Кристин, кровожадностью от Ритки заразилась?    А вот и продочка с возвращением Степнова! =) Держите! Спасибки за комменты!

Рассказов смотрел, как его коллега готовится к операции, и анестезиолога бросало в дрожь: у Милославского был такой вид, будто он не оперировать собирался, а как минимум выиграл в лотерее пятикомнатную квартиру. Мужчина все делал с улыбкой: это было заметно даже не смотря на маску, закрывающую его нос и рот. С улыбкой он накрывал голову девушки синей медицинской тканью, оставляя открытым лишь тот участок головы, на котором непосредственно будет проходить операция… С улыбкой рисовал на коже девушки примерную линию разреза... С улыбкой объяснял сыну его обязанности и все с такой же счастливой улыбкой тянулся за скальпелем. Потом Рассказов отвернулся, не желая смотреть на продолжение его действий… Рука сама, автоматически нашла в кармане золотой крестик. Мужчина сильно сжал его в кулаке и, прикрыв глаза, подумал: «Держись, Ленка!»
Невольно анестезиолог стал вспоминать тот день, когда узнал о романе Виктора и Лены. Был понедельник… За окнами стояла пасмурная осенняя погода. В тот день Рассказов был в не самом лучшем расположении духа, так как расстался со своей девушкой Ангелиной, с которой у него были довольно долгие отношения и планы через некоторое время построить семью. Расстались по банальной причине – девушка изменила Игорю, и даже не пыталась отпираться от этого факта. И возможно, Рассказов смог бы даже простить ей эту измену… но Ангелине его прощение было совершенно не нужно. Она попросила не держать на нее зла и ушла к другому. Игорь пришел на работу и застал обычно хмурого и малоразговорчивого друга за странным занятием: положив подбородок на руки, сложенные на столе, Степнов с какой-то нереально глупой улыбкой наблюдал за шарами Ньютона. Этот сувенир Рассказов подарил ему на День Рождения около полугода назад, но ни разу не видел, чтобы Виктор им воспользовался. Анестезиолог сходил, переоделся в свою форму, а, вернувшись, застал своего друга за все тем же занятием.
- Вить, да что с тобой происходит? – не выдержал Игорь. Степнов поднял на него недоуменный взгляд, а улыбка так и не сошла с его лица. – Ты чего лыбишься все время? У нас что, появилась новая разновидность сумасшествия – заразная?
- Типун тебе на язык, Игорек, - засмеялся Виктор, останавливая шарики. – Просто… - мужчина воровато оглянулся, - я влюбился!
- Ничего себе! – усмехнулся Рассказов. – И в кого это? Я ее знаю?
- И очень даже хорошо! – подтвердил Степнов. Анестезиолог задумался. – Ладно, не грузись! Это Ленка!
- Какая Ленка? – удивился друг, не припоминая в жизни Степнова никаких «Ленок».
- Кулемина! Ленка Кулемина! – снова засиял психиатр.
Потом они слегка повздорили, так как Рассказов тоже предвзято относился к Лене из-за ее болезни. А позже анестезиолог не мог нарадоваться на эту парочку: друг стал чаще улыбаться, его теперь интересовала не только работа… А Лена стала закатывать намного меньше истерик по поводу своего пребывания здесь.
- Пап, а ты какую трепанацию будешь делать? – отвлек Рассказова от воспоминаний голос Андрея. – Резекционную или пластическую?
[Прим. автора: резекционная – это когда кусок черепа выпиливают или просто выбуривают, делают то, что необходимо, и оставляют дырку в черепе; пластическая (бывает костнопластическая и аллопластическая) – соответственно, когда отверстие в черепе закрывают; костнопластическая – закрывают тем куском черепа, который выпилили, грубо говоря, укладывают его потом обратно на место, аллопластическая – когда отверстие закрывают каким-либо инородным материалом, например, металлом.]
- Да я вот думаю… - не отрываясь от дела, ответил Мирослав. – Наверное, над пластической корпеть придется. Так будет лучше…
Игорь, наконец, нашел силы посмотреть на операцию. Сейчас Милославский-старший снова взял маркер и теперь уже на черепе девушки размечал участок, который будет удален. Андрей же, немного морщась от неприятного зрелища, периодически поливал кость водой, смывая с нее кровь, текущую со снятой кожи.
«Черт тебя побери, Степнов! Ну где же ты?» - с отчаянием глядя как Мирослав делает последние штрихи, подумал Рассказов.
Анестезиолог до последнего надеялся, что раз Виктор не успел к началу операции, то он наверняка успеет до начала трепанации. Но… как говорится, надежда умирает последней. Как только раздалось жужжание пилки, Игорь тут же отвернулся. Нельзя было сказать, что ему было противно смотреть на это. Нет. Он побывал на десятках таких операций. Сиди на этом месте любой другой человек, Рассказов спокойно наблюдал бы за ходом испытания. Но там сидела никто иная как Лена.
Через некоторое, довольно продолжительное время противный звук затих. По продолжительности затишья было ясно, что дело сделано. Опасливо повернувшись, Игорь тут же наткнулся взглядом на зияющую дырку в черепе Лены. Милославский же в это время рассматривал удаленный кусок кости.
- Так, острых краев нет, сколов тоже… - внимательно всматривался врач. – Все нормально.
С этими словами мужчина положил кусок черепа в небольшой лоток, который держал Андрей. Милославский тяжело вздохнул. Было видно, что ради своего эксперимента он старается изо всех сил. Мужчина подошел к медсестре, которая промокнула пот на его лбу, и вернулся к Лене. Снова стало заметно, что он улыбается. Только улыбка была уже на порядок более уставшей.
- Как же я давно ждал этого момента, - сказал Мирослав, не отводя взгляда от мозга Лены, рукой нащупывая на рядом стоящем столике инструмент. Поправив лампу над головой, врач уже собирался приступить непосредственно к вмешательству в мозг девушки…
- Убрал от нее свои лапы и отошел на безопасное расстояние! – услышали все злой рык от дверей операционной. Там стоял Степнов, в халате и маске. Синие глаза метали молнии, и, умей он убивать взглядом, от Милославского бы сейчас ничего не осталось бы.
- Витя! Ну, наконец-то! – не смог сдержать радости Рассказов. – Как раз вовремя!
- Так это ты козел сдал меня! – процедил сквозь зубы Милославский и накинулся на анестезиолога с кулаками.

Держите =) Спасибки вам, девчонки =) Скоро все-все узнаете =)

Лена начала отходить от наркоза спустя два часа после операции. Сознание очень медленно возвращалось к девушке, поэтому по большей части она находилась в состоянии полудремы и бредила…
Степнов все время был рядом с ней. Почти все время… После первых тридцати минут, проведенных со своей любимой, мужчина направился в карцер, где сидел Милославский. Рявкнув Рассказову: «Закрой за мной дверь, и пока не скажу – не открывай!» - Виктор решительно вошел в небольшую комнатку. Выполнить его просьбу анестезиолог просто не смог: заглянув в небольшое окошечко двери и увидев, что творится в изоляторе, Игорь тут же вломился туда и попытался оттащить друга от Милославского.
- Мерзавец! – Удар. – Негодяй! – Удар. – Мразь! – Удар. – Гнида! – Удар. – Ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу! – И снова удар…
- Витя! – Игорь, уклоняясь от локтей друга, тянул его за халат. – Виктор, успокойся! Прекрати! – пытался воззвать к разуму психиатра Рассказов, видя, что их коллега лежит на полу уже практически без сознания.
- Гад, - сквозь зубы бросил Степнов и, видя, что итак достаточно покалечил этого подонка, встал и направился к двери. Анестезиолог, убедившись, что Мирослав в сознании, сначала хотел помочь ему встать и дойти до кабинета, но потом пошел вслед за другом на выход, позвав санитаров и указав им на карцер.
- Вить, - догнав Степнова, обратился Игорь, - ну на фига ты это сделал? Он же теперь на тебя заявление подать может! Сейчас пойдет, снимет побои…
- Во-первых сейчас он не пойдет никуда, - хмуро ответил Виктор. – Ему бы сначала встать, а ты говоришь побои идти снимать, - усмехнулся мужчина. – А во-вторых, тогда мы пойдем и снимем твои побои. Видеозапись вашей драки у нас есть, персонал, я уверен, будет на нашей стороне. Скажу, что вас с ним разнимал, и слегка не рассчитал силы…
- Ну да… Совсем слегка! – улыбнулся Рассказов, вызывая ответную улыбку у друга.
После этого мужчины пошли в послеоперационную, к Лене. Так непривычно было видеть ее с забинтованной головой… Анестезиолога не покидало чувство, что он что-то забыл. Виктор же пытался предугадать их с Леной разговор после того, как она очнется.
- Точно! – шлепнул себя по лбу Игорь. – Вот, тебе же Ленка просила передать, - сказал анестезиолог, вынимая из кармана золотой крестик на тонкой цепочке.
- Зачем? – удивился психиатр, забирая украшение и рассматривая его так, будто в первый раз видит.
- Ну… на операцию его же снять надо было. Она сняла и просила отдать тебе, - ответил анестезиолог. – Она очень волновалась, Вить. Я бы даже сказал – боялась.
- Понятное дело! – ответил Степнов.
- Просто знаешь, у самого в душе все переворачивается, когда видишь, как человек, которого ничем не прошибить было, ходит как в воду опущенный…
- Игорек, посидишь с Ленкой? Я быстро сгоняю в палату, положу крестик в тумбочку.
- Конечно, - улыбнулся Рассказов.
Виктор быстро поднялся на один этаж и пошел к уже знакомой двери. Зайдя в палату, мужчина быстро подошел к тумбочке, выдвинул ящик, положил туда крестик и уже собрался уходить, как вдруг увидел листок с надписью «Самому дорогому человеку…» Улыбка непроизвольно тронула губы врача, так как он был совершенно уверен, что это послание адресовано ему. Развернув листок, он стал пробегать взглядом по такому знакомому почерку любимой девушки…

Тебя нет рядом… Я не могу до тебя дозвониться… Не слышала твой голос вот уже 57 часов и 17 минут… Кажется, я зависима от него, и у меня начинается ломка… Как же мне хочется прижаться к тебе, спрятаться ото всех в твоих теплых объятиях, почувствовать твои крепкие руки, обнимающие меня… и твои нежные губы на моей макушке… Знаешь, почему каждое предложение заканчивается многоточием? Потому что я совершенно не знаю, что меня ждет… чем все обернется… Каждая моя мысль остается незаконченной, так как ее перебивает другая, приходящая ей на смену… Я надеюсь, что все будет хорошо… Что, когда ты вернешься, я узнаю тебя и вспомню… и буду любить также сильно, как сейчас… Ты, конечно, знаешь, как я тебя люблю, но я все равно повторю тебе: я люблю тебя до потери пульса! Когда ты рядом – я в Раю… когда тебя нет – я будто падаю в Ад, попутно проходя по всем его кругам. Когда ты приходишь, мое сердце начинает учащенно биться… когда ты уходишь, оно замирает. Когда я вижу твою улыбку, мое настроение автоматически повышается… если твоей улыбки нет, я начинаю задыхаться от давящих стен этого проклятого здания. Я надеюсь, что эта операция пройдет нормально… Хотя зачем я вру и тебе и себе? Я ужасно боюсь, и меня преследует ощущение, что ничего хорошего из этого не выйдет… На всякий случай, прости меня… прости за все, что я вытворяла… Не держи на меня зла… И пообещай мне, пожалуйста, что если я все-таки стану бестолковой, ты не будешь жить прошлым… Ты заслуживаешь большего, нежели возиться с недееспособной особой вроде меня. Я тебя очень люблю! Будь счастлив!
Твоя Лена
«Глупышка моя… Моя маленькая девочка, - улыбаясь от таких нежных слов и откровенных признаний, думал Виктор, складывая листок и убирая его в карман. – Неужели ты могла подумать, что я так просто откажусь от тебя, случись что-то? Да я бы не пережил! – рассуждал мужчина, возвращаясь в послеоперационную. Слава Богу, что Милославский не успел сделать самого страшного… Бедняжка моя! Каково же тебе было сидеть тут и ждать операции? Господи, малышка, я до конца жизни буду вымаливать у тебя прощение за то, что уехал…»
- Вить, она тебя зовет, - тут же сообщил Рассказов другу, как только тот вернулся. В два прыжка Степнов оказался рядом с девушкой и обеспокоенно вгляделся в ее лицо. Глаза Кулеминой были чуть приоткрыты, а губы беспрестанно шептали: «Витя… Витя… Витя…» Психиатр сначала хотел обрадоваться, что любимая пришла в себя, но, заметив, какой неосмысленный у нее взгляд, понял, что девушка все еще отходит от наркоза и бредит. Наклонившись, он поцеловал ее в немного прохладную щечку и прошептал на ушко: «Я тут. Я рядом с тобой». Внезапно девушка подняла руки и обхватила шею врача, но уже спустя несколько секунд хватка ее ослабла, ввиду истощения организма наркозом.
- Эх… вот это любовь! – восхитился Рассказов. – Даже не понимает ничего, а все равно к тебе тянется!
- Не говори, - улыбнулся Степнов.
- Простите, - в послеоперационную заглянула Лужина. – Я вам не помешала?
- Нет-нет, Рита, - заверил ее Виктор. – Вы что-то хотели?
- Да. – Девушка заметно смутилась. – Игорь Ильич, вам необходимо лицо обработать мазью, чтобы не появились синяки и отеки.
- Точно! Ладно, Вить, я скоро вернусь. Не скучай! – улыбнулся Рассказов, уходя вслед за медсестрой.
- Ага, - буркнул Виктор, снова беря ладошку Лены в свои руки.

Не, Кристин =) Как раз на завтра две осталось и все =) Спасибо за то, что отписалась =)

Какие же вы добрые =) Спасибо Рит и Кристь =) Вот предпоследняя продка:

Полностью Лена пришла в себя лишь на следующее утро. Всю ночь девушка не отпускала от себя Виктора: стоило ему выпустить ее ладонь, как уже через минуту она начинала его звать… Так и пришлось Степнову всю ночь держать ее за руку, хотя он и сам был совсем не против. Под утро его сморило и мужчина, облокотившись на тумбочку возле кровати, так и уснул, не выпуская ладошку любимой. Проснулся Виктор от того, что почувствовал, как в его руке слабо зашевелились пальчики Лены. Посмотрев на Кулемину, врач заметил, как она открыла глаза и осмысленно посмотрела на него.
- Ты все-таки пришел, - улыбнулась девушка, но тут же поморщилась. – Я так ждала тебя…
- Я знаю, - тихо сказал Виктор, понимая, что сейчас каждый раздражитель вызывает у Лены головную боль. Наклонившись, мужчина осторожно поцеловал ее в щечку, снова вызвав улыбку. – Прости за то, что не смог приехать раньше…
Лена будто что-то вспомнила и с видимым усилием подняла руку. Опасливо коснувшись головы, а точнее бинтов на голове, она вздрогнула и резко побледнела.
- Он успел, да? – спросила девушка, явно расстроившись. – Значит, зря мы с Игорем Ильичом тянули время…
- Нет-нет, Ленок, - поспешил успокоить ее Виктор, перехватывая ее руку и зацеловывая ладошку. – Он успел сделать трепанацию черепа… до операции дело дойти не успело.
- Это из-за трепанации у меня так раскалывается голова? – спросила девушка. Врач только виновато кивнул. – Все равно я рада, что самой операции не было. Я так боялась, что забуду тебя… не узнаю тебя, когда ты вернешься.
- Обошлось, Ленка, - облегченно выдохнул мужчина. – Все позади. Я теперь от тебя ни на шаг не отойду! – сказал мужчина и пересел на кровать к Лене. – Я чуть не поседел, когда Милославского со скальпелем над тобой увидел! Думал все, не успел… Любимая, - протянул Виктор и стал осторожно касаться лица девушки губами. – Никогда больше никто не посмеет тебя обидеть, обещаю! Я думал, что с ума сойду, когда получил смс от Игоря…
- Кстати, а позови Игоря Ильича, пожалуйста, - попросила девушка. – Я хочу поблагодарить его – он очень поддержал меня. Если бы не он, я бы, наверное, от страха померла бы.
- Сейчас.
Чмокнув напоследок свою любимую, Виктор пошел в ординаторскую, чтобы обрадовать анестезиолога тем, что Лена наконец-то очнулась. Степнов был так счастлив от того, что Лена не стала упрекать его так не вовремя взятым отпуском, что не ушла в себя и не послала его ко всем чертям, узнав, что он не успел помешать трепанации. Мужчина шел, улыбался и не замечал ничего вокруг. Беззвучно открыв дверь в ординаторскую, Степнов впал в ступор: Рассказов сидел на стуле, рядом с ним, наклонившись, стояла Рита, ее рука с зажатой ваткой была схвачена рукой анестезиолога и отведена в сторону, а второй рукой мужчина властно притягивал к себе девушку и целовал… хотя та вроде бы была и не против такого развития событий.
- Кхм-кхм, - громко кашлянул Виктор, выдавая свое присутствие.  Медсестра тут же отскочила от Рассказова и залилась краской. Игорь сначала несколько недоуменно посмотрел на друга, с таким выражением лица, будто Степнов без стука зашел не в ординаторскую, а в личную спальню анестезиолога, а потом слегка виновато улыбнулся.
- А… это ты? – задал глупый вопрос Игорь.
- Ага. А вы, я смотрю, времени зря не теряете? – ухмыльнулся Виктор. Лужина тут же отвернулась к окну. – Рит, я не хотел тебя обидеть! Я рад, если у вас с Игорьком все серьезно!
- Спасибо, Виктор Михайлович, - раздалось от окна, но девушка так и не повернулась.
- Ладно тебе смущаться-то, Ритка, тут все свои! – еще более бодро произнес психиатр и, подойдя к девушке, развернул ее. – Пойдемте все лучше к Ленке! Она там очнулась и требует Игоря Ильича, дабы выразить ему свои благодарности по поводу…
- Степнов, заткнись! – перебил его Рассказов. – Болтун! Пойдемте уже! – сказал анестезиолог и, приобняв вновь смутившуюся Риту, пошел на выход из ординаторской.
- Вы идите, а я вас догоню! Только крестик из палаты Ленкиной заберу.
По пути к знакомой палате, Виктор встретил Андрея с сумкой на плече. Парень шел вперед, глядя в пол, пока не врезался в Степнова. Как оказалось, он приходил забрать свои вещи. Спросил, как Лена чувствует себя, порадовался, узнав, что все хорошо, потом попрощался и пошел на выход, снова став хмурым. Поняв, из-за чего грузится парень, Виктор лишь крикнул ему вслед: «Пришли мне все необходимые бумаги на практику, изменив инициалы своего отца на мои! Я подпишу тебе ее!» Тут же улыбнувшись, Милославский-младший обернулся и, не веря своему счастью, ответил: «Спасибо!»
До самого вечера послеоперационная была забита людьми. Пациентке не давали скучать Виктор, Игорь и Рита. С Ленкой у них раньше были приятельские отношения. Сейчас же они уверено переходили в стадию дружеских. Кулемина была благодарна всем этим людям за их заботу и внимание. Еще она смотрела на Виктора и понимала, что это действительно самый дорогой для нее человек. Если бы его сейчас не было бы рядом, она бы точно сошла с ума… Кстати, о сумасшествии…
Вечером все разошлись по домам. Степнова Лене пришлось буквально выпихивать из своей палаты, куда ее перевели, когда поняли, что состояние девушки стабильно улучшается. Заставив любимого пойти домой, чтобы выспаться, она тоже почти сразу же решила готовиться ко сну: все-таки послеоперационное состояние еще давало о себе знать.
- Привет! – раздался до боли знакомый Лене голос. – Все-таки прооперировали? Ты, Ленка, не расстраивайся! Тем более видишь, ничего страшного не случилось, вроде…
- Лерка… - грустно констатировала девушка.
- Ага! – подошла к кровати Новикова. – Ну что, как дела, рассказывай!
- Знаешь, Лер, - начала Кулемина тяжелый разговор. Потом поняла, что лежа ей разговаривать неудобно, слегка приподняла подушку, поморщилась от болезненных ощущений и устало присела. – Я очень люблю Витю… Я доверяю ему больше, чем самой себе. И я так решила: если он говорит, что я больна – значит, я действительно больна. Ему незачем врать мне. С этого дня, если Виктор говорит, что тебя не существует, значит, тебя действительно не существует…
- Что? – от возмущения чуть ли не проорала Лера.
- Что слышала. И не кричи, пожалуйста, у меня итак черепушка раскалывается, - сказала Лена, прижав ладонь к бинтам. – Прости меня, пожалуйста, но я так решила. Я люблю Витю и… я хочу будущего с ним, понимаешь? Я не хочу, чтобы он постоянно думал о том, что живет с ненормальной, чтобы постоянно контролировал меня и боялся оставить меня одну… Я хочу, чтобы он считал меня нормальной!
- Вот теперь ты точно свихнулась, Лен… - сквозь зубы прошипела Лера. – Твой Степнов тебя явно до сумасшествия довел! А ты… неблагодарная тварь ты, Лена! Я ведь… я же ходила к тебе, поддерживала… Когда все от тебя отвернулись, я одна была с тобой! Почему ты не веришь мне, но веришь своему Витеньке?
- Это очень просто, Лера, - вздохнула Кулемина. – Потому что я его люблю. И я уверена, что он никогда не сделает мне ничего плохого.
- А я? – в глазах Новиковой блеснули слезы. – Я тебе плохо делаю?
- Лера, хватит истерить… Просто Виктору я доверяю больше, чем тебе. А ты настраиваешь меня против него. Я ведь ему столько проблем из-за тебя создавала! В общем, просто уйди. Прости меня, пожалуйста, за все и уйди. И запомни: это последний наш разговор…
Не сказав ни слова, девушка встала с постели подруги и вышла из палаты, громко хлопнув дверью. От этого звука, Лена зажала уши руками, а потом схватилась за нещадно болевшую голову. Из глаз потекли слезы, а на душе было погано… Грела лишь надежда на то, что она поступила правильно, целиком и полностью принимая на веру слова любимого человека и доверяя ему больше, чем самой себе.

Вот и подошла к концу эта история... Что-то как-то даже жалко расставаться с ней, уж больно понравилось мне писать этот гиперминик или недофанфик 
Хочу сказать большое спасибо Рите и Кристе! Вы мои две самые любимые читательницы =) Спасибо, что всегда отписывались! Мне было очень приятно  Ритуль, тебе спасибо еще и за то, что, можно сказать, "заставила" своими словами выложить эту идею "на бумагу"... Если бы не ты, я бы этого не написала =)
Ну вот и последняя глава! Это нечто вроде эпилога... И, признаюсь, на мой взгляд, одна из лучших глав этого гиперминика (недофанфика)... =)

Все оставшиеся до выписки дни Лена восстанавливалась после трепанации. На деле все оказалось не так просто, как казалось в первые дни… Девушка после снятия бинтов очень стеснялась своей теперешней внешности и всякий раз пыталась напялить что-нибудь на голову, дабы скрыть отсутствие волос. Виктор же, как врач, запрещал ей это делать, объясняя свое решение тем, что «швы должны дышать и заживать». Несколько раз по этому поводу они даже достаточно серьезно ссорились, но очень быстро мирились. Вскоре Виктору удалось убедить Лену в том, что ее отросший «ежик» на голове смотрится даже забавно. Мужчине на самом деле нравилось водить рукой по жестким, коротким волосам Кулеминой, представляя, что через несколько месяцев эти стоящие торчком волосики станут длинными, белокурыми и шелковистыми прядями.
Игорь и Рита тоже не давали ей скучать. Они стали встречаться и теперь смешили всех вокруг, подкалывая друг друга, ссорясь, ругаясь и мирясь по триста раз на дню. На самом деле, конечно, эта парочка была неразлучна, но наблюдать за их взаимными упреками, типа «ты вчера пропустила мой звонок! – а ты позвонил на час позже положенного!» было очень забавно.
Милославский теперь ходил по Центру ниже тише воды, ниже травы… Первое время в темных очках и с неумело замазанными синяками под глазом и на скуле. Проходя мимо него, Рассказов и Степнов всегда злорадно хихикали, чем жутко раздражали психиатра. В дела Виктора он больше не лез, к Лене даже заходить боялся… Слишком хорошо он усвоил то, что Степнов за нее готов если не на убийство, то на тяжкие телесные повреждения так уж точно.
Лера… Лера продолжала приходить… каждый день… как только Лена оставалась одна. На следующий же день после того, как состоялся разговор с Новиковой, девушка рассказала Виктору о своем решении. Столько радости в его глазах она не видела ни разу. Он обнял Лену, стараясь не сделать ей больно, зацеловал ее лицо и сказал, что очень рад ее выводам. Кулемина честно держала свое обещание: сколько Новикова не пыталась ее разговорить, Лена лишь упорно отворачивалась и старалась не слушать ее. Привыкнув, она даже стала засыпать под голос подруги, а утром, когда просыпалась, Леры в палате уже не было.
Андрей получил в институте за подписанную Виктором преддипломную практику похвалу, а через несколько месяцев закончил ВУЗ с красным дипломом. С отцом он больше не общался, зато периодически приходил навестить Лену.
Родители Кулеминой - это вообще отдельный разговор… Буквально за неделю до окончания договора с Центром они приехали к своей дочери. После наигранных объятий и разговоров о том, как же они соскучились, Кулемины стали уговаривать Лену продлить договор с Центром, на что получили категорический отказ девушки. Давить родители не стали: просто начали приезжать каждый день и промывать дочери мозги. Ситуация усугублялась еще и тем, что Степнов, хоть и заочно испытывал к родителям Лены неприязнь, решил первые дни не мешать Кулеминой быть с родными и не раскрывать пока их отношений. А девушка же в свою очередь не хотела грузить любимого человека своими проблемами: Виктор итак был полностью занят тем, что готовил ее к выписке. Первые два дня Лена наотрез отказывалась подписывать соглашение на продление своего пребывания в Центре. На третий день доводы родителей уже заставили задуматься над решением. А на четвертый, когда Степнов хотел закончить с утра все неотложные дела и появиться перед Кулемиными не только в роли врача, но и как любящий их дочь мужчина, конфликт между натиском родителей и собственными убеждениями послужил благоприятной почвой  к нервному срыву девушки. Виктор тогда взашей выгнал ее родителей, жалея, что не может запретить им посещать дочь, затем успокоил Лену, в этот раз уже обходясь без уколов. Да, она долго плакала, да, она не уснула в один момент, но разговоры и нежные объятия любимого мужчины сделали свое дело, и через некоторое время Кулемина уже прерывисто рассказывала ему о требовании родителей. Держа в руках хрупкое тело Лены и слушая ее тихую речь, врач чувствовал, как ему хочется дать ей в лоб за то, что не рассказала ему все раньше… Но вместо этого он лишь наклонился к ее уху и, поцеловав в висок, прошептал: «Если веришь мне – то верь без остатка. Твои проблемы – это мои проблемы. Пожалуйста, доверяй мне и делись со мною всем, что тебя беспокоит… Ведь я могу дать тебе совет и помочь!» С того дня Степнов ни на секунду не оставлял Ленку с родителями один на один, к тому же заранее предупредил их, что если они еще хоть раз заведут разговор о продлении договора, то рискнут своим здоровьем как минимум.
День выписки Лены стал чуть ли не праздником для четверых людей, державшихся своеобразной компанией. Степнов сразу же заявил, что жить Кулемина отныне будет с ним, и к родителям он ее не отпустит, так как боится в скором времени снова увидеть ее в пациентках Центра. Кулемина долго краснела, смущалась и говорила «неудобно как-то», но, так как мужчина был непреклонен, то ей не оставалось ничего, кроме как согласиться. В тот же день вся четверка без малейшего зазрения совести напилась до поросячьего визга, вспомнив, что день выписки приходится на Кулеминский день рождения… С утра все долго смеялись сквозь головную боль, первый раз увидев друг друга в таком состоянии.
И на этом история подошла бы к концу… если бы на горизонте снова не объявились родители Лены. Как оказалось, свою идею они из головы не выкинули, и через некоторое время подали в суд заявление о признании Лены недееспособной. Если бы они выиграли дело, то ее судьба была бы полностью в их руках. Виктору снова долго пришлось успокаивать любимую, которая от этой новости испытала острое желание куда-нибудь исчезнуть… Мужчина и сам уже хотел… но не исчезнуть, а пойти и прибить этих «родителей». В итоге Лену заставили штудировать кучу каких-то тестов, большинство из которых она уже видела в Центре, потом еще раз проходить медкомиссию, от которой ее уже тошнило. Виктор тоже не сидел на месте: нанял хорошего адвоката, советовался с юристами, готовил бумаги из Центра о состоянии физического и психического здоровья Лены и, конечно же, искал свидетелей, главными из которых стали Игорь и Рита. Итогом суда стало отклонение родительского заявления. Судья, женщина лет сорока, даже не сдержалась и тихонько усмехнулась, глядя, как радостные Лена и Витя прыгают по залу суда, находясь в объятиях друг друга…
С родителями Степнова Лена познакомилась лишь тогда, когда ее волосы отросли до короткого каре. До этого момента она упорно отказывалась ехать к будущим родственникам, «боясь их напугать». Виктор все понимал и не давил на нее. Сказать, что Лена сразу же нашла со Степновыми общий язык, конечно, нельзя, но, все же, пробыв у них некоторое время и навещая родителей любимого по выходным, девушка, тем не менее, завоевала их доверие и любовь. Даже мать Степнова, бывшая так против «шизофренички в семье», удивлялась, кто поставил такой глупый диагноз этой совершенно нормально рассуждающей девушке. Лена с Витей лишь с усмешкой переглядывались: Степнов этот диагноз когда-то подтвердил.
Виктор, кстати, заставил Лену поступить в институт, на факультет физического воспитания и спорта. До этого девушка, несмотря на окончание школы с отличием и успехи в спорте, даже не задумывалась о продолжении учебы. Но Степнов убедил ее в том, что в восемнадцать лет сидеть дома и становиться домохозяйкой – совершенно неинтересное занятие. Послушав его, Ленка подала документы в ВУЗ и поступила туда, немного позанимавшись перед вступительными экзаменами с Виктором, который на все лето взял отпуск…
Так и жили: Витя, Лена… и Лера, которая никуда не ушла и постоянно приходила к своей «подруге», если та была одна. Когда Степнов был дома, Лена просто шла к нему и прижималась к груди любимого мужчины. Виктор уже знал о том, что девушка делает так, когда ее мучает эта чрезвычайно навязчивая галлюцинация, поэтому сильнее сжимал Кулемину в своих руках, и некоторое время они просто молчали. На разговоры про «Леру» в их доме было наложено табу. А Новикова то ли боялась Виктора, то ли просто очень уж его не любила, но когда Лена была рядом с ним, глюк не появлялся.
Чуть позже Кулемина вошла в состав сборной института по баскетболу и теперь вызывала гордость Виктора за свои победы и его опасения на самих играх. Пару раз дело доходило и до травм: тогда мужчина, смазывая очередной синяк на ноге любимой или заматывая какое-нибудь растяжение, ворчал, что она скоро угрохает себя этим спортом. Далее следовало требование забрать документы из ВУЗа, а уже наутро – пожелание легко отучиться. Вскоре, после окончания института, Виктор все же уговорил любимую не уходить в спорт. Ленка долго стояла перед выбором, ведь, предпочти она карьеру, это были бы истощающие тренировки и постоянные выезды на соревнования… В голове вовремя всплыли слова о том, что она всегда будет доверять Степнову больше, чем самой себе. Выбор отпал, и Виктор не мог нарадоваться на свою любимую, которая теперь ждала его с работы и всегда угощала каким-нибудь вкусным ужином, которые у нее очень хорошо получались. Еще спустя некоторое время они создали семью, а уже  через пару месяцев после маленькой, тихой свадьбы, девушка, опуская глаза в пол и волнуясь до предобморочного состояния, сообщила любимому о том, что беременна. Счастливый папаша, закруживший по комнате свою жену, спровоцировал первый приступ токсикоза… но это уже совсем другая история.

Конец!

Отредактировано suslya (03.01.2011 00:17:53)