…3…
– Виктор, а вам нравится ваша работа? – Лена сидела на подоконнике и размахивала одной ногой, пытаясь разобраться с непонятной формулой по физике. Скоро ей это надоело, и она просто махала ногой, разговаривая со своим лучшим другом в форме охранника.
– Нравится. Иначе я бы здесь не работал.
– А что именно вам нравится здесь? Мне было бы скучно целыми днями сидеть и ничего не делать.
Виктор улыбнулся: какой же милый ребенок эта Ленка.
– Мне нравится то, что есть много времени для чтения, то, что я могу вам  всем помогать, а самое главное – здесь есть ты. И мы же договаривались, что ты будешь обращаться ко мне на «ты». Мы же друзья.
– Да… друзья. А у тебя есть родители?
– Есть, но они в другом городе живут, а здесь я один.
– Хм, я бы не хотела жить отдельно, я бы всю жизнь жила с родителями, если бы… – давно не появлявшиеся слезы, снова набежали на глаза.
Виктор подошел к девушке и ласково погладил по щеке.
– Ну чего ты? Я понимаю, что тебе всё еще плохо, хоть и прошло много лет, но ты же знаешь, что я всегда рядом и ты можешь на меня рассчитывать.
Лена прижалась щекой к теплой руке. Вот никогда бы не отпускала, так и осталась бы сидеть, прижимаясь к его ладони.
– Знаю, – прошептала.
– Лена, – послышался голос рыжеволосой матрешки, от чего девушка снова поморщилась, как это бывало всегда при ее появлении. – Что ты тут делаешь? Иди, тебя Людмила Федоровна зовет.
– Иду, – буркнула Лена, слегка улыбнулась Виктору и, спрыгнув с подоконника, скрылась за дверью.
– Что она постоянно возле тебя околачивается? – нервно спросила Света, подходя к Виктору.
Он только пожал плечами.
– Ей весело со мной, а мне интересно с ней. Она очень непохожа на других детей, такая светлая и искренняя. Я для нее, как старший брат.
– Ты уверен?
Виктор непонимающе посмотрел на Свету:
– Ты о чем сейчас говоришь?
– Да так, просто, возможно, она сюда к тебе ходит не как к брату, а как к мужчине…
– Ты с ума сошла? Думаешь, что говоришь? Она же ребенок.
– Ну-ну… Видела я тут таких детей, как они оценки себе зарабатывают, да и вообще время проводят, не удивлюсь, если эта Лена уже давно много с кем…
Гневный взгляд мужчины прервал ее, и она запнулась.
– Не говори такого больше никогда. Она совсем другая, относится ко мне, как к защитнику и другу. У нее никого в жизни нет, поэтому так привязалась ко мне.
– А ты?
– А что я? Она как лучик света, ее нельзя не любить.
– Ну-ну…
– Что? Света, ты что ревнуешь? К кому? К пятнадцатилетней девчонке? – Виктор рассмеялся.
Светлана повела плечами и, сделав обиженное лицо, вышла. Виктор еще долго смеялся, а потом присел и задумался. Что-то зацепило его в словах Светланы. Кто для него есть Лена. Друг, сестра, дочь? То, что он ее любит, не вызывает сомнений. Но вот какой любовью он ее любит? Как маленького светловолосого ангела, которого нужно оберегать и охранять, чтобы ему не обломали крылья… Как дочь, которой у него нет… Или… Нет, глупости это всё. Светка злится, оттого что он никак не женится на ней, вот и видит в каждом представителе женского пола потенциальную угрозу. Даже в этом ребенке… А жениться он не хочет, но и сказать ей, что никаких отношений больше у них не будет, тоже не может, когда встречает ее щенячий взгляд. Жалость загнала его в угол. Но уже нужно как-то с этим заканчивать, и так слишком долго затянул.
Словно почувствовав его мысли, из-за двери выплыла Светлана с надутыми губками и нахмуренными бровями. Судя из выражения ее лица, она была намеренна снова чем-то доставать Виктора – вопросами о планах на сегодняшний вечер, разговорами об их совместном будущем или снова начнет цепляться к Лене.
– Витенька… – начала она.
– Хорошо, что ты пришла, – перебил ее Виктор. – Я хотел с тобой поговорить. Я тут подумал и хочу тебе кое-что сказать.
Бледное лицо расплылось в улыбке, предвкушая если и не предложение руки и сердца, то хотя бы приглашение переехать к нему.
– Да, я слушаю.
– Понимаешь, Светлана, мы очень давно уже вместе и…
Он замолчал, обдумывая следующую фразу. Лицо Светы начало сиять от радости.
– И… – продолжил Виктор. – Мне кажется, что ничего из наших отношений не выйдет, это не любовь, а просто привычка, мы же скоро надоедим друг другу… Давай, закончим это и расстанемся сейчас.
Улыбка на лице Светы сменилась гримасой, в глазах вместо привычной преданности появилась злость.
– Вот как? – она скривилась. – Значит, я была права: это всё из-за этой малолетней дряни. И не говори, что тебя к ней не тянет, что это просто дружеские или отеческие чувства. У тебя же на лбу написано, чего ты от нее хочешь. И не противно от таких мыслей?
Виктор побледнел от таких обвинений в свой адрес.
– Ты сама себя слышишь? Как ты вообще можешь такое говорить? Просто я не могу больше обманывать ни себя, ни тебя.
– Не хочешь себя обманывать, тогда, признайся, наконец, что влюбился в малолетку. Только смотри, чтобы потом проблем у тебя не было. Хотя… – Светлана хищно оскалилась. – Ничего у тебя все равно не получится. Она уедет завтра или послезавтра. Навсегда, надеюсь.
– Куда уедет? – удивленно проговорил Виктор, забыв обо всем остальном, сказанном Светкой.
Но она не ответила, просто быстро оставила его в одиночестве, оглушив громким хлопком двери.

…4…
Когда Лена шла по коридору к директрисе, то думала только о том, что Светка, эта рыжая матрешка, снова испортила ей момент общения с Виктором. Ну почему она постоянно появляется невовремя? Почему мешает ей наслаждаться обществом Виктора? Обществом ее любимого… Виктора. И тут впервые она задумалась о другом. Не о том, почему он не может стать ей отцом, а о том, хочет ли она этого? Хотела бы? Нет. Не хотела бы, потому что смотрит на него, не как на отца и даже не как на брата, а как… Как? Она сама еще этого не понимала, но что-то большое и теплое разрасталось внутри, в груди или в желудке… Такого она не чувствовала к своему отцу, она помнила это, и не смогла бы чувствовать такого к брату или к какому-то другому родственнику. Это чувство было для нее новым и непонятным, одновременно приятным и вызывающим слезы. Всё чаще она ловила себя на мысли, что единственное ее желание – сидеть с ним, слушать его, ощущать его прикосновения, когда он гладит ее по щеке или по голове, слушать его сердцебиение, когда он обнимает ее, чтобы успокоить. Теперь Лена пугалась этого чувства и хотела его одновременно. Как оно называется? Как называется то неведомое тепло внутри? Любовь… Или нет? Да… Она еще не знала, на сколько права, сделав такой вывод.
Когда же Лена вышла от Людмилы Федоровны, она была взволнована неожиданной новостью настолько, что не понимала, чего в ней больше теперь – радости или грусти. Она уедет, уедет навсегда, больше никогда не увидит ни детдома, ни учителей, ни ребят (ведь среди них были и хорошие, ее друзья), ни… Виктора… Как же так? Она не станет жалеть за этим местом, нет, оно никогда не было ей родным, но вот Виктор… Как же она будет без него? Среди чужих людей, в незнакомом месте, одна, без него. В груди что-то сжалось. Со всех ног она побежала к нему, чтобы хотя бы еще немного побыть рядом, чтобы посмотреть в его теплые глубокие глаза, чтобы понять, что он тоже будет по ней скучать.
Виктор стоял возле окна и задумчиво смотрел на улицу, когда услышал, что кто-то вошел. Обернулся и встретился взглядом с взволнованной и возбужденной Леной. Она замерла лишь на секунду, а потом бросилась к нему, прижалась к груди с такой слой, словно не собиралась никогда отпускать. Виктор обвил ее руками, не понимая, что случилось.
– Леночка, что такое? – спросил встревожено.
– Я уезжаю послезавтра… Навсегда…
Виктор отстранил девушку и удивленно посмотрел ей в лицо.
– Куда?
– В Израиль…
– Куда?! – Брови мужчины взлетели вверх.
– В Израиль, – еле слышно ответила. – Нашелся какой-то мой двоюродный или троюродный дядя. Он хочет меня забрать к себе, так как я его единственная родственница. Я уеду…
– Вот как. – Виктор постарался улыбнуться, но это у него слабо получилось. – Ты рада, что теперь у тебя будет дом и семья?
Лена подняла на него грустный взгляд и снова уткнулась лицом ему в грудь.
– Я не знаю… Возможно, дом это хорошо, но я никогда не видела этого человека, там всё будет незнакомым и чужым для меня и… там не будет тебя.
– Леночка, тебе там будет хорошо, ты привыкнешь, года пройдут, ты перестанешь грустить и забудешь меня…
– Что ты такое говоришь? – она подняла голову, и он увидел в изумрудных глазах слезы. – Я никогда – слышишь? – никогда тебя не забуду. Ты для меня мать и отец, брат, друг… Ты для меня всё. Если бы не ты, я не знаю, как жила бы здесь, как пережила бы то свое состояние, после смерти родителей. Ты пришел в ту ночь пять лет назад и спас меня от чего-то страшного и темного. Ты мой ангел хранитель. Ты мой родной… Я…
Она запнулась, замерла под его взглядом, таким нежным и грустным, волна тепла снова разлилась по всему телу. Казалось, она не понимала, что делает. Медленно провела пальцами по его щеке, коснулась губ, почувствовала их мягкость и нежность, опустила руку вниз по шее. Напряженно облизнулась и шумно втянула воздух. Приподнялась на цыпочки, приблизилась к его лицу. Близко… близко… Виктор почувствовал, как его губы обожгло ее горячим дыханием, сердце заколотилось в десять раз сильнее. Почти коснулась, но вдруг остановилась, как будто пришла в сознание, оторвалась от него. Сделала несколько шагов назад, испуганно посмотрела и быстро скрылась из виду, оставив Виктора в непонимании и сильнейшем волнении, с ощущением, что сердце вот-вот выскочит из груди, с чувством легкого разочарования. До поцелуя оставалось всего несколько миллиметров, несколько секунд, доля дыхания… Но ничего не произошло. Испугалась. Маленькая. Взволнованная. Так и должно быть, ведь это ненормально.
Ненормально, но правда. После слов Светланы Виктор задумался и с ужасом начал понимать, что не такие уж глупости она говорила. А когда только что увидел Лену, поймал себя на мысли, что смотрит на нее, не как на маленькую девочку, а как на юную девушку, в которой уже вполне сформировались признаки женщины, притягательной и… желанной. Он смотрит на нее не как на воспитанницу детдома, который он охраняет, а как на маленькую женщину, которая ему нравится…
Виктор опустился на стул и запустил пальцы в волосы. Он извращенец. Иначе мужчина не мог объяснить своих, как ему казалось, преступных желаний. Он их скрывал от себя, а теперь они вырвались. Он не ожидал от себя такого, а оно с ним происходит. Он преступник.

Столица Тель-Авив.

обекновенный.

можно, всё можно

То, что они там осознали, ничего не значит пока... потому шо оба напуганы и запутаны

Уже пошла))

Ой, напугала...  

…6…
Виктор Степнов возвращался с работы домой. Под первыми лучами весеннего солнца. Медленно и размеренно, задумавшись обо всём, что происходило с ним в последние годы. Бессмысленная жизнь. Родители далеко, семьи нет, никто дома не ждет, женщины надолго не задерживались возле него. Он почему-то не мог себя заставить дать им то, чего они от него требовали. Одним было мало денег, хотя работа теперь была у него хорошая и зарплата приличная; другим было мало секса и они постоянно ему изменяли; третьи хотели любви, а этого он не мог дать им ни в коем случае, даже сыграть эту самую любовь не умел. Почему? Как часто он задавал себе этот вопрос… Пытался найти разумный ответ, а получалось, что всё происходит лишь по одной причине – его сердце забрал с собой светловолосый ангел, забрал навсегда и бесповоротно. Виктор злился на себя из-за этого, на протяжении долгих трех лет пытался выкинуть образ светловолосой девчонки из головы. А она упорно приходила в сны ночами, снова касалась губ поцелуем, оставляла соленый привкус слез, шептала «Люблю…» и исчезала. После ее отъезда он первый год еще ждал весточки от нее, какого-то звонка или хоть чего-то, но ничего не было, потом ждать перестал. Да и с чего бы она должна ему звонить? У нее там новая жизнь, новые друзья, новая любовь. Кто сказал, что она любила его? Просто очень сильно привязалась, вот ей и показалось, а потом она поняла, что это лишь детская выдумка. Она забыла его, а он… А он не смог. Ушел с работы, почему-то стало всё раздражать: ребята, учителя, Светлана, отсутствие активной работы. Подвернулся удачный случай, и вот теперь должность хорошооплачиваемая, работа, заставляющая много думать, рабочий день нормированный. Вот только ночи… Скучные, холодные, одинокие, даже если кто-то и спит на другой половине кровати, или если тонкая женская рука лежит у него на груди. Все равно одиноко…
Виктор уже прошел почти полпути, людей на улице было немного, навстречу мужчине быстрым шагом шла девушка, в которой что-то привлекло его внимание. Ее движения, фигура, что-то во внешности показалось ему знакомым. Она шла с опущенным взглядом, словно не замечала ничего вокруг, просто спешила куда-то. Виктор пристально всматривался в приближавшееся лицо. Девушка поравнялась с ним и пошла дальше, а Виктор не поверил своим глазам. Или он ошибается, или…
– Лена! – крикнул, обернувшись.
Девушка остановилась, медленно развернулась и застыла, ища глазами того, кто окликнул ее. Нашла… Но словно не знала, что делать, подойти или идти дальше, колебалась, будто испугалась этой неожиданной встречи.
– Лена… – Виктор позвал еще раз.
Так как она не двигалась с места, то он сделал несколько шагов в ее направлении и остановился перед ней, вглядываясь в такое дорогое лицо. Почти не изменилась, повзрослела, похорошела еще больше, челка та же и глаза такие же печальные, глубокие и блестящие. Высокая, стройная, красивая. Лена… Перестал думать, рада ли она той встрече, помнит ли его вообще, просто обхватил за талию и прижал к себе. Лена непослушными руками обвила его шею и уткнулась носом.
– Привет… – прошептала.
– Лена, как ты тут оказалась? Ты же должна быть в Израиле.
Она отклонила голову и посмотрела на Виктора. Улыбнулась
– Да… Так вышло, но это долго рассказывать. Не среди улицы ж говорить будем.
– Да, конечно, – Виктор осмотрелся по сторонам. – Пойдем кофе выпьем? Расскажешь.
– Пойдем. – Лена смущенно пошла рядом с Виктором к кафе.
Присев за столик, она чувствовала себя как-то неуверенно. Лена давно потеряла надежду встретить его снова, посмотреть ему в глаза, поговорить с ним. Ей говорили, что первая детская любовь пройдет через несколько месяцев, самое большее – год, а любовь не проходила. Она пыталась забыть эти глубокие теплые глаза, а они преследовали ее в мечтах. Она встречалась с парнями, но никого не только не любила, много из них ей были неприятны. Она целовалась не один раз уже и не два, а все никак не могла забыть свой первый неумелый поцелуй. Она приехала в Москву и постоянно глубоко в душе ждала этой встречи, потом перестала ждать. А сегодня вот она его встретила, а как вести себя не знает.
Лена смотрела на Виктора, который делал заказ, и удивлялась. Он совсем не изменился, совсем… Пусть прошло всего лишь три года, но было такое чувство, что они расстались вчера. Ни одной морщинки на высоком лбу, ни одного седого волоска в темной шевелюре, глаза яркие и глубокие. Он всё такой же, как три года назад, как восемь лет назад, как всегда. Мужчина ее мечты… Как пафосно и банально, но правда. Другой никогда ей не был нужен, она всегда любила только его. Сначала детской любовью, потом сестринской, а потом… потом странное тепло в груди дало понять, что это любовь к мужчине… Сейчас же она видит его и понимает, что кроме тепла в груди, еще нарастает ноющее чувство во всем теле – ее взрослая любовь смешанная с желанием.
– Так как ты оказалась снова в Москве? Ты давно здесь? – спросил Виктор, улыбаясь.
– Уже больше года. Дядя умер, меня там больше ничего не держало, вот я и вернулась. Ни та страна, ни тот дом так и не стали для меня родными. Я всегда хотела вернуться назад, сюда, к… – запнулась и отвела взгляд, не смогла сказать, к кому.
– И как живешь?
– Снимаю квартиру, одна… А ты? Ты женился? Работаешь еще в детдоме?
– Нет, и не женился, и не работаю уже. Давно ушел, теперь занимаюсь программным обеспечением в одной фирме. А ты?
При словах о женитьбе Лена вздохнула с облегчением, при вопросе о ее работе снова напряглась и уставилась взглядом в столешницу.
– Я… я в…
Официант, подошедший с заказом, перебил их разговор, за что Лена мысленно его поблагодарила и сразу же перевела разговор на другую тему. Они пили кофе, ели пирожные, разговаривали и смеялись, вспоминая прошлое, пока на улице совсем не начало темнеть. Оба чувствовали себя так, словно никогда не расставались, будто не было тех лет, когда они грустили друг за другом, когда сомневались и страдали от одиночества.
Виктор пошел провожать Лену до дома, теперь они шли молча, наслаждаясь весенним теплом и обществом друг друга. Виктор ласково взял девушку за руку и сжал, словно убеждаясь в том, что она не привидение, а настоящая, что она действительно здесь, рядом с ним. Теперь он постарается не потерять ее, не отпустить никуда. Возле дома они остановились. Как же не хотелось расставаться! Лена смотрела в его глаза, как когда-то перед отъездом, приблизилась к лицу, остановилась за несколько миллиметров от губ, обвевая их дыханием с ароматом кофе.
– Позвонишь мне? – прошептала, скользнула мимо губ и еле ощутимо коснулась поцелуем  щеки.
Виктор кивнул и улыбнулся, смотря, как за светловолосым ангелом закрылась дверь подъезда. Провел пальцем по губам, на которых осталось предисловие к поцелую – несколько миллиметров, несколько секунд, доля вздоха до ее губ.

…7…
Он позвонил ей сразу же на следующий день. Зачем ждать, если он хочет видеть ее, слушать, ощущать ее тепло? Когда у Лены на дисплее телефона высветился номер Виктора, ее руки так затряслись от волнения, что телефон едва не выпал из них. Когда голос в трубке спрашивал о ее планах на вечер, она просто тряслась от непонятных чувств, отвечала, сама пугаясь своего сиплого голоса. Когда же они, наконец, договорились встретиться вечером возле кинотеатра, девушка прикрыла глаза и прижала телефон к груди, улыбаясь широкой детской улыбкой. У нее будет свидание, настоящее свидание с ним… Первое, потому что с ним у нее все впервые, даже если она всё это уже проходила в другом месте. С ним она начинает жизнь снова. Только бы получилось…
Вечером Виктор ждал ее с маленьким букетиком подснежников. Поцелуй в щеку, обжигающее дыхание.
– Какой фильм идем смотреть? – спросила Лена.
– Не знаю, что-то о вечной любви, – Виктор лучезарно улыбнулся.
– Хорошо, тогда пошли.
Когда они уселись и свет погас, Лена уставилась на экран, хотя ее так и тянуло повернуть голову к Виктору. Он же и не пробовал смотреть, что там показывают, а вглядывался в родной профиль. Взял ее маленькую ладонь в руку, чувствовал ее рядом, медленно поглаживал пальчики, от чего девушка вздрогнула и глубоко вдохнула. Фильм показался ей слишком длинным и скучным. Когда герои целовались на экране, ей хотелось прильнуть к Виктору всем телом, найти его губы, зацеловать до потери чувств. Но, снова глубоко вдыхая, она сдерживала себя, думая о том, что он должен сам, пусть он первым сделает шаг. Ведь она так и не знала, как он к ней относиться. Она тогда, перед отъездом шептала ему о любви, а он ничего не ответил, да она сама просто сбежала, чтобы ничего не слышать. Он не раз говорил, что они друзья, что она ему очень дорога. Но больше ничего.
Потом Виктор снова провожал Лену, крепко держа за руку, они снова смеялись и вспоминали.
– Знаешь, – Лена стала серьезнее. – Я до сих пор храню все твои подарки…
– Зачем? –  он остановился и этим заставил ее стать к себе лицом.
– Мне казалось, что так я ближе к тебе, что могу тебя чувствовать. Я же думала, когда уезжала, что это навсегда. Я тогда была немного сумасшедшей, когда бросилась тебе на шею…
Он коснулся пальцами ее губ, провел вниз по шее.
– Ты хочешь сказать, что целовала меня из-за своего неадекватного состояния при отъезде, а не потому, что тебе этого хотелось?
Лена слегка улыбнулась уголком губ.
– Целовала? Разве это был поцелуй? Я же понятия не имела, как это делается.
Его рука легла на ее затылок, перебирая волосы.
– Это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Так меня никто и никогда не целовал.
– Я могу лучше…
– Правда?
Он притянул ее к себе и отклонил голову, зарывая руку в золотистые волосы. Зеленые глаза смотрели с восторгом и зазывом к действию. Приоткрытые губы соблазняли и манили. Снова шумно вдохнула перед тем, как твердые мужские губы накрыли ее мягкие и чувственные. Сначала еле ощутимо, словно пробуя на вкус неизвестное лакомство, потом настойчивей и жадно, захватывая губы, играя с ними, проникая внутрь языком, требуя ответных действий и получая их. Медленный и нежный поцелуй перерос в страстный, требовательный, неистовый. Когда воздух начал заканчиваться, они оторвались друг от друга, обмениваясь затуманенными взглядами.
– Вот видишь, – прошептала Лена, тяжело дыша. – Теперь я умею целоваться.
– Ты все еще ребенок… – Коснулся губами ее лба. – Что ты хочешь мне довести?
– Что я выросла, чтобы ты не воспринимал меня, как ту девочку, которая плакала в твоих объятиях восемь лет назад. Я не хочу быть для тебя глупой девчонкой, придумавшей себе любовь к взрослому дяде.
– Ты и не была никогда такой. Ты всегда была моим ангелом, любимым ангелом. Все эти три года я мечтал только об одном – почувствовать еще раз вкус твоих губ. Миллионы раз прокручивал в голове тот момент в холле, раскладывал на детали, смаковал каждую долю секунды. Тогда и теперь меня целовала та же девушка, моя самая дорогая девушка, любимая женщина. Тебе не надо ничего мне доказывать, это не имеет смысла, ведь мои чувства к тебе не изменятся.
– Чувства? Я тогда сказала, что… Я сказала…
– Я знаю. Я тоже тебя люблю, люблю больше жизни.
Новый поцелуй не дал ей больше возможности что-то сказать. Лена прижалась к мужчине так тесно, что ощущала его сердцебиение. Растворялась в его руках, таяла на губах. Впервые… С ним у нее все впервые…
Мелодия мобильника прервала их. Лена быстро нашла в кармане телефон и, отстранившись от Виктора, приложила к уху.
– Алло!.. Да, я… Но я же… Хорошо… Да.
– Это по работе, – ответила на вопросительный взгляд Виктора и отвела глаза.
– Так поздно? Уже полдвенадцатого…
– Да возникли небольшие трудности. Завтра всё уладится. Вот мы уже пришли. Спасибо, я с тобой провела чудесный вечер. Извини, что не приглашаю к себе, но…
Виктор прервал ее:
– Не нужно ничего говорить. Не стоит торопиться. Мы ведь никуда не спешим?
Лена кивнула головой, подставляя губы для поцелуя. Помахала еще раз и закрыла за собой уже знакомую ему дверь подъезда. Прижалась к ней спиной и посчитала до шестидесяти, закусив губу до боли. Осторожно приоткрыла дверь и выглянула на улицу – Виктора уже не было. Тяжело вздохнула и направилась к дороге, поймала такси, села в него, назвала адрес. Машина скрылась среди разноцветных огней города.

Elvira, я смотрю, у тебя такая хорошая память... Это даже хорошо, что ты не помнишь, интереснее перечитывать. Сможешь новыми впечатлениями поделиться        

да уж))))

…8…
Следующий месяц для Виктора и Лены превратился в их собственную сказку, которую они писали сами.  Длинные вечерние прогулки, поцелуи в кино и среди улицы, разговоры обо всем на свете. Люблю… люблю… Люблю… Ей хотелось петь от того, что она с ним, что будет с ним всегда, что вот так всё хорошо. Он провожал ее до квартиры, иногда заходил на кофе, но потом уходил. Не настаивал на продвижении отношений, даже не намекал на интимную близость. Лена закрывала за ним дверь и тяжело вздыхала, уже несколько раз пыталась что-то ему сказать, но потом замолкала. Он так ведет себя с ней, будто она все еще та маленькая невинная девочка из детдома, так трепетно, нежно, постепенно продвигаясь в отношениях, а она… А она его обманывает. Постоянно обманывает, каждый вечер, каждую ночь. Но все эти мысли отступали, едва она слышала его голос в трубке, едва встречалась с его теплым глубоким взглядом, и язык просто не поворачивался, чтобы сказать то, что нужно было.
Виктор уже собирался с работы домой, когда его задержал один из коллег.
– Виктор, ты сегодня вечером занят?
– Да нет. А что такое, Игорь? Что-то случилось?
– Нет, я же переводиться собираюсь в другой филиал, вот и хочу небольшой праздник устроить, так сказать, на прощание.
– А-а-а… Да, я свободен.
– Отлично! Вот и приходи в клуб «Ночные грани» к десяти часам вечера.

Лена сказала, что сегодня вечером занята (она как-то через день была занята всегда, только не объясняла, а он и не спрашивал – если захочет, сама расскажет, он ей доверял), планов у Виктора на вечер не было. Поэтому без десяти десять Степнов подошел к нужному месту и слегка улыбнулся. Он тут никогда не бывал, но уже понял, куда его пригласили. Вошел внутрь и еще раз улыбнулся. Увидел коллег, которые махали ему и подзывали к себе, – сплошная мужская компания.
– Игорь, Игорь, – шутливо покачал головой Виктор. – И куда ты меня притянул? Предупредил бы хоть, что это стриптиз-бар.
Игорь лишь широко улыбнулся:
– Что такое, Степнов? Ты стесняешься?
Остальные только посмеивались.
– Ну да… – Виктор тоже рассмеялся. – Я как-то не сильно увлекаюсь стриптизом.
– Степнов, а ты вообще женщинами увлекаешься? Или Игорь тебя не в тот бар позвал? – вставил слово всегда веселый Борис.
– Женщинами – да…
– Тогда тебе здесь понравится. Тут самые лучшие танцовщицы. Особенно одна, по имени Ангелина. Там такие ноги, такие ноги, а всё остальное…
Виктор улыбнулся еще веселее:
– Смотри не захлебнись слюной.
– Ха! Вот я на тебя посмотрю, когда она сегодня раздеваться будет. А еще с ней можно приватный танец заказать, только дорого он стоит… Но я когда-нибудь денег насобираю, пока моя благоверная все не отобрала…
– Боря, а ты попроси у своей жены денег на Ангелину. Вдруг она тебе позволит.
Мужчины громко расхохотались. Веселье началось. Через несколько часов все уже расслабились под действием алкоголя как раз на столько, чтобы смотреть шоу-программу. И вот программа началась. Виктор смотрел на сцену  с легкой скептической улыбкой. Не понимал он этого занятия. Зачем? Что заставляет этих девушек показывать свое тело толпе голодных мужиков, а возможно и не просто показывать. Они называют это искусством, а на самом деле… Да и зачем смотреть на этих женщин, если он хочет смотреть только на одну – на своего светловолосого ангела, на одетую, раздетую, грустную, веселую, только на нее. Хотя мужчина не мог не отметить, что девушки были очень красивыми и двигались соблазнительно. Первой вышла загорелая брюнетка в кожаных шортах и таком же топе, несколько гибких движений, пластичный танец. Потом строгая стройная блондинка с длинными вьющимися волосами в образе учительницы. После этого еще несколько выходило, демонстрируя свои ноги, грудь, плечи, умения и гибкость тела.
– А теперь, – объявил хриплый мужской голос, – жемчужина нашей программы – Ангелина! И помните, что вы можете заказать приватный танец с очаровательной Ангелиной. Обращайтесь к администратору.
Под легкую музыку к центру сцены продефилировала высокая девушка в коротенькой клетчатой юбочке и подобии блузки, из-под которой выглядывал кружевной белый лифчик с блестками, два игривых хвостика с бантиками дополняли образ школьницы. Виктор скользнул взглядом по фигуре этой танцовщицы, остановил его на лице и замер… Пол медленно качнулся, мужчина побледнел и судорожно хватанул ртом воздух. Ленка… Он смотрел, как его светловолосый ангел вертит бедрами под сотней голодных взглядов, как изящным движением стягивает юбку, оголяя точеные бедра, как медленно спускает с плеч блузку, немыслимо выгибаясь, и с каждым ее движением в его сердце рушился тот идеальный образ невинной девочки, с которым он жил все эти годы. Разлетался на осколки, остро раня… Развернулась спиной, ловко расстегивая бюстгальтер, кружевная деталь упал на пол, открывая взгляду всех присутствующих нежную упругую грудь. В глазах Виктора потемнело, а дыхание перехватило, было такое ощущение, что ему это снится. Первым порывом было стянуть ее со сцены и требовать объяснений, но это не имело смысла – охрана, посетители, менеджеры. Его же просто вытолкают отсюда или вызовут милицию. Его передернуло и кулаки сжались сами собой, когда увидел, как грубые мужские руки касались его девочки, оставляя деньги за лямкой трусиков. Как? Как она может? Почему?
Позвал администратора, пытаясь успокоить барабанную дробь в висках и дрожь в руках.
– Я хочу заказать приватный танец с этой девушкой, – указал на уходящую со сцены Лену, еле узнал свой осипший голос.
– Хорошо, подойдете в кабинку на том конце зала через пятнадцать минут.
Виктор кивнул и опрокинул в себя стопку водки.
– Ого, Степнов, – проговорил Борис. – А ты говорил, что тебе неинтересно. Зацепила маленькая школьница?
– Да уж… – Виктор сверкнул налившимися кровью глазами и направился к кабинкам, на которые указал администратор.

…9…
Администратор провел Виктора в маленькую полутемную кабинку с красной обивкой и единственным диванчиком такого же цвета. Сказал:
– Подождите, – кивнул и закрыл дверь.
Виктор тяжело опустился на диванчик и запрокинул голову, уставился безумным взглядом в потолок. Он никак не мог упорядочить мысли в голове. Там никак не укладывалось то, что его девочка, его белокурый ангел занимается этим. Раздевается для толпы, показывает всем свое тело, заставляет всех этих мужчин фантазировать о ней, желать ее. А когда она танцует здесь, в этой кабинке, что происходит? Что тут происходит? При мысли, что кто-то мог ее касаться, вся кровь прильнула к лицу, скулы напряглись, руки снова сжались в кулаки.
Дверь медленно открылась, пропуская девушку в костюме школьницы. Она вошла, перевела взгляд на сидящего на диване мужчину и резко остановилась. Руки похолодели, наигранная улыбка сошла с лица, а сердце гулко упало вниз. Лена покачнулась, но силой воли заставила себя все-таки устоять на подгибающихся ногах. Встретившись взглядом с Виктором она испугалась – там было столько огня, презрения, боли и разочарования, что ей хотелось умереть, только бы не чувствовать на себе этот взгляд.
– Ну и чего ты стала? Танцуй… – прохрипел Виктор.
– Ч-что? – она словно не поняла его слов.
– Танцуй! – рявкнул, позволяя гневу вырваться наружу. – Я за тебя деньги заплатил…
Лена подняла на него глаза, наполняющиеся слезами. Жестоко… Выпрямилась под его колючим взглядом, сделала движение бедрами, еще раз… Еще… Лицо горело от стыда, первая слезинка скатилась по щеке. Приблизилась к мужчине, сбрасывая с плеч блузку. Слезинка упала на грудь и проложила мокрый след, теряясь за краем лифчика.
Виктор резко поднялся, схватил ее за плечи и сильно встряхнул.
– Зачем ты это делаешь? Зачем ты всё это делаешь? Зачем унижаешься передо мной?
Лена опустила голову, все еще стараясь сдержать слезы.
– Ты же деньги заплатил… Я должна отработать… Это работа… моя.
– Работа? Лена! Что же ты творишь?! Как ты можешь называть это работой? Как ты вообще можешь этим заниматься и так вот просто об этом говорить?
– А что? – прошептала. – Я зарабатываю деньги, я танцую, а не стою на трасе…
– Танцуешь?! Это не танец! Ты торгуешь своим телом, выставляешь свои прелести на всеобщее обозрение, возбуждаешь толпы извращенных мужиков. Ты думаешь, это сильно отличается от стояния на трасе? А если тебе доплатить, то ты, может, и ночь не откажешься провести с посетителем?
– Я не проститутка! – Слезы уже лились из Лениных глаз ручьями.
– Но и не сильно чем-то от нее отличаешься… Как? Как ты могла до такого опуститься? Что случилось с той девочкой, которую я так любил? Где она? Почему ты променяла свою чистоту на деньги? Еще и лгала мне каждый день, а я тебе доверял. Я…
Лена отвернулась, не в силах высвободиться из его рук.
– Нет ее… – прошептала, с каждым словом всё повышая голос, а в конце вообще сорвалась на крик. – Нет той маленькой девочки, нет ее больше. Она умерла год назад… Твоего ангела нет! Есть я, а я кто? Как ты меня назвал? Я торговка телом! Шлюха! Танцую, раздеваюсь, да еще и сплю потом со всеми подряд! Продаюсь!..
– Ты… – Виктор толкнул ее на диван. – Ты сегодня разрушила все то светлое, что было и еще могло быть между нами… Убила любовь, разрушила тот светлый образ, который я хранил в сердце. Ангелина… Даже над этим поиздевалась…
Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Лена уткнулась лицом в спинку дивана и  зарыдала во весь голос. Всё. Конец. Он ушел, и ушел навсегда. Он ясно дал это понять своим взглядом полным презрения и разочарования. Почему она ему не рассказала? Она же могла, просто сказала бы, а потом они придумали бы, что с этим делать. Он снова помог бы ей, защитил, спас, утешил, как всегда… Всё было бы хорошо, а теперь… Он узнал всё о ней, узнал таким ужасным способом. Увидел. Теперь ненавидит ее, никогда не простит. Она разрушила всё, что было, она перекрыла путь к тому, что могло бы быть. Хотелось выть от ужасной боли в душе, хотелось провалиться в беспамятство. Она его потеряла, на этот раз окончательно, потеряла даже его мысли о ней. Ведь три года назад ее не было, но он сберег хорошие воспоминания о ней, а сегодня… Сегодня он думает о ней самое худшее, что только можно.
Время ее танца истекло. Лена поднялась, вытирая с лица слезы, пытаясь хоть как-то спасти макияж. Еще же отработать две программы и несколько приватных танцев. Весь дальнейший вечер она провела, как в тумане, все заученные движения, фальшивая улыбка… А под утро сидела в комнате для переодевания, уронив голову на разбросанные перед зеркалом деньги, и молча вздрагивала. Слез уже не было, только режущая боль в сердце вызывала бесслезные спазматические рыдания.
– Лена, что с тобой? – На плечо девушки легла узкая ладонь.
Лена подняла голову и вгляделась в зеркало. То, что она там увидела, лишь отдаленно напоминало  ту счастливую, влюбленную, радостную женщину, какой она была еще вчера. Бледная кожа, опухшие потускневшие глаза, пересохшие губы. Посмотрела в зеркале на блондинку с вьющимися волосами.
– Ох, Полина… Моя жизнь ничего не стоит, – она раскинула деньги по столику. – Все вот это ничего не стоит… Я устала.
– Ты какая-то странная вернулась после танца с тем высоким брюнетом. Он тебе что-то сделал?
Лена медленно покачала головой:
– Нет… Я сама себе сделала. Я разрушила свою жизнь, убила свою любовь.
– Лен… Иди домой, поспи, отдохни. Всё уладится.
– Ничего уже не уладится… Но домой я пойду. Голова жутко болит…
Она поднялась, покачнувшись, сгребла все деньги в сумку и покинула место своей боли, своего стыда и нараставшего отчаяния. Не думала раньше, что может быть так больно, так страшно и темно внутри души. Все его слова эхом звучали в ушах. Больно…

Ну... дык так получилось...

То-то же!

      Спасибо))))

Но, но! Не сразу. Это вредно для пищеварения

Так оно и есть. Это они командуют, потому шо иногда писалось совсем не то, что я придумала, сюжет начинал сам заворачиваться. И если бы ты не была с приятной болезню, то помнила бы, что это именно такой фанфик. Я совсем не планировала для героев того ужаса, что там мне понаписывался.

Ускоренный обмен веществ?

а я тя на диету посажу)))