…11…
Я его прогнала. Чувствовала, как мое сердце разлеталось на осколки, как душа обливалась кровью, но не смогла простить, не смогла поверить в искренность, не смогла забыть, что чувствовала тогда при словах: «Ты не сможешь ходить!». Не смогла… Я думаю теперь, что же я сделала? Если б он пришел снова, я, наверное, уже простила бы, приняла, забыла боль, потому что он ее забрал у меня уже давно. Возможно. Нет, не смогла бы, такое невозможно простить и забыть. Он искалечил и бросил, а потом… А потом уже не имеет значения. Это уже не искупить и не замолить. Каждый человек имеет право на ошибку, но фатальные ошибки простить невозможно.
Я теперь одна. Курс реабилитации заканчивается, я могу медленно, но уверенно делать шаги самостоятельно, без посторонней помощи, без костылей. Сама. Хожу, но мои шаги теперь не ведут к нему, к тому, кого ненавижу и люблю больше жизни, кем дышу и кого не могу простить. Он почти каждый день после того разговора приходил к моему дому, смотрел взглядом побитого щенка, просил, умолял… Я не могла. Свет фар и удар, боль и ужас всплывали перед глазами. Я не могла… Через две недели перестал приходить. Исчез вообще. Я словно часть себя потеряла окончательно. Внутри поселилась вечная пустота.
Увидела, как ко мне подходит тренер и тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Дима был очень милым и внимательным мужчиной и профессионалом своего дела. Наверное, другой столько не возился бы со мной, а благодаря ему я встала на ноги значительно быстрее, чем прогнозировали врачи.
– Лена, ты еще не ушла? – Улыбнулся и его голубые глаза тепло засветились. Голубые… Да, но в них нет той поднебесной синевы, что есть в других, родных и одновременно ненавистных.
– Нет, мама еще не приехала…
– Давай я тебя отвезу. Я на сегодня уже закончил.
– Я не хочу тебя утруждать.
– Ты меня не утруждаешь. Кроме того, мы же друзья. Разве нет?
– Да… – Я улыбнулась. Какой же, всё-таки хороший.
– Мне даже грустно, что сегодня ты здесь последний раз. Но я очень рад, что теперь у тебя всё хорошо. Ты будешь теперь ходить лучше многих. Садись в машину.
Галантно открыл передо мной дверцу. Я села и набрала номер матери, чтобы сказать, что не нужно вызывать такси и ехать. Мы ехали неспешно, но дорога показалось мне короткой. Дима постоянно что-то рассказывал, шутил. И мне было весело.
– Лена, а ты умеешь водить машину? – вдруг спросил.
– Нет, но всегда хотела научиться.
– Научить тебя?
Я удивленно посмотрела на него.
– Это как?
– Ну, я тебя научу. А потом ты быстренько сдашь экзамен, у меня знакомый есть в автошколе, и будут у тебя права. Хочешь?
– Хочу, конечно. Но зачем тебе это?
Он как-то неопределенно и слишком внимательно стал следить за дорогой.
– Не знаю. Просто хочу тебе сделать приятное. Ты и так, кажется, слишком много страдала. Я не хотел спрашивать, но… А где твой парень?
Я вздрогнула.
– Парень?
– Виктор, кажется. Его уже давно нет.
– Виктор… – я вздохнула. – Нет Виктора. Больше не будет никогда. Не нужно об этом говорить.
– Извини. Я больше не буду. – Притормозил возле моего подъезда. – Вот мы и приехали. Когда будем учиться ездить?
Я засмеялась.
– Когда скажешь. Хоть завтра.
– Вот и договорились. До завтра!
– До завтра!
Я помахала ему рукой и направилась к подъезду. Как же хорошо чувствовать под ногами твердую почву! Уверено ступать по земле. Как хорошо…

Уже неделю учусь водить автомобиль. И Дима говорит, что делаю определенные успехи. Могу даже назвать себя счастливой. С Димой мне легко и весело. Он самый лучший друг и… кажется, он претендует на большее, чем просто дружба. А я… я согласна быть для него большим. Просто устала от боли и запутанных ситуаций. Хочу, чтобы всё было легко и хорошо, просто и без тайн и недомолвок. Пусть нет той любви и страсти, что была с Виктором, но нет и той боли и страданий, которые были от него. О Викторе напоминают только сны, когда просыпаюсь в слезах от боли или от неземного наслаждения, и фотографии в журналах на витринах киосков, где он рекламирует спортивную одежду. Красивый… Улыбается, а глаза грустные… Такие грустные…. Нет, не могу смотреть, не могу думать. Не хочу.
Я очень удачно повернула и припарковалась возле дома. Обрадовалась этому, как ребенок и от радости в непонятном порыве обняла Диму.
– Умница моя, – сказал он как-то так нежно, что мне захотелось обнять его еще сильнее.
– Спасибо, – ответила, отклоняя голову.
Он заглянул мне в глаза и ласково погладил по щеке. Наклонился ближе…. Его губы коснулись моих. Я ответила, позволяя целовать себя, пытаясь окунуться в этот поцелуй, забыться. Пытаясь любить с начала, пытаясь… Да, поцелуй был нежным и каким-то неземным, и я поверила в то, что стану счастливой с этим человеком, заставила себя поверить мгновенно, чтобы не засомневаться, чтобы не вернуться назад к прошлому.
– Я люблю тебя, – сказал тихо, целуя меня в щеку.
Я только спрятала лицо у него на груди, прижимаясь сильнее. Защити меня, сохрани. Защити от себя самой, от того, чего боюсь и от чего бегу. Сохрани от саморазрушения. Помоги мне забыть и жить дальше.

…12…
Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз переступил порог ее дома? Не знаю, не считаю дней, часов… Месяц или больше – я просто потерялся во времени. Я искал ее, возвращался, умолял, падал на колени. Нет. Только «нет». Не простит, никогда не простит. Такого не прощают, даже любя. Я это понял и перестал причинять ей неудобства своим появлением. Все дни слились в какую-то серую массу, без различия лиц и смены дня и ночи. Без ничего. Весь я был пропитан чувством вины, она жила в каждой клеточке, она не давала дышать, она душила меня медленно, впивалась острыми когтями в душу. Вся любовь не могла искоренить это чувство. Теперь любовь не поможет, теперь никто и ничто не поможет. Лена не сможет забыть того, что я ее мучитель, причина ее страданий, того, что я скрыл это, солгал. Никогда…
Я ушел из команды, забросил спорт, просто ничего не мог делать хорошо, а в противном случае вообще незачем делать что-то. Только бегал много, пробегал по несколько километров, пока сердце не начинало стучать с такой силой, что казалось – выпрыгнет. Я и рад бы уже был, если б выпрыгнуло, чтобы перестало сжиматься от боли при воспоминаниях о своей вине, о своей любви, о Лене… И курил… Курил столько, что должен был уже давно умереть от этого. Ничего не чувствовал, кроме колючей боли в сердце, кроме скользкого чувства вины внутри.
Мне в последнее время кажется, что я уже схожу с ума. Ни о чем не могу думать, кроме Лены, а в снах каждую ночь оказываюсь там, на той дороге и вижу ее тело на асфальте… Я схожу с ума… Так не могу больше! Должен ее увидеть еще хотя бы раз, хотя бы раз поговорить. Пусть снова прогонит, пусть хоть что-то сделает, но я должен посмотреть ей в глаза. Сказать еще раз, что не могу так жить, что не могу без нее, без ее улыбки, сияющих глаз, без любимого низкого голоса.
Я направился к ее дому, но когда оставалось всего несколько метров, остановился. Мир раскололся на мелкие частицы. Все, больше нечего мне здесь делать. Я для нее больше не существую…
Я видел, как остановилась машина, оттуда вышла Лена, а потом мужчина. Я его знаю.. Да, это же ее тренер из центра… Он приобнял ее за плечи. Она смеялась… Он наклонился и поцеловал… Она ответила, была счастливой, с удовольствием целовала его, прижимаясь всем телом. Больше смотреть не было смысла, но я, как мазохист, не мог оторвать от этой картины глаз. Она не хотела мне мстить, но сама того не ведая, отомстила. Ту боль, которую чувствуешь, понимая, что твоя любимая женщина больше никогда не будет твоей, что всё, что она могла отдать тебе, она отдает другому, нельзя сравнить ни с чем. Ни с каким физическим страданием это сравнить нельзя. Это так, будто сотни маленьких осколков вонзается в душу, будто в сердце вогнали нож и там бередят им. В этот момент я понял, что всё потеряно навсегда. Я ей сломал жизнь, а этот человек, что рядом с ней, ее вернул к нормальной жизни. Я отобрал у нее возможность ходить, а он помог ей снова стать на ноги. Да, я ей помогал, но я это делал… Нет, не только потому, что чувствовал вину, нет, я люблю ее больше жизни, но этого теперь мало.
Я медленно побрел обратно. Они меня не заметили, заняты поцелуями и веселой беседой. На этот раз я ушел, чтобы больше не возвращаться, чтобы оставить ее в покое. Она счастлива, она здорова, она ходит… А со мной теперь вечно будут мои вина и боль. Это и есть искупление? Возможно… Тогда я буду искупать эту вину всю жизнь…

…13…
Я всё чаще думаю теперь, счастлива ли я… Не знаю, да мне легко, да хорошо с Димой, да… Но нет огня, нет того чувства, которое разливалось по жилам и пульсировало в каждой венке, жило в каждой клеточке. Зато мне спокойно, зато я не разрываюсь между любовью и ненавистью, между страстью и воспоминаниями о боли.
Я жду Диму возле дома. Мы собираемся поехать в ресторан, меня ждет какой-то сюрприз. Сегодня же месяц, как мы встречаемся. Ни разу не ссорились, можно сказать, что мы идеальная пара. Мама раньше спрашивала о Викторе, а потом увидела, как болезненно я реагирую на воспоминания о нем, и перестала. Дима ей понравился, а, увидев, что я стала спокойной и все хорошо, она даже полюбила его еще больше, чем я. Полюбила… Нет, я его вообще не люблю, я это четко понимаю, но, возможно, любовь и должна приходить постепенно. Что получилось с той внезапной любви, накрывшей меня с головой? Только боль…
Дима медленно подъехал и вышел из машины. С большущим букетом, улыбающийся. Нежный поцелуй, он теплый и так хорошо пахнет. Я уже привыкла к этому запаху, но он не становится родным, это, наверное, тоже придет со временем.
– Привет, родная, – тихо сказал.
– Привет, – улыбнулась я.
– Едем? А то там столик заказан.
Я радостно кивнула, обнимая ворох цветов.
– Едем. Только… можно я поведу? Права мне дали уже, а я так толком еще и не ездила. Я буду медленно ехать, машин сейчас не много на дорогах. Я справлюсь.
Жалобно посмотрела в глаза Диме. Он рассмеялся.
– Веди, конечно. Ты очень хорошо справляешься. Я верю в твои возможности.
Я включила зажигание и тронулась с места. Ехала действительно небыстро, потому что боялась еще, волновалась. Но со временем расслабилась и начало казаться, что я уже давно за рулем, так всё получалось легко и просто. Я немного прибавила скорости и полностью успокоилась. Дима что-то рассказывал, я смеялась. Свернула в какой-то проулок, чтобы доехать быстрее и без пробок. Дима ласково перебирал мои волосы, гладил по щеке, от этого было щекотно.
– Дима, прекрати. Ты меня отвлекаешь, смеялась я.
– Извини.
Он убрал руку, но еще раз пощекотал. Я мотнула головой и отвлеклась. Всего лишь секунда…
– Тормози! – крикнул Дима.
Я со всей силы ударила по тормозам. Почувствовала удар о капот.
Мы выскочили из машины. Господи, я кого-то сбила! Лежащий на дороге человек, попробовал подняться, но потом схватился за ногу и осел на асфальт. Минутное оцепенение сменилось дрожью. Я подбежала к этому мужчине и застыла. Он поднял на меня чистые синие глаза. Виктор…
Я начала говорить, но слова закончились…
– Это моя вина… – оборвалось на полуслове.
Он смотрел, и я никак не могла понять, что именно в этом взгляде. Боль, раскаяние, страдание, радость. Боже… Он рад. Чему он рад? Что я чуть не убила его? Что я?.. Что это я… Да, что это была я…
Я никак не могла оторвать взгляда от синих родных глаз. Медленно опустилась возле него на колени. Руки мелко дрожали, во рту пересохло, сердце бешено колотилось. Мы просто смотрели друг другу в глаза не в силах оторваться. Просто разговаривали взглядами, понимая всё лучше всяких слов.
– Это моя вина… – повторила я, охрипшим голосом.
– Нет, это давно только моя вина, – ответил он.
– Что с ногой?
– Ничего, просто сильно ударился. Сейчас пройдет.
Уже слабо понимая, что делаю, поддавшись первому порыву, протянула руку и нежно провела по слегка небритой щеке. Как я по тебе скучала… злилась, ненавидела, скучала… Любила… Люблю… Вопреки всему люблю. Я же и не жила после того, как прогнала тебя, это всё была иллюзия, это не жизнь. Спокойная и размеренная, но не жизнь.
– Лена…
Он прикрыл глаза и шумно втянул воздух.
– Витя…
– Прости меня, я не хотел снова стать у тебя на пути… Ты счастлива теперь. Прости за то, что тебе пришлось страдать. Прости меня за всё…
Я взяла его лицо в ладони и прислонилась лбом к его лбу.
– Нет, я не счастлива. Это невозможно… Я простила уже… Не важно, что было до того, всё не важно. Я не могу так больше…. Это не жизнь, моя жизнь теперь не может быть счастливой без того человека, который стал для меня ангелом-хранителем, добрым волшебником. Я постоянно путаю любовь с ненавистью… И мы теперь квиты… Теперь ты меня прости…
– Не сравнивай такое…
– Почему? Если бы я ехала немного быстрее… – я поморщилась и сглотнула. Вздрогнула от мысли о том, что могла причинить ему вред, что он мог пострадать. Обхватила за шею, припала к губам, целовала щеки и лоб. Почувствовала, как капли слез стекают по моему лицу. Не имеет теперь значения ничто уже. Да, это была его ошибка, но это было тогда, он раскаивается, он любит… Это была такая же ошибка, как и моя… Да и какая теперь разница? Всё в прошлом… Всё…
Услышала звук машины и обернулась. Дима уехал, не став ничего говорить. Я улыбнулась сквозь слезы и прижалась к Виктору.
– Я люблю тебя… Люблю… Вопреки всему, просто люблю…
Я почувствовала, как он глубоко вдохнул и крепко обхватил меня руками, будто не собирался больше отпускать.
– И я тебя люблю. Больше жизни, дышать без тебя не могу. Я готов свою вину перед тобой искупать всю жизнь, лишь бы ты это принимала.
Я подняла голову и встретила его теплые губы, такие родные. Как я люблю их вкус, как меня мучила жажда по этим поцелуям. Я готова простить все… Простить и понять, принять раскаяние, потому что люблю.
Над головой раздался гром, и первые большие холодные капли упали на лицо. Последний гром в августе. Дождь лил сплошной стеной, а мы сидели посреди пустынной дороги на асфальте, и нам не было холодно. Его теплые губы и опаляющее дыхание согревали меня. Дождь смешивался со слезами счастья и облегчения. Нет в этом ничьей вины. Это судьба…

ЭПИЛОГ
Как часто судьба шутит с нами. Вот у меня всего за полгода столько всего случилось в жизни. Лишь одно неосторожное движение – и вся жизнь перевернулась с ног на голову. Моя и неизвестной тогда девушки жизнь. Но судьба мудрая. Она умеет так завернуть, что снова всё становится на свои места.
Я просто шел по дороге, я тогда был похож больше на зомби, чем на человека. Ел, спал, ходил на новую работу, но словно на автомате, будто без чувств. Да, я переходил дорогу в не положенном месте, да и мне было все равно. Я не смотрел по сторонам, почувствовал только удар. Когда машина затормозила, я пожалел только об одном: почему она меня не убила насмерть? Ничего же со мной не случилось, только в ногу сильно ударило. Когда же я увидел, кто вышел из автомобиля, то получил еще одни удар, но уже более сильный. Лена… Казалось, небо упало на землю, когда наши глаза встретились. И не было сил оторваться от ее изумрудных блестящих глаз… Какая ирония! Теперь я на асфальте, а она стоит и напугано смотрит. Но я жив и здоров. А зря. Лучше бы сбила насмерть. Так было бы проще нам обоим.
А потом… Потом уже всё потеряло смысл. Потому что не было ничего, кроме ее теплых рук и мягких губ, кроме путаных слов и главного среди них: «Я простила…».
Мы промокли до нитки, едва поймали такси. Отогревались у меня чаем и коньяком. Я всё не мог поверить, что это реальность, что она снова моя, что я могу больше никогда ее не отпускать. Не выпускал из объятий, покрывал поцелуями лицо, плечи, грудь. Я так скучал, с ума сходил…
Это были самые лучшие вечер и ночь в мире. Убийственно нежная, самая сладкая и дорогая. Лучшей музыкой были ее тихие вздохи и стоны, слаще всего – ее губы, нежнее всего – ее кожа…
Моя… С того времени только моя… И больше нет никаких тайн, нет недомолвок, нет вины.

Мои глаза закрыли теплые ладошки.
– Угадай, кто, – бархатный голос над ухом.
– Прекрасная незнакомка?
Лена рассмеялась и крепко обняла сзади за шею, целуя в щеку.
– И не незнакомка, и не прекрасная.
– Прекрасная. Самая прекрасная.
Легкий укус в шею взбудоражил меня и заставил шумно втянуть воздух.
– Я снова буду учиться в училище. И снова буду в баскетбольной секции. Ты меня научишь каких-нибудь финтов?
– Обязательно, но не сейчас.
– А почему не сейчас, – спросила таким голосом, что мурашки поползли по телу с новой силой.
– Потому что сейчас у меня есть другие планы.
– Какие?
Я перетянул ее к себе и усадил на колени, накрывая манящий ротик губами.
– Такие…
Она выдохнула мне в губы и обхватила шею руками.
– Мне нравится…
Моя… Только моя… Едва слышный стон.
Нет худа без добра. Это случайности. Или судьба. Теперь не имеет значения, просто Лена моя. Моя навсегда.

И какого у тебя нет, интересно?

Вспомнила. как бабка девочкой была! Это было сто лет назад.

Именно так, и в аську зайти не могу, потому шо виснет всё(((

Всегда пожалуйста. заходи, буду рада, тут еще два было фика. Спасибо за то, что вернула меня в то время, когда я только только начинала что-то писать, и так волновалась каждый раз  

А какие есть тогда?

да блин, а я ее хотела оновлять??? Оно само автоматичиски оновилось, теперь трендец! [взломанный сайт]

Жди по очереди)))

это за то, что досталась с написанием.
И хватит прибедняться))

Спасибо большое))) Я вся расчувствовалась и не знаю, как реагировать...                        
Очень рада, что кто-то помнит меня, хотя это было давно и кому-то еще нравлюсь))))

Попробовать можно, но это вряд ли что-то даст.

Спасибо большое. Я тут таю таю на глазах..       Но...   это была как болезнь, просто раз и всё! Так же оно и прошло. Я не смогу что-то написать без желания или необходимости внутренней. А ее нет. Извините. Я не специально... Пока выложу старые, раз их читают, а там поживем - увидим.

Давай, лучше это оставим.  

И эти вопросы не удаляют сразу же?

Спасибо людям!

Слишком громко...

Ну слава Богу!

                            спаасиб.... Читай, читай, я рада буду...
1

Как красиво рассказала...

Привет)))))

И что я тут делаю?