…13…
Виктор сидел неподвижно, запустив пальцы в волосы, и непрерывно шевелил губами, словно повторял молитву. После пяти часов мотания по больничному коридору у него просто не было уже сил, единственное, что он мог теперь, это безжизненно сидеть и повторять ее имя, чувствуя, как медленно происходит помутнение рассудка. Всё еще ощущал ее кровь на своих руках, чувствовал ее запах, слышал последние слова: «Теперь ты веришь?»… Долгое молчание врачей сводило с ума, из операционной никто не выходил, ничего не говорил. И от этого хотелось выть и крушить стены. Но даже просто встать уже не было сил, силы были только на неслышный шепот…
– Лена… Лена… Лена… Господи… Только не забирай ее у меня. Только не это… Снова я этого не выдержу. Она не виновата, она ни в чем не виновата… Хочешь наказать меня за мои преступления, накажи, только не отнимай жизнь у этой женщины. Зачем давать мне надежду, чтобы теперь снова отнять любовь и радость? Господи, ты хочешь наказать меня чувством вины? Только не ценой ее жизни… Я же тоже жить не смогу… Зачем тебе две жизни? Возьми одну, возьми мою… Лена, прости меня… Прости за сомнения… Нет, я не сомневался в твоем отношении ко мне… Это всё неправда. Я не смогу без тебя. Что ты хотела мне доказать? Зачем подставилась? Глупая… Какая разница, что было раньше, что было много лет назад? Это всё было в прошлой жизни… А ты есть сейчас, ты моя. Только не покидай меня или забери меня с собой… Лена… Не покидай, мне нельзя без тебя. Не покидай… не покидай…
Он не смог бы сказать, сколько еще прошло времени, часов, возможно, сутки, когда неспешные шаги медленно вернули его в сознание. Виктор поднял покрасневшие усталые глаза, замерев в немом вопросе.
– Вы родственник Кулёминой? – тихо спросил крепкий седой мужчина.
– Я… Да… – надрывисто ответил Виктор. – Как… Она же… Она не…
– Операция прошла без осложнений, но следующие сутки будут решающими. Сильных внутренних повреждений не было, но сильная потеря крови. Я вам советовал бы ехать домой и отдохнуть. Здесь вы ничем не поможете.
– Я не могу… – Виктор медленно покачал головой. – Я там с ума сойду.
– Что ж, ваше дело. Если что-то изменится, вам скажут, раз вы не собираетесь никуда идти. – Врач кивнул и удалился.
– Спасибо…
Виктор прислонился к стене  и прикрыл глаза. В голове шумело, а в горле все еще стоял горький ком из слез. Господи, только помоги ей… Не забирай единственную радость и смысл жизни…
Он потерял счет времени, не чувствовал и усталости, ни голода, ни затекших мышц. Возможно, прошло двадцать четыре часа, возможно, сорок восемь, возможно, несколько дней… Автоматически рассказал коллегам всё, что его просили, и снова не отходил от двери реанимации, молча меряя шагами коридор или просто прислоняясь к двери, будто защищая ото всех и всего. Его никто не трогал. Коллеги и друзья слишком хорошо помнили, что происходило после смерти Марины, поэтому теперь пытались не вмешиваться. Дело Степнова передали Паше, а самому Виктору просто позволили караулить в больнице. Он всё равно отказывался оттуда уходить. Врач только качал головой, но тоже не вмешивался.
– Вить… – теплая ладонь легла на плечо.
Виктор вздрогнул, выходя из полудрема, и поднял отсутствующий взгляд. Паша…
– Витя, мы их наконец-то накрыли, узнали о поставке и… – осторожно проговорил Паша, но в следующий момент уже пожалел, как когда-то десять лет назад. Он уже видел этот безумный огонь в его глазах однажды. Уже видел… Тогда всё обошлось, но дважды так повезти не может.
– Где он? – нечеловеческий хрип.
– Виктор! Не нужно. Успокойся.
Но Виктор уже направлялся в сторону выхода, и, наверное, всё отделение вместе не остановило бы его. Но то, чего не смогли бы сделать все милиционеры города, сделал один человек в белом халате.
– Виктор! – окликнул врач, заставляя остановиться и резко развернуться. – Она пришла в чувства. Она переборола. Мы сейчас переведем ее в обычную палату…
Силы как-то мгновенно покинули тело, в голове зашумело. Виктор просто посреди коридора рухнул на колени и спрятал лицо в ладонях. Господи! Спасибо за то, что вернул веру в жизнь… Не нужно больше ничего… Больше ничего он не хочет, только, чтобы она жила, дышала, смотрела на него своими светящимися глазами. Спасибо, Господи…
Двое людей в замешательстве смотрели, как взрослый крепкий мужчина стоял на коленях посреди больницы, плакал и повторял только одно слово: «Спасибо…».

…14…
Лена медленно попробовала открыть глаза. Трудно. Тело, словно чужое, мысли, как после наркотиков. Конечно, можно только представить, сколько всего ей накололи. Ведь она даже боли не чувствует. Вообще ничего не чувствует, не понимает, что с ней. Последнее, что помнит, это пистолет, направленный на Виктора, а потом боль во всем теле. Виктор… Задурманенный уставший мозг все же выловил основное, что ее тревожило. Где он? Живой? Или же... Или… От таких мыслей, перегонявших одна другую вдруг стало невозможно плохо. Голова закружилась, и девушка начала медленно проваливаться в пустоту. Почувствовала легкий укол, и мир снова поглотила темнота.
Сквозь сон, как сквозь толщу воды, возвращалась к действительности. Приглушенный свет, поэтому глаза открыть не больно, но всё плывет перед ними. Тело уже ощущается, поэтому чувствуется и боль. Наверное, обезболивающее отходит. Тело ощущается, поэтому Лена чувствует, что ее руку кто-то держит, чувствует тепло другого человека. Через силу повернула голову. Да… Он… Синие глаза, цвета летнего неба… Серьезное и озабоченное выражение лица и… нежность.
– Ты… – скорее похоже на выдох, чем на слово.
– Я, – отвечает мужчина.
– Ты здесь…
– А где же мне еще быть? Только с тобой.
– Я думала… – она дернулась, словно хотела подняться, но тут же поморщилась от боли и судорожно вздохнула.
– Тш-ш-ш-ш… – Виктор легонько погладил ее по руке. – Не волнуйся, всё хорошо. Не разговаривай. Ты поправишься, всё будет хорошо. Я заберу тебя домой…
Она подняла глаза полные сомнения и страдания.
– Ты теперь мне веришь?..
Он покачал головой.
– Ты дура… Какая же ты дура… Разве я просил тебя что-то мне доказывать? Разве нужно таким способом? Я чуть с ума не сошел…
– Ты чувствуешь себя виноватым… Не нужно…
– Ты глупая… – Виктор еле ощутимо провел пальцем по бледной щеке. – Я бы сам умер, если б ты не вернулась ко мне. Ты не должна была…
– Я не могла иначе…
Блестящая слезинка спряталась в волосах, стекая по щеке.
– Не разговаривай. Всё будет хорошо.
– Ты не уйдешь? Будешь рядом?..
– Буду. Прости меня… Прости.
Она бессильно постаралась сжать его руку, будто боялась, что он уйдет, исчезнет.

Через три недели Виктор с пакетом фруктов осторожно заглянул в палату и улыбнулся. Лена стояла у окна и чему-то тоже улыбалась. Казалось, она увидела свою самую заветную мечту. Окинув ее взглядом, мужчина невольно сглотнул. Тело, прикрытое только просторным халатиком, четко вырисовывалось под легкой тканью, маня к себе, возрождая в памяти картины их коротких сумасшедших ночей. Словно почувствовав на себе этот взгляд, Лена обернулась и отчего-то смутилась, отвела взгляд. Было такое чувство, что ее мысли бродили где-то рядом с Викторовыми.
– Привет, – бодро проговорил Виктор, оставляя пакет на столике и подходя ближе к девушке.
– Здравствуй.
– Ты как? – Бережно обнял за талию и прислонил к себе спиной.
– Уже совсем хорошо. Скоро меня выпишут.
– Это же хорошо.
– Нет… – Почему-то Лена погрустнела. – Тогда ты перестанешь приходить. Я не смогу тебя видеть и…
Виктор удивленно выгнул брови и повернул ее лицо к себе, всматриваясь в него.
– Почему ты так решила вдруг?
– А разве это не так? Ты приходишь, потому что чувствуешь себя виноватым, а когда я поправлюсь, мы будем в расчете, и ты не будешь должен нянчиться со мной…
– Ну что за глупости ты говоришь? – он погладил ее по щеке, очертив овал милого лица. – Я чуть с ума не сошел, когда ты была при смерти. И чувство вины тут играет далеко не главную роль. У меня бы просто сердце разорвалось, если б ты умерла. Я чувствую совсем другое…
– Ты меня уже не ненавидишь? – Грустный взгляд полный надежды.
– Я тебя никогда не ненавидел. – Легонько коснулся губами виска, потом щеки и подбородка. – Сначала подумал, что ты привидение, а потом понял, что ты совсем другая, но нужна мне больше всего на свете.
– Я же хотела... Я думала… планировала… Я ужасная.
– Нет, это всё не имеет значения. Мы оба виноваты друг перед другом. Но за те несколько недель мы полностью искупили свою вину. Всё, давай прошлое оставим в прошлом, а теперь будем жить настоящим.
– А это возможно?
– Возможно…
Легонько подул на ее волосы, прошелся губами по шее, чувствуя, как девушка вздрогнула и немного напряглась… Он после этого всего еще не целовал ее так… Неспешно приспустил халатик с плеч, оголяя свежий, еле затянувшийся шрам чуть повыше лопаток. Коснулся того места губами. Развязал пояс халата, ладонями провел по дорогому телу, накрывая полусферы груди. Ощутил ее возбуждение. Поцелуи опустились еще ниже по позвоночнику.
– Сюда могут войти… – выдохнула, еще сдерживая желание. – Мы же в больнице…
– Ты боишься, что нас застукают? – жаркий шепот прямо в ухо. Прижал к себе до невозможности тесно.
– Нет… – почти стон.
Казалось, что пуговицы на его рубашке расстегнулись сами собой, и вот он прижимает ее уже к своей оголенной горячей груди, заставляя изнемогать от ощущения такого желанного и возбужденного тела. Халатик медленно соскользнул на пол. Стон нетерпения вырвался из ее горла, когда почувствовала, как его пальцы неспешно проникли под единственный треугольник ткани на ее теле, лаская нежную кожу, центр всех желаний…. Чтобы устоять на ногах, оперлась руками о подоконник, не думая о том, что ее может быть видно из окна. Легкие поцелуи на плечах и шее. Не сможет она больше без него… Не сможет… Еще сильнее прижалась, ощущая, его оголенную плоть своими бедрами. Только бы никто не прервал… Только бы не останавливаться… Через секунду почувствовала его желание и силу в себе, издав сдавленный вскрик. Медленно и неспешно двигались к вершине, к взаимной цели, с каждым движением становясь ближе и дороже друг другу. Страсть смешивалась с безграничной нежностью, открывая новый разноцветный мир удовольствия, которого не было до сих пор. И вот он шумно выдохнул, даря ей последнее пронзающее движение, подносящее к вершине блаженства. Она закусила губу, чтобы сдержать сумасшедший крик удовольствия, застывший в груди… Так не бывает… Но так есть сейчас…
Голова закружилась, и Лена немного покачнулась, только крепкие руки держали ее слишком сильно, чтобы дать упасть. Виктор озабоченно развернул ее к себе и посмотрел.
– Что с тобой?
– Ничего… Голова кружится…
– Прости. Не нужно было… Ты еще слишком слаба для этого.
Девушка улыбнулась, уткнувшись лицом ему в грудь.
– Нет. Всё хорошо. Я боялась, что этого больше никогда не будет, что тебя больше никогда не будет. Это было самое лучшее, что могло сейчас произойти.
Виктор накинул ей на плечи халат и обвил ее руками.
– Знала бы ты, как я боялся, что этого всего не будет…
Медсестра, заглянувшая в палату, решила предусмотрительно, наведаться немного попозже, хотя бы, когда эти люди будут полностью одетыми.