Это я ругалась! А ты не помнишь, на кого я ругалась? У кого я научилась "обрывать"???

Глава 11.

В то время, как раз, Борис Кулемин ушел из жизни… По заданию редакции Степнов должен был отправиться на его… похороны! Что являлось, по мнению Виктора, просто верхом наглости и бесчеловечности:
- Слава! Ты соображаешь, о чем просишь? – кричал тогда мужчина, метая огненные стрелы в собеседника своими серо-голубыми глазами.
- Да. Отдаю себе полный отчет! И на это мероприятие поедешь ты.
- Ты слышишь себя? Мероприятие? – Виктора передернуло от такого сухого тона начальника, - Это тебе не открытие нового клуба и не очередное сборище богатых и знаменитых! Друг мой, это ПОХОРОНЫ! Это слезы и горе! Как можно вообще терзать родственников в такие моменты?
- Вить… - Слава поставил локти на стол и уткнулся лицом в ладони. Он уже устал спорить с этим своенравным упрямцем, но больше некому доверить такое ответственное задание. – По-моему, это ты меня не слышишь! Кулемин… Он был гением своего дела, очень уважаемым человеком, акулой мира моды… Но, его похороны – всего лишь очередное сборище, как ты изволил выразиться, богатых и знаменитых! У него нет друзей и родных. У таких как он не бывает союзников…
- У него двое детей… - Степнов осмыслил слова друга… Как бы это не было жестоко… Он во многом был прав. Пыл начал потихоньку спадать и вопрос был задан уже немного тише.
- И ты думаешь, что увидишь их слезы? Брось! Наверняка избалованные деньгами и вседозволенностью элементы… - поднял глаза на друга, - Елена Кулемина – 24 года, дочь Бориса и совладелица «Каллисто», думаю, она будет только рада, что ей осталось такое наследство. Максим Кулемин – 13 лет. Ее брат. По-моему, вполне сознательный возраст. Есть возможность оценить отсутствие родительской «заботы»…
- Да… Ну и семейка! Все ясно. Пойду, возьму все необходимое. Кто из журналистов будет со мной?
- Думаю, что стоит отправить Милославского.
- Хорошо. Я скажу ему. Вечером жди материал.
- Я буду на связи в любое время. Как закончите – сразу ко мне. Это будет самая горячая тема нового выпуска. – Вячеслав потер руки, - Номер разойдется, как горячие пирожки! – начальник уже отключился от разговора с фотографом и, будучи уверенным в качестве добытого им и Мирославом материала заранее, начал решать вопрос с типографией по поводу увеличения тиража нового номера.
Глядя в такие моменты на Славу, Виктор поражался… Он никогда не путал работу - его разум, и сердце – его чувства… Попов отключал в себе человека в будни с 8.00 до 22.00… Обычно, именно столько длился его рабочий день. Это помогало ему оставаться лидером, контролировать издание и решать все проблемы хладнокровно. В остальное время – обычный человек… Добрый, отзывчивый… Рубаха-парень! На работе становился расчетливым и беспощадным.

Отредактировано BlackBerry... (15.02.2010 12:26:38)

Глава 12.

Вечером того же дня мобильный телефон редактора ожил:
- Вить, здорово! Вы уже едете?
- Едем! – сухо и официально.
- Надеюсь, есть, чем меня порадовать?
- Есть… Тебе понравится… Только, Попов, уволь меня… Приготовь расчет к моему приезду. Я не могу так больше.
- Сдурел? – крикнул в трубку начальник… Но ответом были только короткие гудки.
Как и обещал Виктор, материала было достаточно. Фотографии потрясающие… Слава был доволен.
Вот только Лена и Максим были всего на 2х снимках. Два общих плана. Качество отменное, но не видно выражения их глаз…
Редактору это показалось мелочью. А вот Виктору не показалось.
Там… На церемонии прощания, отсняв практически весь нужный материал, и проникнувшись отвращением к лицемерам, которые, улыбаясь для камеры, рассказывали, как им будет не хватать Бориса, он решил найти самих Кулеминых.
«Не могли ведь дети не прийти на похороны отца! Это моветон…» - думал он, изучая взглядом лица всех присутствующих. Степнов уже начал ловить себя на мысли, что заочно презирает отпрысков Бориса Кулемина… Но…
В самом углу зала вдруг оживилось несколько человек. И какой-то парень, брюнет, примерно одного возраста с фотографом, но в очках выбежал из зала. Когда тучный мужчина, до этого закрывавший спиной все происходящее отошел в сторону, Виктор замер:
В углу на скамейке лежала девушка, вероятно в обморочном состоянии, она была такой бледной и худенькой, что сердце непроизвольно сжалось. Простые черные джинсы, водолазка и такого же цвета платок, из-под которого выбилась вьющаяся прядь длинных русых волос. Она не вписывалась в общий контекст, как и все, кто находился в тот момент рядом с ней: два пожилых мужчины, пожалуй, даже старше ее отца, женщина лет тридцати, удерживающая маленького зеленоглазого мальчика, рвущегося к своей сестре и молодая девушка с черными прямыми волосами и бледной тонкой кожей, которая пыталась привести в чувства свою, наверное, подругу. Все они были в простой одежде… Ни фальши, ни пафоса…
Степнов сам не понял, когда начал фотографировать… Вероятно, сработал инстинкт. Настоящая скорбь. Неподдельное беспокойство и стремление помочь. Он запечатлел все лица, сделал множество общих фотографий… Никто из зала, казалось, даже не заметил ничего! Ни один из них не сдвинулся с места, не предложил помощь.
«Скоты…» - новая мысль фотографа и очередной щелчок затвора.
Тем временем вернулся мужчина в очках с аптечкой в руках. На ходу открывая пузырек с раствором аммиака, и смачивая им ватку, он приблизился к девушке.
Через несколько мгновений, вдохнув резкий запах, она пришла в себя. Открыла глаза… Боже! Ни у кого на свете Виктор не видел таких глаз… Затвор стал быстрее отсчитывать кадры. Большие, зеленые озера на бледном, осунувшимся лице были до краев наполнены скорбью, болью, отчаянием…
К ней подлетел брат, который вместе с темноволосой девушкой помог принять сидячее положение.
В ее глазах не было слез, но, как показалось Степнову, в этот момент ей больше всего на свете хотелось остаться одной и просто дать волю слезам и крику отчаяния, из последних сил сдерживаемому в груди.
Стало противно от самого себя… Как они могут мешать детям прощаться с их отцом… Как все они не замечают ее боли?! А он сам? Чем он лучше?
Время остановилось, когда Елена (он не сомневался, что это именно она, т.к. видел раньше ее фото в интернете) подняла на него свой взгляд. В нем не было ненависти… Только обреченность, покорность судьбе и тоска… А еще боль, которая пронзала все ее существо.
Не стал прятать глаза… Попытался, хоть зрительно передать ей кусочек спокойствия… Вложил в ответный взгляд столько сочувствия и понимания, сколько было бы в словах, решись он подойти к ней… Слабо кивнула. Поняла? Почувствовала?
К отцу подходила, поддерживаемая под руки мужчинами. Что-то долго говорила ему, а затем, поцеловав в лоб удалилась из зала вместе с небольшой компанией близких людей. (в это время Степнов сделал еще одно фото… Только гроб, настоящие друзья, и ссутулившиеся спины детей… оно попало тогда на первую полосу.)
Иванов Алексей Петрович и Николай Павлович Савченко – так звали людей, которые поддерживали ее в прямом смысле слова, выводя из зала. Об этом ему рассказывал Мирослав, который успел к этому моменту поговорить, наверное, со всеми присутствующими, запасаясь материалом. Чета Рассказовых шла рядом с Максимом, хотя он держался намного увереннее сестры, но застывшее в детских глазах горе, каждое мгновение могло вырваться на волю в неконтролируемой истерике. Наталья – лучшая и единственная подруга Кулеминой, шла позади всех, нервно теребя руками платок и бутылек нашатыря, и пыталась остановить навернувшиеся в очередной раз слезы…
Когда процессия переместилась на кладбище, Степнов сделал еще один снимок: Лена и Максим, окруженные толпой безразличных лиц, кладут цветы на свежую могилу, и еще две, которые находятся рядом.
После этого он ушел в машину. Достал свой ноутбук и вытащил карту памяти из фотоаппарата… Выделив все снимки, на которых была Елена, он переместил их в отдельную директорию под пароль… Оставил для статьи только два кадра.  И, когда Милославский занял свое место в автомобиле, набрал Вячеслава.

Глава 13.

С того момента прошло уже три года. Два из которых он посвятил созданию собственной студии. Степнов так и не смог выкинуть из своей жизни фотографии… Хотя, честно пытался. Даже около года работал охранником в фитнес центре, постоянным клиентом которого он являлся…
В итоге, вернулся к «истокам». Т.к. с его именем рекламы не требовалось, дело процветало. Взял на работу еще трех парней. Молодые, амбициозные, со своим взглядом на любое событие… С цепким глазом и творческим восприятием вещей… Сам когда-то таким был!
Что изменилось, спросите вы, если он пришел к тому, от чего так убегал? Изменилось главное – он мог выбирать сам. Только Виктор решал, принимать заказ на съемку или нет… Ехать самому, или отправить кого-то из парней…
За своими мыслями и воспоминаниями не заметил, как вновь вернулся к пикапу… Сел за руль, завел мотор… Но ехать не спешил.
Зачем? Зачем Вячеславу нужно его согласие? Где подвох?
И так эта девушка не идет из головы… Эти глаза сняться ночами…
Да чего уж греха таить… Все фотографии, скопированные им тогда в память компьютера, он распечатал и засмотрел уже, наверное, до дыр!
Он так и не нашел ответов на свои вопросы, но мысли приняли определенный порядок. Степнов твердо решил взяться за это дело самостоятельно, если условия Вячеслава его устроят.
Включил телефон и позвонил своему бывшему начальнику, назначил встречу. Взглянул на часы… В запасе еще около 4х часов. Нужно привести себя в порядок… Принять душ, переодеться…
Аварийка перестала подмигивать проезжающим мимо автомобилям. Включил левый поворотник и ловко вырулил на трассу. Снова ветер засвистел в форточке автомобиля, уносящего его в сторону дома.

Отредактировано BlackBerry... (23.02.2010 21:57:22)

Его можно понять...
Он ничего плохого не хочет!
ПРосто убить двух зайцев одним махом - получить отличные кадры для статьи... Ну и еще кое-что...
Пока не скажу что... Это будет в следующей проде или через одну.

Для моих обажаемых читателей, и, особенно, для вас Vika007, SM, suslya!!!
Я написала-таки проду!

Глава 14.

Слава приехал за полчаса до намеченного времени и сразу поднялся в квартиру друга.
«Ой, что же вы задумали, Вячеслав Александрович? Темните, голубчик…» - размышлял Степнов, открывая дверь гостю.
Дело в том, что у Попова, как человека, было множество достоинств… Но! Пунктуальность в этом списке не значилась. Совсем!
- О, чем-то вкусно пахнет! Признайся, ждал меня? – Слава звучно втянул воздух носом и начал стягивать ветровку.
- Вообще-то нет. Я надеялся, что за оставшиеся полчаса успею насладиться ужином… в одиночестве!
- Ой, Степнов, не жадничай! Я умираю с голоду! – мужчина направился мыть руки.
- Ладно… Раз умираешь, поделюсь! Хотя… - Виктор засмеялся, и убежал в кухню как раз в тот момент, когда Попов вылетел из ванной с мокрыми по локоть руками и криком:
- Степнов, это война!
Шуточные сражения за вареные сосиски, сыр и соус (да! Вот она – темная сторона холостяцкой жизни…) продолжались еще около получаса. После чего оба друга, наевшись, упали на стулья, стирая с лиц остатки «тар-тар».
- Признайся, друг мой! Ты хотел слопать все эти деликатесы в одиночестве?
- Да… Но ты несколько нарушил мои планы!
- Обжора! – Попов с видом котяры, безнаказанно совершившего пакость, облокотился на стену.
- Какой есть! – хохотнул мужчина, но тут же сменил выражение лица на серьезное. – Но мы оставим комплименты на потом. Ты хотел со мной поговорить?
- Да.
- Чай или кофе?
- Чай.
Хозяин включил чайник и принялся насыпать заварку в френч-пресс, пока его гость подбирал слова, для важного разговора.
- Я слушаю тебя. – Виктор приземлился на свой стул, протягивая другу кружку с ароматным, дымящимся чаем.
- Мне нужна эта статья, Вить…
- И фото, соответственно.
- Конечно. Иначе меня бы тут не было! Понимаешь, - Слава на мгновение замолчал, как будто решая вопрос, говорить другу всю правду сразу, либо дозировать… Но через несколько секунд, выбрав второй вариант, продолжил, - Кулемина давным-давно купила редакторов всех мелких изданий в городе. Желтая пресса у нее под каблуком. Да, чего скрывать, многие серьезные журналы боятся про нее лишнее слово напечатать. Я не знаю, как и через кого она добилась этого…
- И ты хочешь провести расследование?
- Нет. Факты уже на руках. Я хочу написать эксклюзивное разоблачение.
- Источники…
- Обижаешь, Степнов! У нас серьезная организация. Я купил около десятка сотрудников «Каллисто». Все они на разных уровнях и должностях… Но…
- Показания сходятся, - криво усмехнулся фотограф.
- Да.
- Я могу прочитать статью? Материалы с собой!
- Разумеется! – Станислав сходил в прихожую и вернулся оттуда с довольно объемной черной папкой в руках. – Материал сырой, черновиковый… Но… Общий смысл ясен.
- И чего же там такого сенсационного? – Виктор взял из папки первую часть статьи.
- Я сразу хочу предупредить, что им не за что держать зуб на свою начальницу. Все довольны своими метами и согласились на интервью только при условии, что имена будут держаться в секрете.
По мере прочтения, и выслушивания друга, лицо Степнова меняло свой оттенок не в лучшую сторону… Под конец он просто вытаскивал из файлов только первые страницы, перебегая взглядом со строчки на строчку, практически не вникая в смысл. Глаза выделяли определенные слова, которые встречались чаще всего после просьбы корреспондента «Описать наиболее ярко выраженные черты характера начальницы»: холодная… расчетливая… целеустремленная… стервозная… железная… непробиваемая… бесчувственная… Ей чужды эмоции и переживания… Она знает только работу… Она – Чудовище!... Хладнокровная… Чудовище… Монстр… Акула… с мертвой хваткой… она видит цель и идет к ней… В ней нет души… Она – ЧУДОВИЩЕ!
- Слав… Этого не может быть… - практически одними губами попытался сказать фотограф, с надеждой глядя на друга… И заказчика…

Отредактировано BlackBerry... (23.02.2010 21:53:58)