Дорогие читатели! Любителям острых ощущений предлагаю посмотреть мой свеженький трейлер (в первом сообщении данной темы). Снова предупреждаю, что за последствия, возникшие после его просмотра, я ответственности не несу.  Ладно, если серьезно, гляньте... Понимаю, что не фонтан, но что-то приперло ночью сделать ролик к "Любви..."
P.S. Знаю, вы ждали продку, а я тут со своими трейлерами  Может быть сегодня напишу... Постараюсь.

Хех... а у меня сегодня еще один зачет =) Поэтому я принесла вам еще одну продку! =) Так как времени уже три часа ночи, а вставать мне как всегда в шесть часов утра, я тут много расписывать не буду, ладно?
Девочки, милые, спасибо за ваши комментарии... Они меня очень радуют, как и любого автора, наверное =) Спасибки, что читаете, отписываетесь, выражаете свое мнение и делаете это регулярно! Для меня это очень много значит! =)

-98-

- Здравствуйте, девушка. Вы к кому? – обратилась ко мне секретарша, как только я подошла к ее столу достаточно близко.
- Здравствуйте. Я пришла к Николаю Петровичу, - ответила я, видя, как удивленно посмотрела на меня женщина, тут же взявшая себя в руки и вновь нацепившая профессиональную улыбку.
- Вы записаны? У Вас назначена встреча? – тут же защелкала по клавиатуре она.
- Нет-нет. Николай Петрович не назначал мне встречу, но мне надо срочно поговорить с ним, - сказала я, и тут же почувствовала, что женщина сопротивляется. Пришлось буквально заставить ее нажать на кнопку селектора и произнести: «Николай Петрович, к Вам тут девушка просится…»
- Ирочка, я же сказал, что никого не принимаю! – раздался возмущенный мужской голос.
- Да-да, простите, Николай Петрович! – залепетала секретарша, удивляясь тому, как она посмела побеспокоить своего босса.
- Хотя подождите! А по какому она вопросу-то? – с долей интереса спросил мужчина. Женщина лишь вопросительно посмотрела на меня, но я решила брать быка за рога.
- Я пришла поговорить насчет долга Степнова Виктора Михайловича! – наклонившись к селектору, гаркнула я.
- Господи, когда уже это закончится? Ладно уж… Ирочка, пропустите девушку.
- Да, Николай Петрович! – сказала секретарша, выключила селектор и жестом указала мне на кабинет.
Войдя туда, я обомлела от изобилия дорогих вещей, сразу же бросающихся в глаза. Дорогостоящие стеклопакеты, недешевое освещение, куча ненужных аксессуаров, стоящих огромных денег. Оглядевшись, я вспомнила, что пришла сюда вовсе не для того, чтобы рассматривать кабинет…
- Нравится? – спросил сидящий за столом мужчина, перебирая одной рукой бусины на четках.
- Не очень, - честно ответила я.
- Почему? – удивился Попов.
- Слишком все вычурно! – брезгливо поморщилась я. – Как будто все так обставлено лишь для того, чтобы лишний раз покичиться своим богатством…
- А почему я не имею права показывать то, что богат? – резонно спросил мужчина и громко чихнул.
- Будьте здоровы! – само собой вырвалось у меня. Чертово воспитание!
- Спасибо. Итак, Степнов, не добившись от меня сочувствия и понимания, прислал тебя, чтобы разжалобить меня? – скорей утверждал, нежели спрашивал мужчина.
- Нет, я пришла сама, и Витя даже не знает об этом.
- Хм… Интересно, - почесал подбородок Попов и снова чихнул. До меня, наконец, дошло, почему он так разозлился на секретаршу, сообщившую обо мне. Он болеет! И судя по покрасневшим глазам, приоткрытому рту и чеху, ему сейчас довольно хреново. – И что же ты от меня хочешь? – спросил мужчина.
- В принципе, того же, чего и он: отсрочьте ему срок выплаты, - попросила я, и тут же заметила, как мужчина ухмыльнулся. Четки, которые он до этого вертел в руках, сейчас перекочевали к нему на запястье, и теперь я могла четко разглядеть их… Желтоватые, с изображением черепа на каждой из них, эти штуки вызывали у меня дрожь по всему телу.
- Они сделаны из кости слона, - заметив мой интерес, сказал мужчина. – Дочка как-то ездила отдыхать и привезла мне этот сувенир, - теперь уже с теплой улыбкой сказал Николай Павлович. – Она так забавно вещала мне о том, как эти четки помогают отогнать злых духов и всяческое нежелательное колдовство, описывала мне шамана, у которого приобрела эту безделушку… Однако я, кажется, отклонился от темы. Я сказал это Виктору и повторяю теперь тебе: я не стану давать отсрочку. В договоре все прописано, и  я имею полное право делать так, как мне удобно, - безапелляционно заявил Попов, прислонил ладонь к своему лбу и достал минералку без газов и крупную таблетку. Ну что ж, видит Бог, я просила по-хорошему. Сконцентрировавшись, я стала пытаться передать ему мысль о том, что долг Степнову вообще надо простить, но как только мне стало казаться, что у меня получается, мою голову пронзила острая боль. Это было настолько неожиданно и неприятно, что от внезапности я вскрикнула. – Ты чего? – удивленно посмотрел на меня мужчина.
- Нет-нет, все в порядке, - пролепетала я и, решив, что это мог быть единичный случай, попробовала залезть в чужое сознание еще раз. Но и тогда меня ждала неудача. Будучи готовой к боли, я не произнесла ни звука, лишь схватилась за раскалывающуюся черепушку руками.
- Да что с тобой? – уже взволнованно спросил Попов. Что ж, Кулемина, следует признать, что ты ничего не можешь сделать. Вопрос только в одном: почему? Чем он особенный? А может… ну это же бред! Не могут какие-то жалкие косточки животного остановить меня! А откуда такая уверенность? Кажется, я начинаю зазнаваться. Хм.. А что, если попробовать сделать что-нибудь с этими дебильными четками? Как говорится, попытка – не пытка! Ага… жаль, что так только говорится… От третьего приступа головной боли, я чуть не лишилась рассудка. – Девушка! Вы меня слышите?
- Слышу, - тихо произнесла я, понимая, что мне здесь делать больше нечего. Осознание собственной слабости угнетало. – Так Вы не пойдете на уступку? – уже собираясь встать, с надеждой спросила я.
- Милая девушка, - со снисходительной и усталой от болезни улыбкой обратился ко мне Попов. Похоже, его совершенно не смущало то, что он не знает моего имени. – Мне это невыгодно, Вы и сами это понимаете… Вы же не можете предложить мне ничего более выгодного? Не можете… - подвел итог мужчина, кинув большую таблетку в стакан. Жидкость тут же зашипела, а Попов стал методично помешивать ее чайной ложкой.
- А может смогу? – спросила я не то у себя, не то у него.
- Что сможете? – тоже не понял он меня
- Может быть, я смогу предложить Вам кое-что, более интересное, - загадочно проговорила я и тут же с ужасом заметила, как он обвел меня взглядом. – Вы не о том подумали!
- И что же ты тогда хочешь мне предложить? – Попов подпер рукой голову, и стало совершенно ясно, что простуда просто одолевает его.
- Дайте мне руку! – решительно сказала я, протянув свою конечность ладонью вверх.
- Зачем? – насторожился мужчина.
- А чего Вы боитесь? Не откушу же! Дайте! Только ту, что без этих ужасных черепов, - добавила я, косясь на четки на его левой руке.
Смерив меня взглядом, Попов все же взял меня за руку. Я закрыла глаза и почувствовала, как мы буквально обмениваемся энергией. Происходило это около минуты, за которую мое тело стало казаться значительно тяжелее, нос забился, глаза заслезились, а в ушах что-то зазвенело. Открыв глаза, я выпустила руку Попова из своей руки и мельком взглянула на него: как я и ожидала, его вид никак не выражал то, что каких-то шестьдесят секунд назад этот человек был болен. Зато я прекрасно чувствовала все симптомы то ли простуды, то ли  гриппа. Прищурившись от слишком яркого света, я провела руками по лицу. Когда первый шок у Николая Петровича сошел, он осторожно коснулся моего лба ладонью.
- Выпей! – сказал он, протягивая мне приготовленный ранее для себя стакан, в котором уже давным-давно растворилась таблетка. – Пей-пей, это должно помочь сбить температуру.
Надо отдать должное этому мужику: пока я пила лекарство он не обронил ни слова… Лишь прожигал меня заинтересованным взглядом. Когда стакан опустел, Попов стал задавать все интересующие его вопросы.
- Как ты это сделала?
- Я не знаю… - честно ответила я.
- Значит, ты умеешь лечить людей? – уточнил мужчина.
- Не только людей и не только лечить… Если Вы не заметили, - медленно, еле ворочая языком от высокой температуры, говорила я, - то я перенимаю на себя недуг человека.
- В смысле «не только лечить»? – уцепился за интересующую его фразу Николай Петрович.
- В прямом. Я еще много чего умею… Думаю, мои таланты могли бы на некоторое время Вам пригодиться. Только давайте я в следующий раз что-нибудь изображу, иначе сейчас просто без сил тут растянусь…
- Ну что ж, могу тебя поздравить. Ты меня заинтересовала, - многозначительно сказал мужчина. – Давай сделаем так: сейчас ты оставишь мне свой номер телефона, и через неделю я позвоню тебе. Надеюсь, к тому времени ты уже выздоровеешь. Тогда и поговорим уже более конкретно. А сейчас я вызову шофера, и он отвезет тебя домой.
- Я сама доеду, - попыталась воспротивиться я.
- Доедешь… как же. Ты себя видела? Короче, это не обсуждается! – сказал Николай Петрович таким тоном, каким говорит человек, не привыкший, чтобы его приказы подвергали сомнению.
До дома меня с комфортом довезли в уютном салоне Мерседеса. Шофер, парень лет тридцати, даже помог мне дойти до квартиры. Бросив на ходу деду просьбу о чае с малиной, я завалилась на диван и из последних сил набрала SMS Виктору, со словами о своей болезни. Теперь мне надо как можно быстрее поправиться. Иначе коту под хвост все мои сегодняшние старания… И все же, что же это за дебильные четки?

Девчонки, большое спасибо за то, что читаете! Я тут продку накатала... Что-то меня расперло на писанину 

-99-

Всю неделю несмотря на протесты Ленки, я приходил к ней и  выхаживал мою любимую. Молоко с маслом и медом, полоскание горла раствором из соли, соды и йода, закапывание в нос разведенного с водой свекольного сока, ингаляции, горячий чай с малиной… Нравилось Кулеминой лишь последнее, хотя первые дни, когда у нее держалась температура, она не особо сопротивлялась лечебным процедурам. А вот когда ей стало полегче, начала капризничать как маленький ребенок. Иногда девушка сдавалась, спокойно позволяя заботиться о себе, а иногда мне приходилось буквально скручивать ее и насильно заставлять принимать лекарства. Отдельно можно, наверное, рассказать, как я решил поставить Ленке горчичники.
Налил я как положено мисочку теплой воды, принес два полотенца, сами горчичники и крем, чтобы после процедуры намазать его на раздраженные участки тела любимой. Петр Никанорович куда-то ушел, чему я был безмерно рад. Все-таки при нем я не мог почувствовать себя абсолютно раскованным рядом со своей спортсменкой. Итак, я стянул с Ленки теплый свитер, в котором она лежала, и закинул один горчичник в воду. Девушка сразу же подставила мне спину, обхватив руками подушку. Чуть ли не высунув язык от старания, я аккуратно наложил ей четыре горчичника, накрыл девушку махровым полотенцем и перевернул на спину. Взгляд тут же упал на ее ничем не прикрытую грудь. Так, Степнов, Лена болеет! Лена болеет! Лена болеет! Мое внушение помогло и я, наконец, смог отвести взгляд в сторону. Я уже собирался отстраниться от девушки и закинуть в миску еще один горчичник, предназначенный для грудной клетки, как неожиданно Кулемина притянула меня к себе и стала целовать.
- Ленок, не надо! – заставил я себя оторваться от ее сладких губ.
- Ну, Вить! – заныла она, не собираясь отпускать меня. – Ну почему?
- Ты болеешь… - начал я, но Ленка, нахмурившись, снова с силой потянула меня за одежду и прижала к своим губам, теперь уже обнимая за шею и не давая подняться совсем.
К слову сказать, я ведь тоже не железный… Тем более ленкина болезнь лишила нас традиционного занятия любовью на выходных, а организм требовал. Растворяясь в поцелуе с любимой девушкой, я даже не заметил, как она приподняла мою футболку, а я сам отшвырнул кусок ткани куда подальше. Наконец прикоснулся к ее манящей груди, играя с ней пальцами. Томный вздох и Лена накрыла мою руку своей рукой, чуть откинув голову назад. Этот жест заставил меня начать ласкать губами притягательную кожу шеи моей девушки. Периодически, переключая свое внимание на ее губы и лицо, я замечал, как Ленка закатывает глаза от удовольствия. Было приятно осознавать, что ей меня тоже не хватает, но…
- Лен, - снова попытался я взять себя в руки…
- Степнов, ну хватит уже! – со стоном отчаяния произнесла Лена. – Дурак, я по тебе так соскучилась за эти дни! Мне так не хватало твоих рук, твоих губ, твоих ласк и прикосновений! Если ты сейчас остановишься, клянусь, я выкину тебя в окно! – твердо сказала Кулемина. Удивившись ее настойчивости, я сильно задумался, пытаясь решить, что лучше сделать. Все-таки Ленка действительно болеет! Очнулся лишь тогда, когда на мою ладонь лег яркий квадратик фольги с известным названием Contex. Не ожидав такого, я ошарашено посмотрел на Кулемину.
- Я еще в тот раз, когда ты меня обломал, после школы в аптеку пошла… деду за лекарствами, - смущаясь, рассказывала Лена. – Ну, на глаза попались, - кинула она на покоящийся на моей ладони презерватив, - я и купила. Думаю, вдруг как-нибудь будем с тобой вместе у меня сидеть, дед куда-нибудь уйдет, а ты опять обломаешь меня тем, что с собой не берешь… Вить, ну, пожалуйста! Теперь же тебе ничто не мешает и ничто не останавливает?
- Глупенькая моя, - улыбнулся я, так как ее настойчивость вызывала во мне неопределенные чувства, но они мне однозначно нравились. – Ведь болеешь же! Температура только позавчера спала…
- Да по фигу мне! – рявкнула Ленка и, уцепившись за пояс моих джинсов, снова притянула меня поближе к себе.
Это была ее последняя провокация. Большего я просто не мог выдержать. Быстро расстегнул ремень и снял джинсы, осторожно лег к Ленке и стал водить руками по ее животу, поднимаясь к груди и спускаясь ниже пупка, вызывая у нее дрожь.
Наши тела настолько истосковались друг по другу, что в момент соединения и я, и Лена не смогли сдержать довольного стона. Это было просто незабываемо! Никогда прежде я не чувствовал такого притяжения к своей девушке. Жаль только, что мы не могли растянуть наше удовольствие, так как Петр Никанорович мог вернуться домой практически в любой момент.
- Кайф… - с прикрытыми от наслаждения глазами и приоткрытым от недостатка кислорода ртом прошептала Лена, блаженно глядя в потолок.
Я лишь усмехнулся. Пошел на кухню, вылил остывшую в миске воду, намочил последний горчичник под краном и, вернувшись в комнату, положил теплый кусок бумаги на грудную клетку девушки. Сомкнув края полотенца, я накрыл любимую одеялом и прилег рядом, крепко прижимая ее к себе. Через пару минут Лена стала как-то странно елозить.
- Вить, жжется! – пожаловалась девушка.
- Уже? – удивился я, приподнимая одеяло, а за ним и полотенце.
- Нет, не тут… На спине.
Я почувствовал, как у меня все похолодело внутри от ужаса. Господи, сколько времени назад я поставил ей горчичники на спину? А потом мы еще и… кхм…
- Черт! – воскликнул я, подсчитав примерное количество минут и, не ожидаясь помощи Лены, перевернул ее на живот и резко стянул одеяло и полотенце. На месте лежавших горчичников теперь были ярко-красные прямоугольные следы. Дотронувшись до одного из них, я услышал, как Лена с шумом втянула в себя воздух.
- И чего там? – с интересом спросила девушка.
- Ожоги там! – гаркнул я, злясь то ли на себя, то ли на нее, то ли на горчичники, то ли на Петра Никаноровича, который так не вовремя ушел из дома. – Потерпи. Сейчас должно стать полегче, - сказал я, вытирая спину Кулеминой вторым полотенцем и беря в руки крем.
Спустя некоторое время Лена полностью поправилась. Благо в эту неделю не было экзаменов, и пропустила она лишь несколько консультаций. Несмотря на то, что у нас все было хорошо, я все равно не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Ленка стала реже появляться у меня дома, часто куда-то уходить, бросая на выходе «по делам», иногда у нее был настолько уставший вид, будто она всю ночь ворочала мешки с картошкой.  Спросил прямо – сказала, мол, готовится к экзаменам. Вроде бы логичное объяснение, но мне оно почему-то не казалось правдивым. Ну ладно усталость и наши редкие встречи… но уходит-то она куда? Не в библиотеку же!
Осторожно попытался узнать, не замечал ли Петр Никанорович за Кулеминой ничего странного? Но старик был на удивление спокоен. Решив не беспокоить фантаста, я задался вопросом, что мне делать? С одной стороны, я могу ошибаться. Может быть у меня всего-навсего паранойя. С другой – не могу же я сидеть сложа руки, чувствуя, что беспокойство мое усиливается с каждым днем! Отсюда вытекает следующий вопрос: а что я могу сделать? На прямой вопрос Ленка отвечать не хочет, а следить за ней – это как-то низко. И вот как поступить в этой ситуации?

Я с новой продкой =) Она сначала писаться не хотела, но потом сдалась =)
Всем большое спасибо за отзывы! 

-100-

- Лена, ты куда это на ночь глядя? – удивленно спросил дед, выйдя в коридор.
- Дедуль, ну какая ночь! Шесть вечера всего лишь! – отмахнулась я. – Мы с девчонками в кафе посидеть договорились.
- А деньги? Тебе деньги не нужны что ли?
- Дед! Ну, хозяйка кафе – Женькина мама. С нас там денег не берут! – застегивая куртку, врала я. – Все, не скучай, я скоро вернусь.
Было стыдно обманывать деда, но еще больше я боялась вызвать у него инфаркт той новостью, что связалась с криминальным авторитетом. Виктор… Виктор – это другое дело. Я чувствовала, что он меня в чем-то подозревает, и старалась вести себя как можно осторожнее.
Насчет Степнова меня мучили несколько иные угрызения совести: я нарушила свое слово. После болезни я рассказала ему, что взамен на уничтожение его контракта, я должна буду работать на Попова определенное время, которое пока еще оговорено не было. Реакцию Виктора я не забуду никогда… Он просто взбесился! Сказал, что я несносная девчонка, которая ищет приключения на свою задницу, кричал, что он мужик и сам может разобраться со своими проблемами, сменив тон, стал втолковывать мне, что волнуется, просил, чтобы я немедленно позвонила Попову и сказала, что не буду сотрудничать с ним. На мое несогласие снова разозлился… и тогда я стерла ему память. Он забыл о том, что я ему говорила, а мне всякий раз, когда я вспоминала свои слова «я никогда не буду использовать свои способности в отношении тебя… никогда не буду читать твои мысли, никогда не буду заставлять тебя делать что-то против твоей воли», становилось стыдно.
С другой стороны, я ведь пытаюсь помочь ему! Я же хочу как лучше! Ну, скажите мне, ну что он сможет сделать? Правильно, ничего! А у меня есть малюсенький шанс… даже два. Первый – отработать на Попова столько, сколько мы с ним договоримся, после чего он разрывает договор с Виктором. Второй – стереть этому козлу память или уверить его в том, что не было никакого долга. Но этот вариант прокатит лишь в том случае, если Николай Петрович расстанется со своими «противоколдунскими» четками.
- Ну что, Леночка, - ехидно улыбнулся Попов, после очередной моей тренировки перед ним, - поздравляю тебя с прохождением испытательного срока! Что ж, давай обговорим сроки твоей работы, по завершении которой я обязуюсь уничтожить контракт и сообщить Виктору, что он мне ничего не должен…
- Нет, - категорично сказала я, вызывая удивление у мужика.
- Что?
- Давайте так: Вы сказали, что сегодня мой дебют, так? – уточнила я. Попов кивнул. – Если я сегодня отлично выполняю свою работу, Вы приглашаете Виктора с контрактом и в его присутствии уничтожаете оба экземпляра.
- Ты хитрая! Где у меня гарантия, что ты будешь выполнять свои обязательства? – прищуриваясь, спросил Николай Петрович.
- Вы знаете обо мне все: где я живу, в какой школе учусь, номера всех моих телефонов… Куда я от Вас денусь? А вот Вы действительно можете не сдержать свое слово! Свалите куда-нибудь из страны на два месяца, а потом приедете квартиру с Виктора требовать!
- Хорошо. Ты права. Если будет нужно, я из-под земли тебя достану, - изрек мужчина. От этой фразы по спине тут же пробежались мурашки. – Работаешь на меня два месяца. Ровно столько, сколько было дано Виктору на поиск денег. И не вздумай торговаться! – рявкнул Попов, видя, что я хочу возразить. – Итак уже уступил тебе.
- Ладно, - буркнула я.
- Значит так, - посмотрев на золотые Rolex на своей руке, произнес Попов, - сейчас с Костей едешь в магазин, там тебе подберут соответствующую одежду. Будешь играть роль моей секретарши. Цель – уговорить человека, с которым мы сегодня встретимся, продать нам свою фирму по смехотворной цене. Ясно? – Я кивнула. – Вот и ладненько. Все детали я расскажу тебе позже. А теперь иди. У нас осталось не так много времени до встречи.
В магазине мне быстро подобрали деловой костюм, который тотчас сделал меня старше на несколько лет. Также продавщицы поделились косметичками, сказав, что Николай Петрович сказал мне еще и накраситься. Сделав все необходимое, я взяла пакет со своей одеждой и, поблагодарив продавщиц, вернулась в машину.
В дорогом ресторане меня усадили за столик и сказали выбирать все, что моей душе будет угодно. От волнения есть мне совершенно не хотелось, поэтому я попросила стакан минералки. Приехавший спустя минут десять «шеф» недовольно посмотрел на меня.
- Почему не заказала себе еды?
- Не хочу, - пожала я плечами.
- Запомни, в следующий раз заказываешь какой-нибудь салат «через не хочу»! – твердо сказал мужчина и тут же стал диктовать официанту названия блюд.
- Но зачем, если я есть не хочу?! – недоуменно воскликнула я.
- Приходит в ресторан состоятельный человек, бизнесмен и видит, что я сижу с греческим салатом, на очереди отбивная, в бокале вино черт знает какой выдержки, а рядом скромненько расположилась моя секретарша со стаканчиком минералочки!
Спорить было бесполезно, поэтому я молча стала ковыряться вилкой в принесенном для меня салате. Человек, с которым мы должны были встретиться, уже опаздывал, что злило меня все больше и больше. Деду явно не понравится, если я завалюсь домой ближе к полуночи!
- Здравствуйте! – раздался над ухом приятный баритон.
- Здравствуйте, Олег Данилович! – тут же встал Попов и пожал руку пришедшему мужику. Я тоже привстала. – Позвольте познакомить Вас с моей секретаршей: Елена… - замялся Николай Петрович, не зная моего отчества.
- Никитична, - добавила я. По всем правилам этикета, которым успел научить меня Попов, я протянула мужику руку, и он, улыбаясь, коснулся ее губами. – Николай Петрович так редко называет меня по имени-отчеству, что второе уже позабыл, - улыбнулась я.
- Я бы назвал Вас не иначе, как Леночка, - ответил тот.
- Вот и он меня также называет.
Мужчины начали переговоры, а я поняла, что сильно ступила: надо было внушить ему мысль, пока он держал меня за руку. Физическое взаимодействие ощутимо помогало мне, когда я пыталась передать человеку свою мысль или стереть ему память, или просто прочесть его мысли.
По тому, что «шеф» легонько пнул меня под столом, я поняла, что пора действовать. Смущенно улыбнувшись, пролепетала: «Прошу меня извинить, я ненадолго!» и сделала вид, что направляюсь в сторону туалетов, но, поравнявшись с нашим, так называемым, партнером, неловко подвернула ногу и стала падать, молясь не удариться головой о стол. Реакция у мужика оказалась отменная, и он практически сразу же подхватил меня.
- Леночка, с Вами все в порядке? – обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, спросил он.
- Благодаря Вам, - улыбнулась я и взяла его за руку, якобы собираясь встать на ноги. Напряглась… и, наладив зрительный контакт, стала шептать про себя: «Я хочу продать фирму Попову за..» ну и так далее. Когда взгляд мужчины на секунду помутился, а потом снова стал четким, я поняла, что сделала свое дело, встала и, прихрамывая, села обратно на свое место.
- Леночка, а Вы же хотели отойти? – заметил мужчина.
- Сейчас-сейчас… Только нога ныть перестанет, - невинно захлопала ресницами я. На самом же деле я хотела посмотреть на плоды своего труда.
- Николай Петрович, а Вы не хотели бы купить мою фирму? – неожиданно сказал наш собеседник. Вот и все. На сегодня моя работа выполнена!

- Николай Петрович, к Вам Виктор Михайлович, - сказал селектор голосом секретарши. Попов посмотрел на меня, я кивнула и, отойдя к шкафам, растворилась… Да-да, именно в ту «испытательную неделю» у этого мужика, я узнала, что также умею становиться невидимой.
- Пусть войдет!
- Я не понимаю, - с порога начал возмущаться Степнов, размахивая руками, - зачем Вы вызвали меня так поздно еще и с контрактом? Если хотите ткнуть мне в пункт о досрочном требовании выплаты, то я его уже видел!
- Здравствуйте, Виктор. Прошу прощения за столь поздний звонок, - вежливо отвечал ему Попов, - не могли бы Вы показать мне свой экземпляр договора?
- Да, пожалуйста! – бросил бумаги на стол Виктор. Какой-то он сегодня слишком нервный…  Николай Петрович взял в руки договор, несколько секунд посмотрел на него, а затем резко засунул бумаги в уничтожитель. Спустя несколько секунд от недавнего документа остались лишь тоненькие полосочки. У бедного Степнова пропал дар речи. – Что Вы делаете?
- Как видите, Виктор Михайлович, - спокойно ответил Попов, доставая из ящика стола свой экземпляр и также засовывая его в шредер. – Уничтожаю наш с Вами договор. Все! Больше Вы мне ничего не должны.
Степнов простоял в кабинете еще с минуту точно. Видимо под действием шока он не сразу понял то, что сказал Попов. Да и ушел Виктор по-английски: не прощаясь и вообще не обронив ни слова. Я приняла свой нормальный вид лишь спустя минут пять после его ухода. Все боялась, что он может вернуться.
- Я буду звонить тебе при необходимости, - требовательным тоном сказал Николай Петрович. – Естественно ты будешь нужна мне не каждый день, но, не дай Бог, ты пропустишь хоть один мой звонок!
- Не пропущу! – заверила его я.
- Тогда на сегодня свободна.
Я испытывала разные чувства, возвращаясь домой. Была и усталость от активного применения способностей – все-таки не каждый день я около получаса демонстрирую свои способности, внушаю человеку мысли, а потом еще и исчезаю на десять минут. В то же время мне было радостно от осознания того, что теперь Виктора не напрягают никакие договоры. Однако дома меня ждало потрясение…
- Леночка, где ты так долго была? – тут же накинулся с расспросами дед. Винить его не в чем, время уже было пол-одиннадцатого.
- Дедуль, ты прости… Мы с девчонками в кафе немного засиделись, - смущенно улыбнулась я.
- Я бы поверил тебе, Елена, - неожиданно сказал фантаст, - если бы девчонки не заходили бы за тобой около восьми часов вечера. – Я подняла на него удивленный взгляд и поняла, что это полный попадос! – Да-да, а когда я спросил, мол, разве она не с вами, девочки стали кто в лес, кто по дрова выдумывать тебе отмазки… Я требую объяснений! – заявил мой писатель. Как говорится: лучшее защита – нападение?
- Я не хочу об этом разговаривать! – повысила я голос, чувствуя себя загнанной в клетку птицей. – Я не обязана отчитываться о том, где провожу вечера! Может быть, я у Вити была! – привела я, как мне показалось, весомый аргумент, и резко остановилась на пороге комнаты…
- Добрый вечер, любимая, - промолвил Степнов, сидя на диване, при этом слащаво улыбаясь. Лишь голубые глаза, никогда не умевшие врать, говорили о том, что мне сейчас не поздоровится.

Марин, ты так быстро до нас дошла... Вообще-то я этот фанфик решила до НГ забросить, ибо хочу расстаться с "Местью..." уже. Поэтому сейчас пишу только туда... А сюда - ну не знаю... Когда-нибудь что-нибудь напишу... 
А сессия зачетная закончилась, вот и сбежало от меня вдохновение... 

Ой, Мариш, какая ты добрая! =)))

Девчонки, я так подумала и решила вам тоже этакий "новогодний" подарочек сделать =) Надеюсь, продка вас порадует, хоть особой смысловой нагрузки она и не несет... Всех уже сто пятидесятый раз с Новым Годом! Счастья вам! =)

-101-

Лена растерялась. Сразу же и бесповоротно. Глаза девушки забегали по комнате, губы слегка задрожали… На секунду мне самому стало жаль ее! Захотелось подойти, обнять, поцеловать, успокоить… Но нет! С обманщицами надо вести себя строго! Иначе Ленка совсем распустится и будет врать мне на каждом шагу!
- А-а-а… эм-м-м… Витя? А что ты здесь делаешь? - наконец вернулся к Ленке словарный запас.
- Я? Ну… пришел я домой, думаю: «Бедная моя Леночка! Сидит дома, скучает!» Решил сделать тебе сюрприз, - с искренней улыбкой врал я, - пришел, а тебя дома нет… Потом девчонки, с которыми ты «пошла в кафе», пришли… Леночка, солнышко, а с кем ты в кафе ходила?
- Я… - невнятно забормотала та.
- Лена!
- Ну…
- Лен! – уже чуть громче сказал я, хмурясь. Девушка подняла на меня робкий взгляд. – Это Гуцул?
- Что? – насмешливо воскликнула девушка.
- Значит, Артем? - проницательно прищурил глаза я.
- Ты с ума сошел? – теперь уже удивилась Кулемина. Стоящий в дверях комнаты Петр Никанорович старательно прятал улыбку за кулаком, в который покашливал.
- Неужели это тот сельский парниша?
- Да не была я ни в каком кафе! – взорвалась Лена. – И ни с кем я не была! Что за странные подозрения на мой счет?
- А зачем бы тебе врать деду? – резонно спросил я. – И почему мне ты ничего не сказала? Почему девчонки пытаются тебя прикрыть? Что ты молчишь?
Девушка обиженно сопела, глядя в пол. Мы с фантастом переглянулись и улыбнулись. Конечно, доводить Ленку ни мне, ни ему не нравилось… Но выяснить, где она была, с кем и что делала было нашей общей целью. Впрочем, у меня, исходя из событий сегодняшнего дня, были догадки…
- Вить, ты что… Ты мне не веришь? – со слезами на глазах спросила девушка. Блин, у меня сердце защемило! Ленка, ну конечно я тебе верю! Черт, как же тяжело играть на чувствах любимого человека… любимой девушки…
- А ты рассматриваешь свое поведение, как заслуживающее доверия? – приподняв одну бровь, спросил я. Кулемина снова опустила глаза. Надо как-то ее разговорить! Просто так она не расколется. Я встал с дивана и пошел на выход, слегка отодвинув девушку с прохода. – Как решишься на откровенный разговор, дай мне знать!
Усиленно делая обиженный вид, надел кроссовки. За всеми моими действиями мрачно наблюдала Лена. Ловким движением я наступил на один из шнурков, чтобы потянуть время и дать ей шанс. Чертыхнувшись для приличия, сел на пол, чтобы завязать его.
- Дед, разреши  мне, пожалуйста… переночевать у Вити, - неожиданно робким голосом попросила Лена. Я изумленно уставился на нее, потом перевел взгляд на явно сомневающегося фантаста и незаметно для Кулеминой стал кивать.
- Ну, я так понимаю, вам, молодежь, разобраться надо? Ладно уж! – махнул рукой старик. – Иди, если Виктор не против!
Я пожал плечами, будто бы мне было все равно и, дождавшись, пока Ленка оденется, вышел из квартиры. Всю дорогу до моего дома мы молчали. Хоть убейте, а я точно чувствовал Ленкино присутствие в кабинете у Попова! Готов поклясться, что она была там! И это явно ее рук дело то, что этот козел расторгнул договор…Но прямо говорить о своих предположениях я не собирался. Мне нужно было услышать это от нее самой! На середине пути я вспомнил, что надо бы пополнить запас продуктов, и завернул в супермаркет. Лена послушно следовала за мной, не задавая лишних вопросов.
- Докторская или Любительская? – спросил я, держа в руках две разные колбасы.
- Докторская. Вить, ты на меня обиделся? – видимо решила все-таки начать разговор девушка. Я ничего не ответил, лишь пошел дальше.
- Бородинский или Дарницкий? – снова спросил я, прекрасно зная, что Кулемина терпеть не может Бородинский хлеб за его весьма специфичный вкус.
- Дарницкий. Может, ты все-таки ответишь мне?
- А на что мне обижаться? – удивленно спросил я. – Ты ведь ходила в кафе с какими-то воображаемыми подружками? Или нет?
- Нет! Вить, я… - вроде бы и начала говорить девушка, но потом все же замолчала.
- «Нет» - не с подружками, или «нет» - не в кафе? – подталкивал ее я. – Как мне расценивать твое «нет»?
- Давай поговорим дома, - устало вздохнула Лена.
Ну что ж… дома – так дома! Даже если она что-то придумает, я-то знаю, в чем ее подозреваю. Так что время разговора роли не играет. Пусть настроится по дороге. К тому же я пойму: готовилась ли она сказать мне правду или же придумывала отмазку, чтобы обмануть меня.
Встречать нас вышла пухленькая Вита. Жаль, что за своими вечными «делами» и экзаменами Лена даже не заметила, как сильно поправилась наша псинка. Нет, конечно, о том, что Витка беременна, Кулемина знала. Она целый вечер промывала мозги мне и собаке, когда поняла, что вторая поправляется явно не от заботливо сваренной Ленкой еды. Но сейчас Вита вовсе походила на шарик на четырех лапках.
- Вита, солнышко, иди в комнату! – сказал я, когда собака стала активно лезть под ноги в коридоре.
- Вить, я не была ни в каком кафе! – заявила Кулемина, когда мы только снимали верхнюю одежду.
- Как интересно! А можно узнать, где ты была? С кем? Чем вы занимались? – продолжал я гнуть линию ревнивого мавра.
- Да что за допрос ты мне устраиваешь? – взвилась моя любимая. – Вита! Иди на место! – прикрикнула она на собаку. Та, обиженно посмотрев на нас, удалилась в комнату. – У меня такое ощущение, что за время наших отношений я постоянно только и делаю, что изменяю тебе!
- А что я должен думать, если у тебя последнее время на меня никогда нет времени? Если ты врешь мне и деду? Если возвращаешься домой чуть ли не ночью и с таким видом…
- Каким видом? – встала в позу буквы «Ф» Лена.
- Усталым, но счастливым! Как будто ты много трудилась, но потом получила хорошее удовлетворение! – сказал я и, только ляпнув, понял, что перегнул палку.
- Что? Да ты… - задохнулась Ленка в возмущении. – Да как ты смеешь! Я все понимаю… Но напрямую говорить мне о том, что я с кем-то тебе изменяла, это… это… это просто возмутительно!
- Ну конечно! – насмешливо протянул я, входя в комнату. – Ты же у нас ангел! А сегодня была ложь во благо, чтобы дедушка не нервничал, да? Лена, пойми, я не хочу, чтобы ты от меня что-то скрывала! Мне это не нравится, понимаешь? Давай я начну тебе врать! Тебе будет приятно? – говорил я, видя, как вытягивается лицо смотрящей куда-то мне за спину Кулеминой.
- Черт!
- Что такое? – испугался я.
- Вита котится! – воскликнула явно ошеломленная такими событиями Лена. Оглянувшись, я посмотрел на лежащую в коробке и упирающуюся всеми четырьмя лапами в стенки коробки Виту.
- Ленка, котятся кошки… А Вита – щенится. Тащи полотенце, теплую воду, какую-нибудь миску… что еще? Вроде все! Бегом!
Следующие два часа нам с Ленкой было далеко не до разбирательств. Мы принимали у Виты роды. Хотя… как сказать принимали? Наша собака прекрасно справлялась с ролью матери и делала все сама. Мы с Леной лишь тщательно подсчитывали последы, чтобы убедиться, что все идет так, как нужно, но все равно волнение не отпускало нас обоих до самого конца. Спустя два часа счастливая мамаша млела в коробке, а семеро разномастных деток спали рядом с ее животиком, присосавшись к маминой груди. Поначалу забавно было смотреть на этих малышей, которые маленькими лапками толкались и пытались занять лучшее местечко, откидывая менее сильных братишек и сестричек. Мы с Кулеминой еще минут двадцать после того, как все закончилось, любовались этой картиной, а иногда и вмешивались, видя явную несправедливость в «разделении» мамы. Я взглянул на часы – было полвторого ночи. Устало переглянувшись с Леной, мы без слов отложили наш разговор до утра и пошли спать.