять.
- Умница!
- Вить, ты проигнорировал мой вопрос! – встала в позу Кулемина, упершись руками о стол.
- Меня ничто не расстроило, скорее немного загрузило, - ответил я, кидая собеседнице мяч. – Твои подачи. И вообще, мои проблемы не должны тебя волновать, Ленок. Их я сам в состоянии решить.
Блондинка ничего не ответила, лишь продолжила играть. То, как резко она замолчала, напрягло меня куда больше, ведь я хорошо знаю свою девочку… Сейчас ее, скорее всего, что-то задело в моих словах. Значит, надо поскорей закончить эту партию и разобраться во всем до приезда Франсуа.
- Вот, блин, - расстроенно произнес я, когда специально кривым движением отослал шарик в аут. – Сегодня победа за тобой, Ленок.
- Угу, - безрадостно отозвалась она, кладя ракетку на поверхность стола, но я успел подойти к девушке, прежде чем она куда-либо двинулась.
- Ну что случилось? – приобняв за талию свою возлюбленную, спросил я. Она в ответ лишь подняла на меня свои грустные глаза. – Я что-то не так сказал?
- Ты… Вить, ты как будто отгораживаешься от меня, - произнесла Лена, вызвав у меня неподдельное удивление. – Ты сказал, что твои проблемы это не мое дело, и меня это как-то…
- Обидело? – предположил я, не став поправлять девушку относительно цитирования моих слов. А ведь сказал я иначе и в виду имел совершенно другое, но моя бывшая ученица произнесла это так, как, по-видимому, поняла.
- Как ножом по сердцу полосонуло, - дала свое определение чувствам Лена. – Это игра в одни ворота, Вить… Ты знаешь обо мне все, знаешь, как и чем я жила без тебя, знаешь то, что никогда не будет знать ни один человек на земле кроме тебя… Но при этом ты будто не хочешь, чтобы я лезла в твою жизнь.
- Это не так, - оставив невесомый поцелуй на румяной щечке блондинки, пробормотал я. – Ты меня неправильно поняла. Я не в жизнь свою не хочу тебя пускать, я не хочу, чтобы мои проблемы грузили тебя. Зачем тебе это, малыш? Бизнес – вещь не всегда приятная. Например, сейчас приедет Франсуа, расскажет мне, кто же из наших сотрудников работал на конкурентов и устраивал, скажем так, диверсии, а потом мы должны будем решить, как поступить с этим человеком, ведь из-за него мы не только лишились значительной части прибыли, из-за него могли пострадать люди во время пожара в офисе…
- А какие есть варианты? – поинтересовалась Кулемина, снова подняв на меня свой нерешительный взгляд.
- Самые разные… От увольнения и судебного иска до… не совсем законных, - признался я, ожидая реакции от своей возлюбленной. Ленка распахнула глаза и приоткрыла ротик от удивления и некоторого испуга. – Вот поэтому я и не хочу, чтобы все это касалось тебя, - покрепче обнял я ее, водя руками по девичьей спине, спрятанной под тканью футболки. – Была бы моя воля, я отгородил бы тебя ото всех проблем…
- Хочешь сделать меня тепличным растением? – с небольшой насмешкой в голосе спросила блондинка, и у меня немного отлегло от сердца: если начала шутить, значит ситуация уже стала получше.
- Нет. Просто хочу, чтобы тебя ничто не тревожило, чтобы…
- Теперь я понимаю… Спасибо тебе, - сама прижалась ко мне Ленка, вызывая у меня новую волну нежности, поддавшись которой я начал коротко и быстро целовать ее в макушку, наслаждаясь запахом белокурых волос. – Только все равно… Мне важно все, что заботит тебя. Не отстраняй меня от своих переживаний, пожалуйста, Вить… Мне от этого плохо, - негромко проговорила Лена, на что я лишь крепче обнял ее, чувствуя, как от ее слов становится теплее. Все же знать, что любимая женщина готова разделить с тобой любые беды и заботы, - бесценно. Все волшебство момента разрушил звонок в видеодомофон, но я не спешил прерываться. – Вить, звонят, - хихикнула девушка, выбираясь из моих объятий. – Там Франсуа, наверное, приехал. Иди открой.
- Иду, - тяжело вздохнул я, всем своим видом показывая улыбающейся возлюбленной, что с удовольствием отправил бы помощника сейчас куда подальше и провел бы время с ней, если бы не важность того, с чем этот человек ко мне пожаловал.
- Я буду в библиотеке, - предупредила меня Лена, тоже выходя из своеобразного тренажерного зала, где и стоял стол для пинг-понга.
- Что сейчас читаешь? – спросил я вслед уходящей бывшей ученице.
- Толстого. «Война и мир», - обернувшись, ответила Кулемина. Я чуть о ковер не спотыкнулся от того шока, в который вогнал меня ее ответ. Видимо, блондинка мою реакцию заметила, потому что довольно быстро добавила: - не падай, все равно этот роман у меня как-то не идет. Но я стараюсь! – снова улыбнулась она, прежде чем скрыться из поля моего зрения.
Я же, усмехнувшись самому себе, пошел открывать дверь. Невольно вспомнился тот момент, когда мы с Леной шли в школу, я тащил роман ее деда, а спортсменка моя лучшая удивлялась тому, что я знаю про сожженный второй том «Мертвых душ». Боже, как же давно это было. Уже кажется, будто в другой жизни вовсе… Тряхнув головой и очистив ее от всех ненужных мыслей, я уверенно нажал кнопку на видеодомофоне, позволяя знакомому и ожидаемому гостю пройти на территорию особняка.

Приветик всем! Принесла я и сюда продочку... Кристинчик, спасибо большое за комментарий, а всех остальных благодарю за плюсики!

- Вить, а ты знал, что в общественных библиотеках средневековой Европы книги приковывались к полкам цепями? – спросила лежащая рядом блондинка с очередным чтивом в руках.
- М-м, - отрицательно промычал я, покачав головой из стороны в сторону и на время прекратив стучать пальцем по дисплею своего смартфона.
- Такие цепи были достаточно длинны для того, чтобы снять книгу с полки и прочитать, но не давали вынести книгу за пределы библиотеки. Эта практика была распространена вплоть до 18 века, что было обусловлено большой ценностью каждого экземпляра книги, - пояснила Лена и снова выжидающе посмотрела на меня.
- Надо было такую систему ввести в нашей школьной библиотеке – глядишь, Уткина бы там в цепях запуталась и не бегала бы по всему зданию, - усмехнулся я, вспомнив надоедливую библиотекаршу.
- А вот еще, послушай: внучка писателя Валентина Катаева рассказывала, как ее подружке в школе задали написать сочинение о том, что именно Катаев вложил в образ Вани из повести «Сын полка», - самозабвенно вещала бывшая ученица, а я, повернув голову, внимательно слушал ее, всматриваясь в красивый профиль, выглядящий довольно строго на фоне горевшей прикроватной лампы. – Подружка пришла к Катаевым в гости и спросила об этом самого писателя, взяв его слова за основу своей работы. В итоге за сочинение она получила тройку с минусом с комментарием, что Катаев думал совсем о другом, - хихикнула девушка, устремив на меня взгляд зеленых глаз.
- Да уж, учителя порой сами всего не понимают, а все лезут учить, - заметил я, улыбнувшись поведанной мне истории. – Откуда ты все это берешь-то? – поинтересовался я. Улыбнувшись, Кулемина продемонстрировала мне обложку тоненькой брошюрки с интригующим названием «100 интересных фактов о литературе». – Откопала же ты где-то эту мелочь! – удивился я тому, что среди сотни, а то и больше томов различной литературы Ленка смогла отыскать эту маленькую книжонку.
- Уметь надо, - с видимым довольством собой ответила моя возлюбленная и, отложив печатное издание на прикроватную тумбочку, зевнула. – Времени уже как много…
- Угу, - согласился с ней я, продолжив забивать в календарь смартфона грядущие мероприятия. – Ты выключай свет и ложись, я тоже уже почти закончил. Тут осталось самую малость, - слегка соврал я, зная, что нужно ввести еще как минимум пять напоминаний.
- Хорошо, - кивнула блондинка и, щелкнув лампой, стоящей на ее тумбочке, улеглась на кровать. Я же снова застучал по сенсорному экрану, набирая слова, привязывая их к конкретным датам и часам. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Лена перевернулась на спину, а потом на удивление одним резким движением выхватила из моих рук средство связи. – Ну хватит, Вить, ложись уже. Мне без тебя как-то… некомфортно.
- Какая ты нетерпеливая, - с усмешкой ответил я, чмокнув хмурую блондинку в лоб. – Ладно-ладно, ложусь, только телефон отдай – мне будильник надо поставить.
- Держи, - вернула мой смартфон обратно бывшая ученица. Не желая обмануть ее доверие, я действительно лишь завел будильник и, положив чудо техники на тумбочку, выключил стоящий там небольшой торшер.
- Ну вот. Так лучше? - улегшись и приобняв Кулемину, спросил я.
- Угу. Знаешь, Вить, мне так хорошо, когда ты рядом, - потершись носом о мою грудь, тихо проговорила девушка. – Мне никогда не было так хорошо, ни с кем…
- Рад это слышать, - улыбнувшись, ответил ей я, запустив свои пальцы в белокурые волосы. – Мне тоже безумно хорошо с тобой, и никто кроме тебя не нужен, Ленок.
- Никто-никто? – недоверчиво переспросила блондинка, заелозив в моих объятиях. – Даже очень красивые и умные?
- Ты у меня сама очень красивая и умная, - возразил я ей. – Но если найдется в мире еще хоть одна подобная тебе, то она мне тоже не будет нужна, ибо у меня есть ты. Ты для меня все, Лена, и я хочу, чтобы ты понимала это и верила мне.
- Я стараюсь верить, правда, - уткнувшись мне в шею, перешла практически на шепот моя возлюбленная. – Но после такого жизненного опыта это сложно, Вить.
- Понимаю.
- Нет, я вижу, как ты стараешься ради меня, вижу, что ты пытаешься сделать меня счастливой, просто… - замолчала Кулемина, по-видимому, подбирая слова. – Это как проснуться после страшного сна. Еще какое-то время ты сидишь ошарашенный на своей кровати и не можешь поверить в то, что опасности больше нет. Хотя порой мне кажется, что ты и все, что сейчас… что все это как раз таки сон, а потом я проснусь и все вернется: и кокс, и страх, и… - замолчала она, не договорив фразу, хотя я и так понял, что Лена имела в виду мразь, с которой ей пришлось прожить последние перед нашей с ней встречей два года.
- Знаю, малыш, знаю, - ответил я, прижимая девушку ближе к себе. – Я стараюсь не требовать от тебя многого, но иногда, наверное, все-таки перегибаю палку.
- Нет. Ты… Ты очень хороший, Вить. Я просто… Черт, - неожиданно ругнулась Лена, - ненавижу такие ситуации, когда не можешь выразить словами то, о чем думаешь!
- Ну, ты вырази уж как-нибудь, а то мне интересно, - усмехнувшись, сказал я, совершенно не ожидая того, что за этим последует.
Блондинка прищурилась, будто решая, стоит ли делать то, что подсказывают ей ее чувства, а затем неожиданно коснулась моих губ своими. Я был совершенно не против поцелуя и с готовностью сам приподнял голову, дабы хоть такую невинную ласку сделать более крепкой. Совсем уж сюрпризом стало для меня ощущение ее язычка на моей нижней губе. Стоит ли говорить о том, как сильно меня это удивило? Да, после переезда ко мне у нас с Леной уже были подобные поцелуи, но каждый из них являлся подтверждением того, что моя возлюбленная в эти моменты находилась не в себе. Сейчас же ситуация была совершенно иной – бывшая спортсменка не пыталась ничего выпросить у меня этой лаской, не стремилась отдаться мне из тех размышлений, что я, как и этот сукин сын Вадим, буду насильно брать ее, если она добровольно не ляжет со мной в постель. В это мгновение все было иначе…
Я осторожно коснулся ее языка своим, пытаясь прощупать почву, и, получив ответную реакцию, понял, что можно действовать дальше. Не прерывая поцелуя, я подтянул практически невесомую Кулемину на себя и, помедлив еще буквально секунду, будто давая ей шанс к отступлению, осторожно вторгся в ее ротик. Без напора, робко, словно целовал ее впервые, словно сам целовался в первый раз… Не встретив сопротивления, я чуть было не застонал от удовольствия. Сколько раз я мечтал о том моменте, когда я снова смогу так поцеловать свою Ленку!
Пальчики бывшей ученицы запутались в моих волосах, мои же руки, соскользнув с девичьей спинки, легли на ее бедра. Я почувствовал, как напряглось ее тело, но спустя несколько секунд, поняв, что дальше никаких действий я предпринимать не собираюсь, Лена все же расслабилась и снова вся отдалась поцелую, который, кстати говоря, набирал обороты. Из нежного и в некотором смысле опасливого он постепенно превращался в чувственный, страстный. Языки наши все чаще встречались, губы дарили ни с чем не сравнимое удовольствие.
Однако было в этом также и одно большое «но», как, образно говоря, в каждой бочке меда встречается ложка дегтя, которая все портит… Мое тело на подобную близость, на подобные ласки реагировало весьма и весьма соответственно. В любом другом случае это было бы уместно, но никак не сейчас. Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, я все-таки нашел в себе силы отстранить девушку на безопасное расстояние и нежно улыбнуться ей.
- Это именно то, что ты хотела сказать?
- Примерно, - тоже улыбнулась Ленка, хотя по ее взгляду и было видно, что она немного обескуражена окончанием нашей самой интимной близости за последнее время. – Я очень люблю тебя, Вить. Я хочу, чтобы ты это знал.
- Я знаю, котенок, - еще сильнее приподняв уголки рта, ответил я, а затем коснулся губами носика своей возлюбленной. – И для меня очень важно то, что произошло сейчас. Я рад, что отношения между нами налаживаются… во всех смыслах, - на всякий случай добавил я, чтобы Кулемина не поняла меня превратно.
- Я стараюсь, - тоже улыбнулась моя девочка.
- Думаю, это самое лучшее пожелание спокойной ночи в моей жизни, - задумчиво пробормотал я. – Ты ложись, а я сейчас водички глотну и вернусь, ладно?
- О’кей, - согласилась блондинка, устраиваясь на своей половине кровати.
Выйдя из комнаты, я в буквальном смысле заскочил в кабинет, схватил первый попавшийся ключ от одной из многочисленных гостевых и направился к цели. Ею являлась не сама комната, а ванная, находящаяся в каждом подобном помещении. Закрывшись и на всякий случай проверив дверь, я включил воду и приспустил пижамные штаны, обхватив рукой ту часть своего тела, которая так остро отреагировала на наш с Леной поцелуй. Интересно, как долго еще моя правая рука будет спасать меня в подобных ситуациях… Все-таки любовь это страшная сила. Не будь моя девочка мне так дорога, я бы мог хоть каждый день изменять ей с разными женщинами, да еще и устраивать это все так, что у нее и подозрений бы не возникло. Поверьте, с деньгами и связями это совсем не сложно. Но у меня никогда не возникало желания изменить Лене, а от приходящих в голову подобных мыслей и вовсе становилось противно, будто мне предлагали изваляться в луже.
Когда я, в очередной раз удовлетворенный и ублаженный сам собою, вернулся в постель, моя возлюбленная уже спала, свернувшись в комок. Улыбнувшись, я осторожно лег на свою половину кровати и не стал предпринимать никаких действий, ибо не хотел будить свою бывшую ученицу. Хорошо, что она заснула, а то у нее явно возникли бы вопросы по поводу того, что я надолго отлучился, ведь схваченный впопыхах ключ по закону подлости оказался от самой дальней гостевой комнаты.

Всем приветик! Кристиночка, спасибо что не бросаешь меня наедине с тишиной темы, а всем остальным спасибо за плюсики. Вот продолжение истории...

- М-м-м… я сейчас умру от кайфа! – лениво промолвила Лена, сидя в кресле, вытянув ноги и прикрыв глаза. Я от подобных слов так и замер с ее стопой в руках, которую до этого нежно массировал. – Вить, ты чего остановился? – приоткрыв один глаз, недоуменно и с некоторой примесью досады посмотрела на меня бывшая ученица.
- Умирать тут не надо, - ответил ей я, снова сжимая и разжимая пальцы на светлой коже своей возлюбленной.
- Я же не виновата, что так приятно, - улыбнулась она, вновь закрыв глаза и погрузившись в ощущения. – Мы сегодня столько ходили! Неудивительно, что мои ноги гудят так, словно через них электричество подают. А ты заставляешь меня испытывать такое наслаждение…
- Рад стараться, - отозвался я, перемещая свои руки на щиколотку девушки. – Тебе понравилась наша сегодняшняя прогулка?
- Угу, - улыбнувшись, кивнула головой Кулемина, но глаза так и не открыла. -  Правда все равно тяжеловато было. Хорошо, что мы передышки делали.
- Согласен, с расстоянием мы немного перегнули, - поджал я губы, в уме ругая себя на все лады. В следующий раз надо будет все рассчитать поточнее. – Ну, зато воздухом свежим подышали – это уже неплохо. А то ты со своими книжками скоро…
- Книжки мои не трожь! – мгновенно полосонув меня сердитым взглядом, покачала указательным пальчиком блондинка. – Последнюю радость у ребенка отнять хочешь!
- Это кто здесь ребенок?! – воскликнул я, давая Лене понять, насколько меня насмешили ее слова. Да уж… как все изменилось – девять лет назад слово «ребенок» у Кулеминой вызывало совершенно другие эмоции, а я… а я ведь и в самом деле считал ее совсем малышкой и боялся опорочить это юное создание своими «взрослыми» чувствами. - Вот уж дитё малое, ничего не скажешь! – произнес я, отгоняя воспоминания до более подходящего времени.
- Дитё не дитё, а обижать нельзя! – заявила девушка, показав мне язык. Н-да, похоже, сегодня Ленка как никогда в игривом настроении, вот только стоит ли говорить, что этот жест воспринялся мною совсем неправильно, а точнее пробудил во мне не те эмоции, что должен был? – Вить, о чем задумался? – вернул меня с небес на землю голос моей возлюбленной.
- Да так, ни о чем, - быстрей, чем следовало бы, ответил я,  начиная разминать пальцами упругие икры бывшей спортсменки. – Надо нам почаще совершать такие вылазки. Все-таки это полезно и нужно, - произнес я, пытаясь угомонить бушующие внутри чувства. – А еще лучше будет как-нибудь выкроить целый день и отправиться на природу.
- Ага, - мечтательно пробормотала девушка. – Солнце, покрывало или пледик мягкий, пикник…
- Точно-точно, - согласился с ней я, аккуратно сжимая такие манящие коленки своей возлюбленной. – Оставим нахрен дома телефоны, и никто нас не потревожит. Только ты и я целый день. Круто же?
- Еще как! – усмехнулась Кулемина, снова приподняв веки и посмотрев на меня томным взглядом. Честно говоря, сейчас мне больше всего на свете хотелось впиться в губы этой блондинки, терзать их до изнеможения, а потом перейти к большему… Если бы только это было возможно, я ни секунды бы не промедлил. – Вить, ну поцелуй меня! – к моему огромному удивлению, словно прочитав мои мысли, попросила бывшая ученица, глядя на меня с некоторой требовательностью. – Я тебе тут сигналы эти… как их там… - нахмурилась блондинка, но уже в следующую секунду ее лицо просветлело от догадки, - невербальные, во! Посылаю тебе невербальные сигналы, а ты никак не реагируешь!
Да она меня нарочно провоцировала, паразитка маленькая! Вот хитрюга! Большего моему самообладанию и не нужно было – оно рухнуло как карточный домик от ветра. Я приподнялся и почти сразу же коснулся соблазнительного ротика своей возлюбленной. Она, кажется, только этого и ждала, ответив мне с такой пылкостью, что мой маленький дружок в штанах дернулся от переизбытка эмоций.
Именно этот знойный поцелуй лишил меня разума… Хотя всегда проще винить во всем что-то или кого-то, только не себя. Лена так страстно играла с моим языком и губами, что сейчас ведущая роль скорее была за ней, нежели за мной. Я настолько был поглощен этой неожиданной и чувственной лаской, что в буквальном смысле не помню ни как подхватил бывшую спортсменку на руки, ни как донес ее до дивана, ни как оказался на ней… Наши языки жадно исследовали друг друга, я елозил руками по телу любимой девушки, а она обхватила ладошками мое лицо, будто опасаясь того, что я в любой момент могу отстраниться.
Когда моя кисть оказалась под футболкой блондинки, она не запротестовала, и я, сочтя это хорошим знаком, накрыл пальцами небольшое полушарие. Кулемина шумно вздохнула, но все так же продолжала ласкать мои губы. Осмелев, я приподнял легкую ткань и, прервав поцелуй, стал поигрывать языком с темным соском бывшей ученицы, выделявшимся коричневатым пятном на бледной коже. Стон наслаждения ублажил мой слух… Как давно моя девочка не издавала таких звуков, и как же приятно было знать, что происходящее не пугает ее, не заставляет сжиматься от страшных воспоминаний. Конечно, она периодически напрягалась всем телом от моих ласк, видимо, все еще помня, как обходился с нею этот ублюдок, но Лена, надо отдать ей должное, держалась просто отлично. А я, позабыв обо всем, потеряв разум, целовал каждый миллиметр нежной кожи и щекотал ее движениями языка.
Через какое-то время вся наша одежда была беспорядочно разбросана вокруг нас, а сами же мы продолжали целоваться, теперь уже соприкасаясь обнаженными телами. Ленка водила руками по моему телу, а я пытался хоть как-то контролировать свое возбуждение, что делать с каждой секундой становилось все труднее и труднее. Я желал эту девушку так сильно, как никого и никогда в своей жизни, и ничего не мог с этим поделать. Мне все труднее становилось думать не о своем удовлетворении, а о желании и готовности к близости своей возлюбленной. Поэтому, поняв, что вскоре я совсем сойду с ума от кипящей между нами с Кулеминой страсти, я хрипло прошептал ей на ухо:
- Лен, ты…
- Я люблю тебя, Вить, - перебила меня блондинка, положив свои горячие ладошки на мои плечи. – И мне очень стыдно за то, что, живя с девушкой, ты вынужден… находить возможность самостоятельно удовлетворять свои физиологические потребности, - подобрала наиболее мягкую формулировку слова «онанизм» Лена. Я в удивлении распахнул глаза, а потом чуть было не стукнул себя по лбу. Ну и что, что я старался делать это незаметно для своей возлюбленной – дураку понятно, что без манипуляций рукой у меня уже давным-давно случился бы спермотоксикоз. – Я несколько раз замечала, каким… м-м-м… взвинченным ты уходил и каким спокойным возвращался.
- Ленок, если ты делаешь это лишь для того, чтобы ублажить меня, то…
- Нет, не только, - снова не дала мне договорить бывшая спортсменка. – Я хочу этого… не меньше, чем ты, хочу… Но я не уверена, что у нас получится…
- Мы будем стараться, - улыбнулся я, пытаясь тем самым прибавить уверенности своей девочке. – Доверься мне.
Лена кивнула, и я принялся за дело. Я умело ласкал ее тело, нежил поцелуями ее лицо, губы, ключицы, грудь и живот, намеренно не опускаясь пока ниже, дабы не напугать свою возлюбленную. Чуть позже, поняв по поведению Кулеминой, что определенный этап пройден, естественно, пошел дальше и осторожно коснулся пальцами самого интимного места на теле блондинки. Она мгновенно зажалась, но спустя несколько минут настойчивых ласк мне удалось снять с нее это напряжение. Когда же все факторы говорили о том, что Лена находится на краю возбуждения, я, наконец, перешел к самому главному. Но стоило мне лишь немного погрузиться в лоно своей девочки, как она тут же поморщилась и застонала, но теперь уже отнюдь не от наслаждения.
- Тебе неприятно? – мгновенно остановился я и с беспокойством вгляделся в лицо возлюбленной.
- Больно, - тихо призналась она, поворачивая голову на бок и тем самым отводя от меня взгляд, будто ей было стыдно за то, что она испытывает не те ощущения, которые должна. – Прости, Вить… не сейчас, не сегодня…
- Согласен, - невозмутимо ответил я, скрывая свое разочарование. – Слишком рано… В другой раз у нас все получится, Ленок, - попытался подбодрить я бывшую ученицу, хотя сам не особо верил в свои слова, да и, как мне показалось, несмотря на все старания, в моем тоне таки промелькнули нотки досады. – Но я тебя так просто не оставлю, ты не думай, - стремясь не усугубить ситуацию, выдавил я из себя хитроватую улыбку и под виновато-грустный взгляд девушки, в котором после моих последних слов стали заметны искорки удивления, опустился ниже.
Я чувствовал тело Лены слишком хорошо, чтобы не воспользоваться этим и не порадовать свою девочку тем наслаждением, вкус которого она уже, наверное, начала забывать, если и вообще знала, ведь все, что было в ее жизни прежде, вряд ли можно назвать любовью. Когда мой язык коснулся ее разгоряченной плоти, когда начал поигрывать с ее влажным лоном, блондинка в буквальном смысле выгнулась и снова издала звук, свидетельствующий о том, что ей хорошо. Много времени не потребовалось, чтобы Кулемина, закатив глаза и громко застонав в очередной раз, вознеслась на пик блаженства. Я же, посчитав свою миссию выполненной, осторожно перекатился и лег рядом с ней, приобняв все еще сотрясаемую волнами удовольствия возлюбленную и стараясь не обращать внимания на собственное возбуждение, так и не нашедшее выхода. Вопреки тому, что все произошло не слишком удачно, тот факт, что Лена смогла получить удовольствие от ласк, меня безмерно обрадовал. Если Ленка испытала оргазм, то это уже много, это значит, что она может наслаждаться интимными отношениями, пусть пока и не в полной мере, но все же…
- Мне уже давно не было так хорошо, - прижавшись щекой к моему плечу, призналась Лена, немного придя в себя. – Даже не уверена, что вообще когда-нибудь было что-то сравнимое…
- Я рад, что смог сделать тебе приятно, - улыбнулся я, польщенный ее искренностью. – И не заморачивайся насчет меня, Лен. Все у нас с тобой наладится, просто немного попозже, а до этого времени, поверь, ничего со мной не случится, - потерся я носом о макушку своей бывшей ученицы и ласково погладил девушку по пояснице.
Кулемина неожиданно выбралась из моих объятий и села на диване. Я уже было подумал, что чем-то обидел ее, как вдруг девичья рука обхватила сосредоточение моего возбуждения, заставив меня с шумом вздохнуть.
- Можно? – спросила Лена, давая мне понять, что именно она задумала.
- Только если ты сама этого хочешь, - осторожно произнес я, не зная, как сейчас лучше поступить и что сказать. – Если это банальный ответный жест, то лучше не надо.
Видимо, банальным ответным жестом это не являлось, потому что девушка спустилась вниз, села на колени перед диваном и медленно, словно впервые, погрузила головку моего дружка в свой ротик. Этот минет настолько отличался от тех других, которые мне делала она же, что будь у меня завязаны глаза, я бы ни за что не догадался, что сейчас меня ласкает все та же Ленка. Ну, разве только по едва уловимому, лишь ей присущему запаху да нежности, которая оставалась неизменной что в этих робких касаниях, что в той откровенной похоти, которую моя бывшая ученица демонстрировала мне несколькими месяцами ранее. Она ни разу не взяла его в рот полностью, не делала своим игривым язычком те штуки, которые просто лишали меня рассудка. Скромно и зажато – вот, как бы я охарактеризовал ее нынешние действия. Если бы не вероятность ее обидеть, я бы попросил бывшую спортсменку остановиться и куда более эффективно закончил бы начатое сам, но сейчас мне было предельно важно получить оргазм от ее ласк. Вернее, это было важно, естественно, не для меня, а скорее для самой Лены. Да и… все же я лгу: та нежность, которую дарила мне моя девочка, трепет, любовь… Все же это невозможно заменить чем-либо другим. Пусть так, но от нерешительных касаний губ и рук Ленки я получал удовольствие, несоизмеримое ни с какими «заменителями».
Впрочем, многого мне не потребовалось – слишком сильно меня возбудило все то, что происходило ранее… Улучив момент, я потянул девушку на себя, быстро перекатился, оказываясь сверху нее и стоя на коленях, расставленных по бокам от ее тела, сделав пару возвратно-поступательных движений рукой, наконец почувствовал разрядку, причем такую, о какой и мечтать не мог все эти дни. Растянувшись рядом с возлюбленной, я блаженно улыбнулся и снова обнял ее, теперь к тому же наградив поцелуем.
- Спасибо тебе. Я уже и забыл, что это бывает настолько ярко…
- Тебе спасибо, - тоже улыбнулась Лена. В глазах ее легко можно было увидеть смущение под большим слоем нежности, с которой она на меня смотрела. – Я обязательно поговорю о том, что сегодня случилось… вернее, наоборот, о том, чего сегодня не случилось, с психиатром, - отвела взгляд блондинка, а голос ее стал тихим и хриплым, что вмиг выдало состояние и эмоции Ленки, - возможно, он поможет разобраться в том, что происходит.
- Ленуль, может надо просто немного подождать? – предположил я, лишь примерно представляя себе, как тяжело будет моей девочке вести разговор о таком с посторонним мужиком.
- Посмотрим, - расплывчато ответила моя возлюбленная и сильнее прижалась ко мне.

Приветики! Незнакомка, спасибо за комментарий, а всем остальным спасибо за плюсики. Вот новая продочка... Большая...

Целых две недели Ленка ходила на занятия в клинику и ничего мне не рассказывала. Верней, она упоминала то, как проходил тот или иной прием, говорила о темах, которые поднимались на групповой психотерапии, но ни словом не обмолвилась о том, разговаривала ли она со своим психиатром о возникшей проблеме в наших отношениях. Спрашивать сам я как-то побоялся, ведь напоминания о подобном вполне могли сделать больно моей девочке, а этого я не хотел категорически. К тому же, если она все-таки решила повременить с таким откровенным разговором или вообще передумала начинать его, моя бывшая ученица могла подумать, что я оказываю на нее давление. Приходилось лишь догадываться и строить предположения, продолжая оставаться в неведении.
Впрочем, в наших интимных отношениях были заметны значительные изменения. Несмотря на то, что попыток близости как таковой ни я, ни Лена больше не предпринимали, поцелуи, поглаживания и весьма откровенные ласки прочно вошли в нашу жизнь и, похоже, стали уже просто необходимы не только мне, но и самой Кулеминой. Каждый вечер, ложась в постель, мы с моей бывшей ученицей открывали друг друга с неизведанной ранее стороны. Долгие, порой жадные, а порой нежные, словно касания лепестков цветов, поцелуи, теплое дыхание на коже, сплетение пальцев рук… Я гладил Ленку по спине и бедрам, дотрагивался до ее животика, осторожно, пытаясь не испортить все нетерпением, прикасался к груди, а затем, когда чувствовал, что девушка готова, ласкал ее между ножек. Лена отвечала несмело, и мне порой казалось, что возле меня находится та же семнадцатилетняя девчонка, которой я оставил ее в Москве. Вот только слишком быстро это чувство сменялось пониманием того, что зажатость зеленоглазой блондинки, ее нерешительность и страх связаны вовсе не с юным возрастом, а с жестокостью, через которую Ленке пришлось пройти по вине двух подонков, одним из которых, к сожалению, был я сам.
Замечая, как Ленка порой вздрагивает от моих прикосновений, как прежде, чем осознает, что я не собираюсь причинять ей боли и уж тем более брать ее силой, зажимается, я ругал себя за тот явно преждевременный порыв, когда я, не совладав со своими эмоциями, позволил себе гораздо больше, чем следовало бы. Все же бывшая спортсменка не была готова к близости в привычном понимании этого. Оральные ласки, касания рук и губ, фингеринг – да, но с глубокими проникновениями торопиться не стоило. Конечно, я мог попросить ее, даже просто намекнуть, что мне недостаточно того, что я получаю сейчас, и Лена согласилась бы на большее, но в итоге этим я лишь подтвердил бы свою схожесть с Вадимом, с разницей лишь в том, как мы преподносим свои требования. Этого я хотел меньше всего, а потому опасался совершить ошибку.
Моя девочка сейчас напоминала тонкий, едва лишь схватившийся лед – стоило лишь сделать одно неверное движение, как только начавшие затягиваться душевные раны, только вновь появляющееся доверие к людям, только заискрившийся в изумрудных глазах огонек надежды – все это могло сломаться, и, возможно, сломаться окончательно. А Лена, в самом деле, доверяла мне. Несколько раз я готовил нам с моей бывшей ученицей ванную, добавляя в воду немного ароматических масел. Зная, что Лене не рекомендовано купание в горячей ванне, я делал воду теплой, так, чтобы можно было расслабиться и насладиться приятным запахом, наполняющим пространство небольшой комнаты. Приводил свою девочку и сам аккуратно раздевал ее, стараясь ловить каждый взгляд, движение, вдох и выдох… Я садился так, чтобы Ленка имела возможность устроиться между моих ног, облокачиваясь спиной о мою грудь, и когда девушка немного расслаблялась, трепетно ласкал ее нежное тело. Знаю, что ей на самом деле было не так легко, как она хотела показать – порой проходило минут по десять, прежде чем Лена могла расслабиться и начать получать наслаждение от всего происходящего. Думаю, что она все-таки понимала, что скрыть свое состояние от меня у нее не  выходит…
Впрочем, в один из таких вечеров я сам попросил ее не таить от меня свои мысли и страхи. Я хотел помочь своей любимой женщине справиться с нашей общей бедой, а для этого мне нужно было знать ее истинные чувства. Этот короткий разговор действительно помог. Лена стала направлять меня, прося дотронуться до нее в том или ином месте, а временами, наоборот, останавливая меня, накрывая мою ладонь своей маленькой кистью. Наверное, для нее подобные вещи были новы, ибо когда она остановила меня первый раз, ее взгляд был растерянным и напуганным, будто она ждала, что я стану злиться на нее за это. Бедная моя девочка…. Она настолько смирилась с тем, что отношения это сплошное подчинение и выполнение чьих-то прихотей, что о своих собственных желаниях даже не заикалась. Честно сказать, меня это вначале озадачило, потом поразило, а потом привело в ярость! Никому и никогда я больше не позволю унизить свою Ленку, никто и никогда больше не посмеет пользоваться ею! Помню, как я развернул Кулемину к себе лицом, прижал к груди и, касаясь щекой ее влажных, ароматных волос, исступленно гладя свое бесценное счастье по спинке, шептал ей признания в любви, время от времени прерывая их порывистыми поцелуями в щеку и висок.
Лена платила мне взаимностью. Теперь после наших поцелуев я не спешил искать уединение, дабы унять желание, вызванное ласками моей единственной любимой женщины. Несмело, неуверенно, бывшая спортсменка опускалась передо мной на колени или лежа на постели соскальзывала поцелуями вниз по моей груди и животу, пока ее ротик не находил мою возбужденную плоть. Теплый язычок касался моего мужского естества, вырывая из моей груди сдавленные, хрипловатые стоны, тонкие девичьи пальцы гладили меня, временами обхватывая сосредоточение моего желания… Говорить Лене о том, что я хочу, чтобы она взяла мой член в рот так, как она делала это раньше, я не осмеливался. Тема секса для этой девушки была слишком болезненна, и поэтому я решил, что всему свое время – пусть пока будет так, как есть. В конце концов, те ощущения, что дарила мне моя девочка, были несравнимы ни с чем на свете, а понимание того, что значат для нее подобные вещи, насколько Ленка доверяет мне, любит меня, делало их самым драгоценным подарком, какой я только мог пожелать на данный момент. Кстати, моя блондинка нашла еще один весьма действенный способ удовлетворить мои естественные потребности. Временами девушка доводила меня до умопомрачительного оргазма лишь своими нежными руками, при этом стараясь еще касаться моего тела своим и ласкать мою кожу языком. Если и существуют на свете прекрасные, сладкие пытки, то эта, пожалуй, самая немыслимая из них…
Сегодня утром я проснулся раньше своей возлюбленной и не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться спящим рядом со мной ангелом. Кулемина в такие моменты становилась еще более беззащитной и хрупкой на вид, чем была на самом деле. Мне хотелось буквально обвить ее тело своим, не выпускать из своих объятий и заслонить от всего жестокого мира. Иногда я аккуратно гладил ее по голове, стараясь не разбудить свою блондиночку, но сегодня просто всматривался в ее лицо, задерживая свой взгляд на милом носике, на розовых манящий губках…
Помимо воли мне вспомнилась наша неудачная близость и болезненное выражение на раскрасневшемся от возбуждении личике моей возлюбленной. Во мне в тот момент будто что-то надломилось… На несколько секунд я забыл про свое неистовое желание обладать Леной, на несколько мгновений весь окружающий мир перестал существовать. Неожиданно из памяти выползло воспоминание другого нашего с Леной соития… тогда, в душе, когда она сама пришла ко мне, когда я заметил следы от пальцев на ее шее. На меня мигом накатила волна раскаяния за свое поведение в тот момент, за свои действия. Вместо того чтобы остановиться, обнять эту маленькую запуганную девочку, успокоить и оградить от бед, я сделал ей еще хуже, усугубил ее боль как физическую, так и душевную. Неудивительно, что теперь интимная близость заставляет Лену испытывать вовсе не те эмоции и ощущения, которые должны быть присуще подобным моментам. Ее тело и подсознание ясно помнят все то, что довелось пережить этой девушке, и теперь все происходящее между нами воспринимается Кулеминой в исковерканной форме, пусть даже она сама этого и не желает. К сожалению, та наша близость несколько месяцев назад стала только дополнительным примером того, что занятия любовью приносят лишь страдания, а не успокоение, счастье и наслаждение. Если бы я только заглянул тогда чуть глубже – в омут глаз своей девочки, в омут, через который можно было увидеть всю ее истерзанную душу… Как много можно было исправить в тот момент, как сильно повлиять на судьбу своей некогда лучшей спортсменки… А главное – можно было бы избежать тех самых страшных событий, если бы я думал головой, а гордыня и самолюбие не взяли бы верх над здравым рассудком и душой.
- Доброе утро, - отвлекло меня от тяжелых мыслей приветствие. Моргнув пару раз, избавляясь от картинок того дня, мелькавших перед глазами, я несколько растерянно посмотрел на проснувшуюся Лену и попытался улыбнуться, что вроде бы у меня получилось. – О чем ты думал? – поинтересовалась моя возлюбленная, смотря на меня своими сонными изумрудиками.
- О разном, - расплывчато ответил я, чмокнув девушку в аккуратный носик. – Что тебе снилось?
- Разное, - лукаво сверкнув глазами, воспользовалась моей же фразой блондинка. Хитрая… - Но в большинстве случаев – ты. И я сегодня просто замечательно выспалась благодаря этому.
- Вот видишь, я даже во сне с тобой, - порадовавшись таким откровениям, произнес я, оставив легкий поцелуй теперь уже на губах бывшей ученицы. – Какие у нас планы на день? – спросил я, хотя и знал, что наши намерения могут быть нарушены необходимостью ехать в офис, но пока Франсуа молчал, я тоже не видел смысла весь день просиживать дома в ожидании его звонка. Стоит упомянуть, что об этой возможной поездке знала и Лена…
- Вить, я хотела поговорить с тобой на эту тему, - неожиданно став серьезной, нерешительно пробормотала блондинка. Даже остатки сна вмиг испарились из ее глаз. Меня все это сильно насторожило, если не сказать испугало… - У меня к тебе есть одна просьба…
- Я тебя внимательно слушаю, - суховато ответил я, не сумев в такой момент выдавить из себя ни капли положительных эмоций. Все мое существо напряглось и ожидало чего-то страшного. Впрочем, как оказалось, предчувствие меня если и подвело, то несильно.
- Разреши мне сегодня прогуляться одной, - прозвучала тихая просьба, которая всколыхнула все эмоции и чувства внутри меня, смешивая их в кашу.
- Нет! – резко и даже грубовато отозвался я, но, поняв, что тем самым лишь напугаю свою девочку, взял себя в руки. – Ленок, мы через это уже проходили, помнишь?
- Но это было уже так давно, Вить! – стала спорить со мной Кулемина. – Я уже прошла больше половины курса лечения, я себя контролирую и, поверь, не испытываю ни малейшего желания снова связываться с этой дрянью.
- Лен, мне… я… я не могу, - на выдохе произнес я, стараясь не смотреть на возлюбленную. – Я не могу поверить твоим словам… Именно этим словам, про кокаин, - добавил я, чтобы бывшая ученица не подумала, что я не доверяю ей совсем. – И вообще, почему бы нам не погулять вместе? – решил немного отвлечь я ее от темы.
- Потому что мне хочется побыть одной, мне это нужно, - пояснила блондинка, и голос ее стал еще тише. – Мне нужно о многом подумать, но в четырех стенах это плохо получается. Я хотела бы пройтись, порассуждать обо всем том, что накопилось в моей голове.
- Ты понимаешь, о чем просишь? – мельком взглянув на собеседницу, спросил я, устремив взор в потолок и потирая лицо руками.
- Да, - на удивление уверенно ответила девушка. – Это ты должен понять, Вить, что, несмотря на мое прошлое, держать меня постоянно на привязи возле себя у тебя не получится…
- Я не…
- Я не смогу так жить, - уже куда более робко произнесла Лена. – Я два года жила как в клетке… И хотя ситуация была не совсем такая, ибо я могла гулять, ходить по клубам, но смысл тот же, Вить. Я не хочу больше быть заложницей… Я не смогу… тем более твоей заложницей. Я не хочу, чтобы ты стал для меня таким же… таким, как он.
- Я и не собираюсь делать из тебя заложницу, Лен, я просто волнуюсь за тебя, - начал объясняться я. Если бы слова моей возлюбленной можно было бы перевести в разряд применения физической силы, то это был бы прямой удар под дых. – Я понимаю твои чувства, но где гарантия того, что ты не побежишь в клуб? Один раз, оказавшись на улице, ты уже предприняла попытку вернуться к… вредным привычкам.
- Тогда я была полной дурой и не отрицаю этого, но сейчас… Вить, я довольно долго ходила на программу реабилитации, чтобы не понимать очевидного. Да и прошедшее время тоже имеет немаловажное значение. Прошу, поверь мне, - с мольбой заглянула в мои глаза бывшая ученица. – Дай мне три-четыре часа, я не задержусь. Обещаю, что не притронусь ни к наркотикам, ни к сигаретам. Если хочешь, мы с тобой после того, как я вернусь, съездим в ту же клинику, и я сдам кровь на анализ.
- Я не собираюсь устраивать тебе проверки, - холодным тоном процедил я, потому что сама мысль об этом была мне неприятна. – К тому же, если ты вдруг сорвешься, от них уже никакого толка не будет. Нам придется начинать все с начала.
- Я не сорвусь! – стояла на своем Лена. Видимо, по моему лицу было заметно, что я все равно не особо верю ее словам, потому что чуть позже девушка с тяжелым вздохом спросила: - если я скажу тебе, куда направляюсь, ты разрешишь мне пойти?
- Это значительно увеличит шанс того, что я дам свое одобрение, - осторожно ответил я, не став опрометчиво соглашаться с ее предложением.
- Я хочу сходить на прием к гинекологу, - огорошила меня одной лишь фразой бывшая ученица.
- Тебя что-то беспокоит? – тотчас спросил я, чувствуя, как тревога изнутри давит на грудную клетку. – Ты мне ни о чем таком не говорила… Это началось после… той нашей попытки?
- Миллион вопросов, - слегка улыбнулась девушка, что меня само по себе немного успокоило. Значит, не все так плохо. – Вить, я обещаю, что потом тебе все расскажу. Может быть, не сегодня, но в ближайшие дни точно. Так что, отпустишь меня?
- Тебе же деньги потребуются, - сделал вывод я, считая уже излишним отвечать на ее вопрос. Кулемина, закусив губу, кивнула. – Хорошо, с этим разберемся. Ты клинику уже выбрала? – зная, что возлюбленная частенько ползает по интернету, пользуясь моим ноутбуком, поинтересовался я.
- Ну, есть одна на примете, - кивнула бывшая спортсменка, на секунду задумавшись.
- Нормальную, я надеюсь? – с некоторым нажимом в голосе, продолжал я расспрашивать блондинку. Что ни говори, а вопросы здоровья Лены я рассматривал с крайней серьезностью. Не хотелось бы, чтобы она попала к каким-нибудь шарлатанам.
- По отзывам вроде бы да…
- Ну хорошо, - пробормотал я, рывком садясь, а потом и вставая с нашего ложа. От былой приятной послесонной расслабленности не осталось и следа. Теперь каждая клетка моего тела была напряжена из-за переживаний.
- Вить, - окликнула меня возлюбленная, заставив остановиться и обернуться. – Я обещаю тебе, все будет хорошо, - смотря прямо в мои глаза, твердо произнесла Лена. Я кивнул, но ей, по-видимому, этого показалось мало. – Клянусь памятью деда, я не возьмусь за старое.
От удивления я распахнул глаза и даже не заметил, как приоткрыл рот. Это были сильные слова, и бывшая ученица знала, что сказать, чтобы я поверил ей целиком и полностью. Теперь я и представить не мог, что моя девочка меня обманет – слишком большой ценой ей этот обман обернется, а Лена ни за что не решилась бы осквернить память Петра Никаноровича.
Присев обратно на кровать, я обнял подползшую ко мне возлюбленную и прикрыл глаза. Беспокойство на душе стало меньше, и сердце начало биться ровнее. Все будет хорошо, она не пойдет за наркотиками или куревом… Теперь я в это верю.